Эти слова не давали ей покоя, словно были специально подобраны, чтобы заставить её… задуматься? Но зачем ей задумываться? Она ведь и так знала: сильная женщина никогда не сомневается, никогда не оглядывается. Она всегда идёт только вперёд. Или всё-таки оглядывается?

Тем временем, над её жизнью словно сгустились необычные обстоятельства. В тот же вечер ей позвонил один из её бывших «благодарных клиентов» – мужчина, которому она в своё время дала немалую сумму «на развитие его таланта». Он пылко извинялся, просил ещё немного времени и напомнил, как ему не хватало поддержки, которую он нашёл в ней. На этот раз Олеся не испытала привычного чувства собственного величия и значимости. Вместо этого она ощутила укол обиды и неуместности – как будто опять стала "мамочкой" для ещё одного мужчины, который пообещал, что «вот-вот» вернёт долг.

"Да что со мной не так?" – подумала она, раздражённо кладя телефон. "Почему все эти мужчины видят во мне спасательный круг, а не женщину?"

Прошли пару дней, и звонков стало только больше. Каждый раз её «подопечные» словно чувствовали, что она больше не хочет их поддерживать. Они умоляли её о внимании, напоминая, как многим она им помогла, как они были бы «ничем» без её поддержки. Но на этот раз, как бы они ни льстили, внутри неё начало подниматься что-то новое, словно давняя усталость от собственной роли. Роли, которую она так гордо несла, не замечая, как это убавляло её собственную женственность и легкость.

Словно в ответ на её внутренние колебания, судьба подбросила ей ещё один сюрприз. В тот вечер, когда она сидела с чашкой чая и размышляла о последних днях, раздался звонок в дверь. На пороге стоял мужчина с лёгкой полуулыбкой – её старый знакомый по работе, с которым они когда-то общались на её первых проектах.

– Олеся! – воскликнул он, будто не видел её годами, хотя прошло не больше месяца. – Я тут шёл мимо и подумал, что стоит тебя навестить. Ты всегда была такой… независимой! Надеюсь, ты не против?

Олеся пригласила его на чай, и они провели вечер, обсуждая прошлое. Мужчина рассказывал о своих взлётах и падениях, о том, как пытался найти себя. Ей показалось, что он пришёл к ней, чтобы поделиться какой-то важной мыслью, как если бы его разговор мог стать очередным уроком.

– Знаешь, – сказал он в конце вечера, разглядывая её с вниманием. – Иногда мне кажется, что самые сильные люди – это те, кто умеют не только держать себя в руках, но и позволять другим заботиться о них.

Его слова застряли у неё в голове, и даже после того, как он ушёл, она долго стояла у окна, смотря на отражение огней в ночных лужах. Возможно, в этом и был смысл. Может быть, её сила не в том, чтобы носить корону, которую видят все, а в том, чтобы, наконец, её снять и быть просто собой, позволив кому-то разделить её дорогу и тяжесть.

Ночь обволокла город густой темнотой, словно решив скрыть от Олеси её собственные мысли. Её отражение в окне казалось странно отстранённым, как будто она смотрела на себя со стороны, на эту "железную леди", несгибаемую, независимую, абсолютно сильную. Что-то, однако, внутри упрямо давало сбой, а слова вечернего гостя крутились в голове, заставляя её думать о давно забытых чувствах.

Она закрыла глаза, пытаясь вернуться к привычному порядку, к чёткому расписанию, но в памяти всплыло лицо того самого мужчины, которого она встретила в магазине. Его взгляд был настолько глубоким и проницательным, что даже после их короткой встречи, она ощущала себя словно под его пристальным наблюдением. "Власть просто быть собой…" Эти слова зазвучали в её голове с новой силой, словно поднимая что-то очень важное, но ей пока неведомое.

Олеся вдруг рассмеялась – неожиданно и, в какой-то степени, обречённо. "Кто я, чтобы быть просто собой? Всё, что у меня есть, всё, чего я добилась, – это заслуга моей силы и только её! Я всегда сама по себе, я и есть собственная опора и поддержка!" И в этом решительном самопослании, которое она проносила через годы и отношения, вновь закралась едва заметная нота сомнения. Но кто бы смог, по-настоящему, понять её?

Размышляя об этом, Олеся машинально потянулась за телефоном и, перелистывая сообщения, заметила, что многие из них были от знакомых мужчин, словно напоминая ей о привычной роли «спасателя». Её поддержка, её деньги, её усилия – всё это словно превратилось в огромный банк помощи, откуда мужчины щедро черпали. Но где благодарность? Где хоть один человек, который бы остановился и сказал ей: "Спасибо, Олеся. Теперь и я могу что-то сделать для тебя"?

Как назло, один из таких "клиентов" – Кирилл, парень, с которым она рассталась ещё пару лет назад, – как раз в этот момент позвонил. Она смотрела на его имя на экране и думала: "Если я снова подниму трубку, он опять что-то попросит, а я не смогу ему отказать. И так продолжается бесконечно…" Внутри что-то вновь ёкнуло: её «корона» явно сместилась, но она её всё так же придерживала, даже не заметив, что держится за неё уже слишком долго.

– Привет, Кирилл, – взяла трубку, стараясь скрыть разочарование, которое буквально тянуло её вниз.

Кирилл, как всегда, говорил с ней так, будто ничто не изменилось, будто время застыло. У него снова были проблемы: очередная попытка открыть бизнес обернулась неудачей, и он якобы был уверен, что она – единственный человек, который может его понять и поддержать.

– Олеся, тебе даже не надо что-то делать. Просто дай мне немного денег, я отдам их, обещаю, – твердил он в трубку, но она слышала лишь тени и намёки на её прошлое. Столько раз она спасала людей, чтобы её корона блестела ярче, но сейчас ей казалось, что она её утягивает.

– Кирилл, – произнесла она наконец, твёрдо, словно к чему-то готовая. – Ты когда-нибудь спрашивал себя, кто я на самом деле? Ты так привык к моей помощи, что даже не думаешь, что, возможно, я тоже нуждаюсь в поддержке. Я не могу помочь тебе.

На той стороне тишина длилась долгие, тягучие секунды, и Олеся почти почувствовала, как падает что-то невидимое – что-то, что она годами держала на себе, не замечая, как устала.

– Олеся? Ты серьёзно? Это не похоже на тебя, – раздался удивлённый голос Кирилла, но ей уже было всё равно.

Наконец, она поняла: для того, чтобы стать собой, корона совсем не нужна.

Олеся положила трубку и почувствовала нечто, что она могла бы назвать облегчением, если бы не привыкла к другому ощущению – постоянной готовности решать чужие проблемы. Облегчение накатывало непривычной волной, словно с её плеч кто-то снял огромный невидимый груз, и в ту же секунду в голове мелькнула дерзкая мысль: "А что, если можно просто жить для себя?"

Но вопреки логике, после короткого, но решительного отказа ей стало тревожно, как будто она сорвалась с привычной дороги и шагнула в неизвестность. Олеся смотрела на телефон и думала о том, сколько раз её слова "не могу помочь" повлияли бы на её самоощущение, её силу, её непоколебимость. Как будто бы каждая помощь Кириллу и таким, как он, была неким подтверждением её силы, её способности быть нужной, важной, незаменимой. Но что-то в ней устало от этой игры.

"Неужели вся моя жизнь – это череда без конца доказательств?" – пронеслось в её голове, и в сердце закралось тонкое, непривычное чувство – желание освободиться от этой короны, которая, как оказалось, тянула её к земле.

С этими мыслями она вдруг поняла, что ей не хочется сидеть дома. Олеся выбежала из квартиры, захватив лишь телефон и кошелёк, и направилась в ближайшее кафе. Она выбрала место у окна, где свет огней мягко окутывал улицу. Раньше, возможно, она выбрала бы самый яркий и центр внимания, но сейчас ей казалось, что хочется уединённости и тишины.

Она заказала бокал вина, который, казалось, оказался самым правильным выбором. Вино мягко согрело её изнутри, и мысли стали легче, подвижнее, словно кто-то убрал невидимые барьеры. Неожиданно к ней подошёл официант и, оставив перед ней чашку эспрессо с красочной подачей, тихо сказал: