Я не захотела больше об этом думать. Опустила книгу и посмотрела на своего парня.

– А ты не думаешь, что это не только везение? Ты не думаешь, что я заслужила эту работу? – Спросила я, набрав в себя достаточно смелости и храбрости.

Рома посмотрел на меня по-другому – будто наконец понял, что он меня обижает своими словами.

– Ну конечно ты заслужила эту работу и должность. – Сказал он, улыбнувшись. После чего добавил. – Но ведь то, что твой начальник оказался на той конференции – это действительно везение. Разве не так? – Это был не вопрос. Сказать точнее, это был не такой вопрос, на который он принял бы отрицательный ответ.

– Ага. – Ответила я и снова подняла книгу.

Рома подошёл ко мне, отодвинул книгу, чтобы увидеть моё лицо, и поцеловал.

– Мне надо идти. Вот увидишь, я получу повышение. И тогда мы с тобой поженимся. – Пообещал он.

Он не первый раз говорил мне о том, что мы поженимся, как только закончатся все битвы за карьерный рост. Раньше меня эти слова радовали. Я примеряла на себе его фамилию, представляла нашу свадьбу, гадала о том, как он сделает мне предложение, и пыталась представить тот восторг, который испытаю, став его невестой.

Сейчас меня охватили лишь грусть и сомнение.

– Ага. – Пробормотала я и попыталась улыбнуться.

– Ты не хочешь? – Спросил Рома, внимательно посмотрев на моё лицо.

– Да нет. Хочу. – Снова не получилось искренне улыбнуться.

Рома выпрямился и, казалось, целую вечность смотрел на меня в упор. Я мысленно начала готовиться к выяснению отношений, но он ушёл на работу, а я вернулась к чтению. Под шум усиливающегося дождя строки приобретали печальный окрас.

Когда я сказал, что мы поженимся, лицо Алины залилось печалью. Я видел, что она с каждым днём отдаляется от меня. Возможно, она думала о расставании. Меня это злило и пугало. Я знаю какого это – быть брошенным, и не хочу снова это испытать.

Меня охватила паника. Я чуть не сорвался на неё, еле себя удержал и ушёл на работу. Но, выйдя, поехал в другую от работы сторону – в спортивный клуб, где был зал для бокса. Только там я мог выпустить пар и успокоиться.

То была суббота, по официальному графику – выходной. Но моё опоздание всё равно не осталось незамеченным.

– Роман Юрьевич, все уже давно тут и трудятся не покладая рук. – Сказал Николай Викторович, мой прямой начальник, когда я появился в офисе.

– Были дела. – Коротко ответил я.

Николай Викторович быстро понял, что никаких важных дел у меня не было. Он знал про боксёрский клуб – единственное место, в котором я нахожу успокоение, выливая на грушу всю ярость, которая распирает меня изнутри.

– Если у вас есть важные дела, вы можете вообще не приходить сверхурочно. Но тогда вас быстро обгонят те, для кого работа на первом месте. – Сказал он. Это был намёк: от дела, над которым мы работали, зависело то, кто из младших юристов получит повышение.

– Больше не повторится. – Ответил я.

– Надеюсь. Ведь я болею за вас. – Сказал он, оглядев других моих коллег, трудящихся на той же должности, что и я.

Я знал, что он говорит правду. Он и вправду болел за моё повышение. Именно благодаря Николаю Викторовичу я не вылетел из компании год назад, в первый же месяц стажировки.

Тогда я разругался с другим стажёром. Надо сказать, не самым умным и в целом похожим на уличное быдло. Во время ссоры он сказал фразу «Я твою мать…», а я вмазал ему на глазах у всех.

Меня хотели отправить домой, объявив стажировку не пройденной, но Николай Викторович заступился и взял меня под своё крыло, что означало, что я буду его помощником. Но мне всё же придумали наказание – вместо одного месяца моя стажировка продлилась три.

– Я вижу в вас потенциал. – Сказал мой новый начальник, когда я поблагодарил его за помощь. – Злость, которая сидит внутри вас, может сделать из вас хорошего адвоката. Но для этого вам надо научиться направлять его в правильное русло.

Я пытался научиться, но выходило плохо. В какое ещё русло кроме боксёрской груши можно направить гнев, если на работе я только и делаю, что перебираю бумажки? За год работы меня ещё ни разу не допускали к защите клиента в суде.

Я была на девятой главе, когда получила звонок от Эльзы. Её голос звучал взволнованно и несколько трагично. Виновником такого беспокойства мог быть только Даня.

– Алина, нам надо срочно увидеться! – Заявила подруга.

Я посмотрела в окно. Дождь не собирался прекращаться.

– А ты можешь приехать? Мне сегодня совсем не хочется выходить из дому. – Ответила я.

Эльза сделала пазу, а потом беспокойно сказала:

– Я тебя не узнаю!.. Ладно, скоро приеду.

Спустя полчаса она уже была у меня. Она вручила мне в руки тёплую картонную коробочку с творожными ватрушками и сказала:

– Ставь чай. Надо есть, пока горячие.

От Эльзы всегда исходила некая атмосфера материнской заботы. Возможно, поэтому ей и нравилось быть пекарем – она любила кормить людей и проявляла заботу через выпечку.

– Ага. – Ответила я. – Только давай не на кухне сядем. У меня нет сил держать спину прямо.

На кухне у нас были табуретки. А я была в том состоянии, что мне обязательно надо было сидеть, развалившись. Из табуретки я бы свалилась, не сумев выдержать небольшой вес своего тела.

– Что-то с тобой не то, подруга. – Сказала Эльза обеспокоенно.

– Устаю. – Ответила я.

– Ни за что не поверю! – Заявила Эльза. – Раньше ты была как повербанк, а сейчас какой-то дохлый андроид с севшим аккумулятором.

Два года назад, когда мы только начинали дружить, Эльза была настоящим домоседом. Мне стоило огромных усилий научить её посещать кофейни или в хорошую погоду выбираться в парк, я познакомила её со своими друзьями (которых сейчас практически не осталось). Говоря коротко, мне не сиделось на месте, а знакомых у меня было столько, что не приходилось думать «Даже не с кем погулять».

Я поставила чай. Кинула в чашки чайные пакетики и посмотрела на подругу.

– Давай всё-таки сядем на диване. Расскажешь, что случилось.

– Кажется, Даня меня обманывает, и у него есть другая девушка. – Сказала Эльза, когда мы уселись на диван.

– С чего ты взяла? – Спросила я, хоть и сама думала о том, что он уделяет внимание кому-то другому, и поэтому на Эльзу у него остаётся лишь пару часов в неделю, да и то в моменты сильной скуки.

– Я нашла его страничку в ВК и просмотрела весь список друзей. – Голос Эльзы вёл к трагическому обороту. И я уже догадывалась, что из этого последует. – Щас. Покажу. – Сказала она и полезла в телефон.

Она протянула мне смартфон, на котором была открыта фотография какой-то девушки. Мой глаз сразу определил, что фотография прошла миллион этапов не самого умелого фотошопа, а изображённая на ней девушка никакой симпатии у меня не вызвала. Не могу назвать её ни красивой, ни некрасивой, но меня оттолкнул её взгляд – надменный и смотрящий свысока. Бывает два вида уверенного взгляда: первый, действительно уверенный, говорит: «Я знаю, что я хороша», а другой, маскирующий неуверенность, передаёт мысль «Вы все г…».

Додумать свою мысль я не успела. Эльза оторвала меня от размышлений.

– Ну что скажешь? – Спросила она нетерпеливо.

– Не знаю, кто это, но она либо очень закомплексованная, либо у неё очень задранный ЧСВ. – Ответила я.

Эльза посмотрела на меня с непониманием, а потом потянулась, чтобы взглянуть на экран телефона в моих руках, и поняла, что я говорю о самой девушке.

– Да я не это имею в виду! – Воскликнула Эльза и прокрутила страницу вниз – к комментариям. – Вот. – Ткнула пальцем на комментарий от Даниила, оставленный два дня назад: «Красотка!».

– Ну и вкусы у твоего Дани. – Среагировала я на автомате. И это было не лучшим ответом в этом случае.

Эльза заплакала, не способная больше держаться.

– А она ведь действительно красотка! – Разрыдалась она.