— Слушаю, — тоже нейтрально произнес я.

Она сделала усилие:

— Э… м-м… скажи, у тебя с Ларисой… что было?

Я ожесточился:

— Опять ты за свое? Какая муха укусила?

Она нервно дернула плечом:

— Я серьезно. Тут не до мухи.

— Что-то произошло?

— Произошло. Лариса… Словом, она умерла.

Конечно, это было как обухом по голове. Но я и глазом не моргнул. Вмиг смекнув, что трясти эмоциями тут не надо. Равно и пустыми возгласами вроде: «Как⁈ Не может быть!.. Да что что говоришь⁈» Очень спокойно я спросил:

— Откуда сведения?

— Да забежала в перерыве в отдел кадров. Так, навестить, повидать. А там и огорошили…

В этот момент из приземистого здания выкатился толстенький пожилой дядька в синем спортивном костюме. На шее как медаль висел на цепочке никелированный секундомер.

— Та-ак! — радостно прогорланил этот пузан. — Химфак, первый курс? Первая группа?

— Тут! — откликнулся староста первой группы.

— Отлично. Все сюда и строимся!

— Слушай, — быстро заговорил я, — ты знаешь, где ларек «Союзпечати»? Вон там, — я махнул рукой, — возле гастронома, у трамвайной линии?

Лена кивнула. Чувствовалось, что «огорошена» она на всю катушку, да мало того, глаза на мокром месте.

— Вот там и встретимся. Через полчаса после физры. И потолкуем подробнее. Есть?

Она вновь кивнула.

— Пер-рвая группа!.. — уже нетерпеливо возопил толстячок.

— Все, иди, — быстро сказал я.

Лена быстрым шагом устремилась к носителю секундомера. И тут же ко мне сунулся Витек:

— Кто это?

— Ты о ком?

— Ну, вот эта девчонка из первой группы? Я ее по вступительным вроде помню… Но как зовут, не помню.

— И не вспоминай. Береги мозг для более продуктивной работы.

Он неопределенно хмыкнул.

— Кстати, — я кивнул на выстраивающуюся в шеренгу первую группу, где, естественно, толклась и Татьяна — в футболке и трико она выглядела совсем ядреной девахой, — как на этом фронте у тебя?

Витька, конечно, понял мой кивок.

— Пока так же, — вздохнул он. — Гордится. Нос дерет кверху.

— Надо искать подходы, — наставительно произнес я.

— Надо. А как?.. — с надеждой вопросил он, но тут же отвлекся и толкнул меня в бок: — Смотри-ка! Вроде бы наша появилась.

С того же самого крыльца, откуда скатился жизнерадостный пузырек, с царским изяществом сошла яркая рослая брюнетка тоже в спортивном костюме, только красном. В руках у нее были уже знакомый мне учебный журнал нашей группы и небольшой блокнот.

Конечно, она не могла быть никем, кроме как нашей преподавательницей Ольгой Васильевной Макаровой.

Наверное, бывают на белом свете люди физически талантливые. Или даже гениальные. Они как бы порождения земных стихий, их тела и движения — это видимые поверхности биосферных энергий, что ли… Иной человек ну просто шагает, просто руку поднял — а у этих же самый пустячный жест полон пленительной грации. Искусство!

Вот этой самой грацией Ольга Васильевна была наделена в высшей степени. Каждый ее шаг, ее улыбка, взгляд были своего рода маленьким волшебством. Стройная, фигуристая, спортивно-упругая, просто загляденье. Красивая?.. Ну, вот насчет этого мнения бы разделились. Саша был прав, когда зацепил в разговоре Софи Лорен. Не потому, что Макарова чем-то похожа не нее, нет. Она другая. А суть в том, что лицо знаменитой итальянки никак не подпадает под известные каноны красоты, и тем не менее, увидишь — не забудешь. И вовсе не потому, что оно страшное. Необычное, притягательное, это другое дело. И вот уже мужики вьются роем…

Не сомневаюсь, что у КМС Макаровой тоже отбоя от ухажеров не было. Сразу видно, когда женщина себе цену знает, когда ей, грубо говоря, готовы пяточки лизать и считать это за счастье… Ну, а собственно, что касается лица — черты его были несколько тяжеловаты, массивны, так по-европейски, в отличие от мягкой округлости, заметной в большинстве русских женских лиц. Крупный нос, большой рот. Глаза тоже большие — вот они-то безоговорочно красивы, и формой и цветом, необычно светлым, серовато-голубым, неожиданным при черной, почти азиатской гриве густых волос. Ну и в целом — конечно, очень броская особа. Наши парни благоговейно притихли, так молчаливо выражая почтение, смешанное с восхищением.

Не сомневаюсь, что она это заметила. Легкое озорство скользнуло в ее улыбке, в прищуре, когда она окинула взглядом нашу группу, еще толпившуюся в беспорядке.

— Здравствуйте! Третья группа?.. Так. Строимся по ранжиру, юноши на правом фланге, девушки на левом.

Голос рядовой, но приятный.

Группа выстроилась по ранжиру.

— Ну что, позвольте представиться… — начала она вводную речь, посвященную целям и правилам проведения физкультурных занятий и собственной преподавательской концепции. Пока говорила, я незаметно к ней приглядывался.

Выглядит лет на «под тридцать», но на самом деле постарше. Это точно. Активный образ жизни дает о себе знать. Обручального кольца на безымянном пальце правой руки нет. Здесь, думаю, не один я такой Шерлок Холмс, многие это просекли. Да все, наверное. Парни — с интересом, девушки — с некоторым внутренним протестом… Я лишь про себя отметил, что вряд ли столь чарующая Венера не была замужем. А может, и не была, кто знает. Может, и просто кольцо не носит, хотя среди женщин это исключения… Да что гадать! У меня и без того куча поводов для интенсивного работы мысли. Хотя бы смерть Ларисы Юрьевны.

Странно. Про это надо бы сказать: не укладывается в голове. Чтобы молодая здоровая женщина⁈.. Тут память грешным делом подсунула сцену наших обжиманий, и включилась память тактильная. Ведь ладони мои прекрасно помнят цветущую жаркую упругость ее тела — оно было в самой женской силе, на самом пике, оно излучало сущность «инь», как звезда — сияние!.. И вдруг такой внезапный казус.

Так вот — надо бы сказать, что не укладывается в голове, но у меня уложилось. Все-таки я глубже вник в тему и прекрасно успел увидеть душевный надрыв покойницы… Тьфу, слово-то какое! Ну его. Душевную рану красивой и невезучей женщины, словно бы красота стала для нее чем-то роковым. Не родись красивой! — для кого-то эта формула работает на все сто.

Пока я так шурупил мозгами, Ольга Васильевна завершила концептуальную часть, которую, признаться, я слушал в пол-уха. И приступила к перекличке по журналу, и персональному блокноту, параллельно опрашивая, кто каким спортом занимался раньше, и чем хотел бы заниматься сейчас. На Лаврентьеве она остановилась подробнее:

— Современное пятиборье?.. Какое рыцарское увлечение! И хотели бы продолжить?

— Разумеется, — амбициозно произнес Саша. — Хотя понимаю, что это сложно. Циклические виды — бег, плавание — ну, это решаемо без проблем. А вот мушкетерский набор: конь, шпага, пистолет… не знаю пока.

— И это решаемо, — заверила Макарова. — Не без проблем, но было бы желание!

— Присутствует, — подтвердил Саша.

— А это главное, — Ольга Васильевна что-то чиркнула в блокноте.

Наконец-то она добралась и до меня:

— Родионов! Василий… Так, вижу. Чем занимались, Василий? Данные отличные!

Ага, данные. Вижу, как взгляд бедово изменился. Да-а, вот если кого муж мог бы выгнать из дому, так это вас, Ольга Васильевна! И понятно, за что. За беспокойный передок, уж извините. И соответственно, за ветвистые, хоть и незримые, украшения на голове.

Женская сущность ловится мужским опытом если не безошибочно, то недалеко от сути. Конечно, в спортсменке легко угадывалась победительница, умеющая кружить головы и разбивать сердца. И желающая этого. И сознающая свою власть. Но я-то щи лаптем не хлебаю, мух ноздрями не ловлю. У меня психологический щит. Я бы даже сказал, бронекапсула. Сам решаю, на чьи чары мне реагировать, а на чьи — подождать.

Между тем я довольно удачно отговорился, сказав, что занимался всем понемногу, что, безусловно, хотел бы и студенческие годы насытить физической культурой. Пока не решил, как буду это делать, но подумаю…