• Мы склонны направлять внимание вовне, на другого человека, или внутрь, на собственные мысли, тем самым утрачивая чувство единения и связи.

• Мы не практиковались в этом.

В природе зрительный контакт между приматами может быть признаком агрессии. Несмотря на большой мозг, сталкиваясь лицом к лицу с другим человеком, мы всё еще следуем этой древней, нервной привычке. В момент контакта наша биология оценивает безопасность: «Друг это, враг или брачный партнер?»

Хотя часто такая привычка неосознанная, она в определенной мере влияет на большинство взаимодействий. Трансформация наших моделей общения отчасти заключается в том, что мы признаём эту фундаментальную неуверенность в нервной системе и находим средства «заземлить» и успокоить себя. (Мы рассмотрим некоторые из этих приемов в главе 3.)

Еще одна причина, по которой общение порой оказывается такой сложной сферой, имеет отношение к тому, как развивался наш слух. Наши уши настроены на совершенно особый диапазон звуков, мы особенно чувствительны к одной узкой частоте – человеческому голосу. (Многие животные также настроены на определенный диапазон звуков. Песни китов в океане и характерный рокот слонов звучат на частотах, недоступных человеческому уху.) Доводилось ли вам слышать, как кто-то то ли смеется, то ли плачет, и ощутить неясное, но настойчивое желание выяснить, что это на самом деле? Или, может быть, вы слышали вой койотов – эти звуки так напоминают человеческие, что трудно сказать, кто их издает.

Так работают десятки тысяч лет эволюции. Чтобы люди могли заботиться о молодом поколении, защищать себя и близких, внутреннее строение уха развилось так, чтобы точно настраиваться на голос и сразу улавливать звуки человека, попавшего в беду[11]. Помните плач или смех ребенка? Стремление ответить на эти сигналы глубоко укоренено в нас.

При слушании используется та же система, следовательно, оно обладает двойственным потенциалом. Звуки человеческого голоса активируют в нашей нервной системе механизм «бей, беги или замри» или задействуют систему социальной вовлеченности, которая поддерживает, создает связи между людьми и успокаивает[12].

То, как мы говорим, добавляет еще одну грань к вопросу о том, почему слова обладают такой силой. Люди продуцируют звуки речи, контролируя поток воздуха, проходящий через голосовой аппарат – гортань и голосовые связки. Слова несутся на волне дыхания, которое питает клетки тела кислородом с момента рождения до смерти. Остановитесь на мгновение, чтобы осознать это: мы используем для говорения тот же физиологический процесс, что и для поддержания энергии жизни.

Но это еще не всё. Между нашим дыханием (и, следовательно, речью) и нервами существует прямая взаимосвязь: изменения в одной системе влияют на другую. Когда мы ощущаем возбуждение, беспокойство, страх или агрессию (любую степень активации симпатической системы), наше дыхание учащается. Когда мы ощущаем расслабленность, покой или уверенность (любую степень деактивации парасимпатической системы), дыхание становится более медленным и глубоким.

Отчасти это связано с необычным положением дыхания в нашей автономной нервной системе, регулирующей основные функции нашего организма[13]. Оно одновременно произвольно и непроизвольно. Оно работает автоматически, но подчиняется и нашей воле. Речь – один из самых распространенных способов сознательного и намеренного манипулирования дыханием.

Всё это особенно важно для обучения осознанному общению. Когда мы понимаем отношения между дыханием, словами и ментально-эмоциональным состоянием, мы достигаем большего контроля над нашим опытом и самовыражением. В разных частях исследования я буду предлагать варианты того, как можно использовать осознанное отношение к дыханию, чтобы удержать внимание слушателя, справиться с сильными эмоциями и вернуть самообладание в напряженных ситуациях.

Верхушка этого физиологического айсберга – запутанная связь между дыханием, голосом и нашим чувством идентичности. Голос – один из самых интимных и личных аспектов нашего существа. Для большинства из нас он основное средство выражения своих мыслей, своего рода звуковая подпись, по которой нас узнают и признают. Из всего того, что изменяется со временем, – стареющего тела, морщин на лице и т. п., – голос с достижением зрелости изменяется меньше всего и гораздо медленнее. Наше самоощущение часто оказывается тесно связано с голосом.

Помимо уникальной музыки нашего голоса подумайте и о том, как мы преподносим себя другим. Один из самых общеупотребительных механизмов самопредставления, с помощью которых меня узнают, – имя, слово, обозначающее меня. В разгар конфликта вызов, брошенный нашей самоидентификации или образу нашего «Я», может оказаться наиболее болезненным, с ним труднее всего справиться.

В дополнение к этим глубинным физиологическим и психологическим компонентам общения в этой повседневной рутине говорения и слушания участвуют и другие аспекты нашей жизни – эмоции, классовая принадлежность, культура и даже тайны. Учитывая все те слои, что присутствуют в простой беседе, неудивительно, что общение так глубоко затрагивает нас.

Надеюсь, вы начинаете понимать, что человеческое общение – не просто обмен словами. Это многомерное, полнокровное, живое переживание, в котором задействовано все наше существо – чувства, мысли, воспоминания и история. В нем есть одновременно вербальная, ментальная, эмоциональная и соматическая составляющие.

Общение включает то, как мы используем наш голос: тон, громкость и темп нашей речи. Оно включает язык тела и прикосновений. Мы общаемся и когда молчим: тем, что мы не говорим или как используем пространство между словами. Оно включает внутренний диалог: как мы мыслим и говорим с собой. В нашем взаимодействии свою роль играют даже наша социальная обусловленность и культурная история.

В общении также присутствует глубинный соматический элемент: вибрация слов и физическая сторона субъективного опыта. Общение динамично, оно изменяется в реальном времени. Искусное взаимодействие требует, чтобы мы настроились на свой внутренний и внешний мир, постоянно приспосабливаясь к текущему моменту.

Кроме того, общение целостно, оно выходит за рамки любых границ нашей жизни. Мы можем дробить свое время, разделять жизнь на личную, социальную и профессиональную сферы, но различия между ними относительны. Жизнь у нас одна. Роли, что мы играем, – родителя, ребенка, друга, учителя, ученика, наемного работника, – взаимосвязанные грани целостной личности. Возможно, в различной обстановке мы говорим и ведем себя по-разному, но фундаментальные программы, управляющие нами, всё те же.

Можно обратить эту целостную природу себе во благо: изменения в одной сфере могут перейти и на другие ситуации в нашей жизни. Выполняя простые упражнения, участники моих семинаров часто делают удивительные открытия касательно ключевых моделей собственной жизни. Работая с паузами на недавнем ретрите, одна женщина осознала, насколько ее речь обусловлена легкой формой социофобии. Паузы помогли ей более тщательно выбирать, что сказать и почему.

Когда мы учимся новым способам общения, мы задействуем весь этот богатый многогранный мир и все годы подготовки к жизни, неразрывно связанные с ним. Чтобы добиться долгосрочных изменений в коммуникативных привычках, полезно делать маленькие, поэтапные шаги, со временем закрепляя их.

Человеческие существа – сложные живые системы. В них незначительное изменение может оказать долгосрочное и масштабное воздействие. Это как пытаться повернуть грузовой корабль в море. Такое большое судно, набравшее скорость, нельзя развернуть резко. Однако, корректируя курс поворотом руля на один-два градуса, действуя последовательно, можно со временем направить корабль в совершенно иную сторону.