Джим судорожно втянул в себя воздух. Его затрясло от облегчения, от

внезапно снятого напряжения. Ухура понимающе протянула ему руку: мягкий, успокаивающий жест. В этот момент единственное, чего он хотел, – это упасть ей на руки и позволить ей развеять кошмар.

Но Джеймс Кирк выровнял дыхание и быстро отвернулся, – повернулся к ней спиной, смущенный своим порывом. Если бы он сломался сейчас – как смог бы он когда-либо снова доверять себе, снова назвать себя капитаном? Он ухватился за спинку пилотского кресла и с силой сжал ее пальцами. Край спинки врезался ему в ладонь. Гравитация все так же придавливала и отпускала их, и свет мира-корабля всякий раз, когда кабина обращалась к нему, проливался внутрь. Он должен проверить двигатели, замедлить вращение, и снова взять под контроль шаттл – и себя. Но он никак не мог заставить себя перестать дрожать. Его зрение затуманилось.

Ухура за его спиной, снова съезжая на язык летунов, пропела несколько бессловесных нот.

Высокочастотное гудение транспортного луча заполнило кабину. Вмешался другой транспортный луч. Частоты перебили друг друга, забились вразнобой, но головокружительное верчение замедлилось и прекратилось. Энергия «Коперника» начала восстанавливаться. Слабо засветились аварийные огни, установилась гравитация.

Джим провел рукавом по глазам, как будто быстро отереть слезы означало сделать так, что они не появлялись. Он выпрямился и повернулся к Ухуре.

– Лейтенант Ухура, я…

Она знала, что должна сделать вид, что не заметила боль, на краткий миг появившуюся в его глазах. Она знала, что смутила его, – тем, что видела его отчаяние. Она не могла ему помочь, сказать что-то ободряющее. Все, что она могла сделать для него – это прикинуться, что последних тридцати секунд вообще никогда не существовало.

– Да, капитан. Я… я немедленно вызову «Энтерпрайз».

Спок услышал голоса капитана Кирка и Ухуры и понял, что они выжили. Импульсивный бросок Джеймса Кирка превратил самоубийственное столкновение «Куундара» с миром-кораблем в удар по касательной.

Спок, борясь с прыгающей гравитацией, пробрался в заднюю каюту шаттла. Лесной кот забился в угол. Он жалобно голосил, но интенсивность его криков указывала на то, что он не пострадал. Спок не был так уверен насчет Стивена. Столкновение сбросило его с койки. Он лежал на полу, по-прежнему обнимая себя руками и вздрагивая.

Транспортный луч замедлил и остановил верчение «Коперника». Спок перенес Стивена на раскладную кушетку и разыскал в кладовом отсеке одеяло.

Когда он вернулся, Илья уже покинул свое укрытие. Он свернулся возле согнутого локтя Стивена, урча, как будто стараясь привлечь внимание врагов к угрозе, которую он собой представлял. Илья мигнул на Спока, – медленно и величаво, и соблаговолил позволить тому приблизиться.

Расправляя одеяло, Спок в задумчивости смотрел на лежащего вулканца. Дальнее родство между Стивеном и Споком едва ли могло объяснить, почему Стивен решил подвергнуть себя опасности. Помогая Споку освободиться от могущественного очарования разума Алой, Стивен мог оказаться втянутым в такое же смятение разума. Стивен решил рискнуть жизнью в обмен на эмоциональное переживание.

Но, возможно, Стивен заранее знал, что этот опыт, который так подчинил себе Спока, всего лишь повлечет его за собой. И, так же, как когда они были детьми, Спок позавидовал его внутреннему, присущему ему самообладанию, которое Стивен так сильно старался нарушить.

Спок задумался, сможет ли он когда-нибудь понять Стивена, – хотя бы немного. Он в этом сомневался.

Спок признался себе в реакции смущения и недовольства, – реакции на то, что позволил переживаниям Алой так завладеть собой. Он должен был оказаться сильнее. Со временем, он бы подчинил чужие чувства и знания своему контролю, – без помощи Стивена. Он был в этом уверен. Почти уверен… да, вполне.

Спок вдруг осознал, что из верхней части формы на нем только рваные остатки черной безрукавки. Это тоже привело его в смущение. Его форменная туника была брошена на одно из сидений. Она запылилась, будучи оставлена им в стене мира-корабля, но в остальном не пострадала. Он стянул с себя остатки безрукавки и надел форменную рубашку.

– Коммандер Спок.

Спок обернулся.

– Да, капитан.

– Стивен не ранен?

– Нет, капитан. Он спит.

– Спит? Он не пострадал от того… того, что он сделал?

– Как я уже объяснял вам, капитан Кирк, он – искатель острых ощущений, эмоциональных и физических. Что бы он ни испытал, он этого хотел.

– Вы очень холодно говорите о человеке, который спас вашу жизнь.

– Вы задали мне вопрос. Я на него ответил.

– А вы, похоже, легко отделались, целы и невредимы.

– Я не пострадал ни интеллектуально, ни физически. Я полностью

осознавал свои действия, когда я начал действовать известным вам образом. Следовательно, по возвращении на «Энтерпрайз» я должен быть арестован и подвергнут трибуналу.

Кирк нахмурился.

– Трибуналу!

– Разумеется, капитан. – Спок спросил себя – неужели капитан еще не

подумал, что последует за тем, что произошло; неужели он так был сосредоточен на настоящем моменте, что ему нужно было разъяснять последствия того, что Спок сделал. – У вас нет выбора, кроме как отдать меня под трибунал.

– Выбор всегда есть, Спок, – мягко сказал капитан Кирк.

– Я не согласен. Иногда обстоятельства диктуют единственный ход

действий. Я думаю, что, если вы рассмотрите эту проблему логически, вы придете к тому же самому заключению. Хотя я признаю, – сказал Спок, и в голосе его прозвучало любопытство, – что я не понимаю, как какая-либо вообразимая логическая последовательность мысли могла стать причиной ваших действий.

– И какие именно мои действия повергают вас в сомнения, коммандер? – резковато спросил Кирк.

Спок задумался, что послужило причиной столь внезапного изменения тона голоса капитана.

– Ваше решение отправиться на мир-корабль. Ваше преследование «Куундара». Ваш полет к скальному выступу.

– Я отправился на мир-корабль за Линди. К вам это не имело

отношения. Однако – вы позволили захватить себя. В Империи к вам применили бы силу, а затем начали бы процесс о шпионаже! Вы отдавали себе отчет, что вашими безрассудными действиями вы компрометировали и себя, и Звездный Флот, и Федерацию!

– Я не совершал безрассудных действий, – сказал Спок.

– Вы хотите сказать, что слияние разумов с неизвестным инопланетным существом не было безрассудным, импульсивным действием?

– Конечно нет, капитан. Было очевидно, что мы могли так никогда и

не начать общаться с крылатыми людьми, если бы кто-нибудь не предпринял решительных действий. Как только решение было принято, не было причин откладывать его реализацию.

– Вы подвергли опасности себя, а также мой корабль. – Он на миг

замолчал, выражение его лица стало жестким. – Возможно, вы правы, – возможно, вам лучше подготовиться к необходимости примириться с последствиями этих действий.

– Как я уже отметил, я к этому готов. Но и вы подвергли себя

опасности. Другие могут рассудить, что вы также подвергли опасности корабль. Капитан, вы так и не объяснили, почему вы предотвратили мое падение со скалы.

Кирк странно посмотрел на него.

– Что ж, может, я просто любитель острых ощущений, – вроде Стивена.

Джим вернулся в главную кабину «Коперника» и попытался добиться какой-нибудь реакции от командной консоли шаттла, пока Ухура пыталась восстановить связь. Он мог слышать, как она, работая, напевала себе под нос.

Безрассудные действия, подумал Джим. Мое решение не дать коммандеру Споку свалиться вниз явно отличается – наверное, отличается, – от его решения войти в слияние разумов с Алой. Разве нет?

Мерцающее сияние транспортаторного луча отразилось на панели управления «Коперника». Осанистый клингон материализовался в основной кабине шаттла и навис над Джимом и Ухурой.

Джим, который принял решение отправится на мир-корабль безоружным, первым делом заметил бластер, прикрепленный к отделанному сапфирами поясу клингона.