– Это ваш совет? Сильно не надеяться? Мои карты заблокированы, деньги заморожены. Мне, по-вашему, нужно просто оставить всё, как есть?

– Лика, я не знаю, что вам рассказал обо мне Кир, но я простой опер. Не Бог, не царь, и даже не Бэтмен. Единственное, что я могу сделать – помочь вам из системы. Я не говорю, что нужно смириться, но пока вы дали мне только одну ниточку, да и та настолько тонкая, что оборвётся, как только мы за неё дёрнем. Я понятно объясняю?

– Более чем.

Обмениваемся номерами.

– Хорошо. Я свяжусь с вами. Не провожайте.

Он идёт к выходу. Рассеянно наблюдаю за тем, как твёрдо припечатываются подошвы его ботинок к полу.

Яблоко катится по столу и падает, заставляя нас обоих едва заметно вздрогнуть.

Север оборачивается.

– К свиданию. – Говорит он, глядя под стол.

– Что?

– Примета такая. Упавшее яблоко сулит встречу с возлюбленным. Если сбудется, дайте знать. Я хотел бы побеседовать с вашим Александром лично.

Прикрывает за собой дверь.

Оставшийся день не могу усидеть на месте. Чтобы избавиться от мыслей, загружаю себя работой: помогаю декораторам с монтажом, без конца сверяюсь с планом проекта, обзваниваю и списываюсь с блогерами, которые должны освещать выставку в день её открытия.

Волнуюсь, потому что денег вгрохано в неё очень много. И всё должно пройти безупречно.

Когда приходит время забирать пацанов из сада, декораторы ещё возятся с оформлением главной стены экспозиции.

– Вероника, ты за старшую. Закроешь студию сама. Декоратором дай ещё час. Не успеют – отправляй девочек домой. Будь их воля, всю ночь бы здесь торчали.

– Да может и стоит всю ночь поторчать. Что-то дедлайн близится, а у нас только половина готова. Ну и пожарище в этот раз…

– Всё будет хорошо, не паникуй. – Не знаю, говорю ли я это Веронике, или больше успокаиваю себя.

Уезжаю. Забираю двойняшек из садика. Они наперебой спрашивают, где дядя Саша и искренне верят, что он ждёт их дома.

Снова глотаю воздух в надежде избавиться от горького кома сожаления в горле.

Эта встреча – ошибка. Их знакомство – ошибка. И зародившаяся вопреки здравому смыслу надежда в моей груди – тоже огромная ошибка.

Дома Тёма и Сёма обыскивают комнаты. Думают, что дядя Саша решил поиграть в прятки.

Ну… Отчасти они правы. Только спрятался он гораздо лучше и надёжней, чем они думают. Спрятался от семьи, от ответственности и от обязательств, которые просто перевалил на мои плечи.

Ужинаем.

Телефон вибрирует от звонка. Незнакомый номер.

– Да. – Сиплю. Страх облизывает меня вдоль позвоночника, оставляя дорожку колючих мурашек.

– Лика, добрый вечер. – Уже знакомый голос с хрипотцой. – Ну, как у вас дела? Вопросы решаются?

– Какие вопросы? – Встаю из-за стола, отхожу к окну.

Вглядываюсь в темноту двора за окном. Пятый этаж, но я не могу избавиться от ощущения пристального взгляда на себе.

– Как же? Я думал, мы с вами договорились. Вы даёте мне что-то интересное про вашего драгоценного мужа, а я возвращаю ваши деньги.

– Он не мой муж.

– Не цепляйтесь к формулировкам. – Смеётся.

– Ни о чём я с вами не договаривалась. То, что вы делаете – противозаконно. И я пойду в полицию.

– Конечно. Идите. Контакты дать? У меня много хороших знакомых в органах.

– Оставьте меня в покое. Я не имею к Аристову никакого отношения.

Сёма лезет к Тёме в тарелку, забирает последний кусок курицы. Тёма хнычет расстроенно.

– Дети… – Нежно тянет голос, а я вытягиваюсь от напряжения по струнке. – С ними бывает так сложно, правда?

– Слушайте, я не знаю, где Аристов. Не знаю, как с ним связаться. Не смейте приближаться к моей семье, особенно к детям. Всё, что знала, я рассказала вам ещё днём.

– Вы даже не пытались, Лика. Печально. – С досадой вздыхает. – Видимо, придётся стимулировать вас иначе. Ничего, у меня богатая фантазия, что-нибудь придумаю.

Сбрасывает.

Смотрю отупело в горящий экран телефона.

Сравниваю номер с тем, с которого звонили днём – разные. Прав был Север, эта ниточка слишком тонкая.

На всякий случай всё равно скидываю этот номер Данилу и получаю в ответ короткое «Ок».

Укладываю пацанов спать на час раньше – мне хочется, чтобы этот день скорей кончился. Я не уверена, что в данном случае утро вечера мудренее, но у меня больше нет сил вымучивать из себя улыбки и играть с детьми, делая вид, что всё хорошо. Потому что не хорошо.

Как только Сёма с Тёмой засыпают, перебираюсь в свою комнату и долго ворочаюсь, варя пугающие мысли в своей голове.

Проваливаюсь в сон только ближе к полуночи, а уже через пол часа просыпаюсь от очередного звонка.

– Да, Вероник, что случилось?

– Лика, тут пожар!

– Я знаю. Всё успеем. – Зеваю. Кошусь на часы на тумбе. – Ты почему ещё в студии? Я же сказала закрываться…

– Нет, Лика, тут реально пожар! Всё в огне! Твоя студия горит!

Саша.

Назойливая, ошалевшая от долгого сна муха жужжит над ухом.

Просматриваю с телефона отчеты наблюдения. За Ликой и двойняшками пока приглядывают мои люди, на всякий случай. У них распоряжение близко без особой нужды не подходить, но о всех перемещениях и встречах я знаю.

– Это утром? – Тычу Лешему экран в лицо.

– Через пол часа после приезда в студию.

– О чём она говорила, естественно, не в курсе?

– Не стали рисковать и сокращать дистанцию. Настороженная она очень.

Смотрю ещё раз снимки.

Лика на них разговаривает по телефону и явно нервничает. Так нервничает, что даже за сигарету схватилась.

И давно это у тебя, львица? Ты ведь всегда была ярой противницей курения. Это я тебя на него сподвиг, да?

Листаю дальше.

– А это что за хер?

– Пробиваем. – Леший закладывает руки за спину. – Провёл у неё часа полтора. Номера на тачке обычные. Вряд ли кто-то из людей Мартынова.

– Вряд ли… Это ты сам так решил?

– Сопоставил факты.

– Я тебя просил охранять вот эту женщину, а не сопоставлять факты.

– Охраняем, СанАндреич. Всё понял. Дать по башке в следующий раз?

– Ну, по башке не надо. А вот тормознуть и вежливо пару вопросов задать – можно. Ладно, иди.

Отпускаю Лешего. Снова листаю фотки.

Мужик этот подозрительный из головы не выходит: а вдруг всё же Мартыновский казачок?

Он любит поиграть с жертвой прежде, чем сожрать.

У нас пока нет подтверждения того, что Лику нашли. Но найдут, конечно. Со связями и мощью Мартынова это дело двух-трёх дней. И вот тогда нужно будет действовать.

– Опять ты прокис. – Ящер разливает из турки кофе по чашкам.

Кофе он варит, прямо скажем, отвратный. Смотрю на густую коричневую жижу без восторга.

– Что за мужик к ней шастает?

– Не, ну а чо ты хотел? Ты шанс свой проебал. Она свободная баба, да и вон какая красивая.

– Это у тебя бабы, а Лика – женщина.

– Ой, ну ясен пень. Не обижайся.

– Да я… Думаешь, любовник?

– Вполне. Рожа симпатичная. А Мартыновцы все обезьяны, как на подбор.

Неприятно это. Но пусть лучше любовник, чем казачок.

– Не грузись. – Ящер отставляет стакан с горячим кофе и взрывает чипсы. – Придумаем что-нибудь.

– Например?

– Ну, вывезем семью твою на крайняк из города. Да и может обойдётся.

– Сам веришь?

– Неа. – Хрустит раздражающе. – Деньги здесь уже вопрос второстепенный. А вот раненая гордость…

– Ну, и чо мне сделать? Подорожник Мартынову предложить? Подуть на ваву?

– А у тебя какие варианты?

– Мирные переговоры.

– Оборжаться.

Сонная муха падает в стакан, жужжит в агонии и умолкает. Ящер вытаскивает её ложкой, стряхивает на стол и отхлебывает кофе.

Морщусь брезгливо.

– Мирные переговоры с Мартыновым, придумал же! Сразу пулю в лоб себе пусти. Итог один, а хлопот куда меньше. – Ящер снова хватается за чипсы.

Отбираю пачку.