– А чего это ты в один капюшон закусываешь? – поинтересовался охотник.

– Потому что ты не можешь употреблять пищу нашего мира. Она губительна для тебя. Пока что.

Жнец снова наполнил кубки и поднял свой.

– За твоё здоровье пить бессмысленно. Тогда за гостеприимство, – сказал охотник и выпил.

От вина слабость тяжёлой волной разлилась по телу, и в затылке сдавило так, что Бадвард невольно уронил голову на грудь. Даже упёрся ладонями в стол, чтобы не упасть. Когда вихрь головокружения немного утих, он потёр лицо руками и поднял взгляд на собеседника. Тот без единого хруста поглощал единорогов одного за другим.

– Нутк, – оказалось, что язык уже слушается гораздо хуже, чем охотник предполагал. Прокашлявшись, он предпринял новую попытку, – так, чем, говоришь, ты здесь занимаешься?

– Мы встречаем смертных на границе миров. Следим, чтобы они успешно завершали свой земной путь. Приносили из бренного мира крупицы драгоценного знания о жизни.

– Что тебя интересует? Давай расскажу.

– Всему свой срок, – наставительно пророкотал Жнец.

– Да брось, всё равно же сидим и ничего не делаем, – отмахнулся Бадвард и осмотрелся. – А что у тебя за отметины на стене?

Он кивнул на стройные ряды засечек, сделанных прямо по камню вокруг камина. Их было много. Очень много.

– Веду счёт, – скупо пояснил хозяин.

Он разлил вино по бокалам и, опустошив свой, стал терпеливо ждать, пока человек на другом конце стола справится с эффектом от выпитого. На этот раз Бадварду потребовалось куда больше времени.

– Раз ты сам предложил, – произнёс Пожинатель душ, – ответь, почему ты пришёл за Элизабет Рейнхарт?

– За кем? – нахмурился Бадвард, безуспешно пытаясь занюхать напиток рукавом собственной рубашки.

– Рыжеволосая девушка. В определённых случаях называется чужим именем. Марикой.

Охотник прищурился. Затуманенная хмелем голова отказывалась с ним сотрудничать.

– А! Лиса, – наконец, справился он. Ухмыльнувшись, потёр переносицу. –

Элизабет, значит. Хм. Что ж ты палишь чужие пароли-явки?

Возникла пауза. Жнец поднял костлявую руку, и на конце его пальца вспыхнул бледный огонёк.

– Пароли, записанные на бумаге, горят. Но как можно спалить то, что лишь сказано? – пророкотал он медленно. – Смысл твоих слов ускользает.

– Тебе не понять нашей сути, – довольно ввернул Бадвард.

– Подлинно. И нам неясна причина, по которой ты решился рискнуть собственной жизнью.

– Да как те сказать, – охотник задумчиво покрутил в пальцах кубок. – Понимаешь, губы.

– Губы?

– Они у неё… – Бадвард помассировал виски, готовясь к изложению мысли, – короче… видел бы ты, как она их облизывает, не спрашивал бы.

– Почему?

– Приятель, по тому, как женщина облизывает губы, можно многое о ней сказать.

– Воистину?

– Точно те говорю. Моя теория ещё ни разу не подводила.

– Интересно.

– Могу рассказать. Но сначала выпьем. Наливай за знакомство!

– Если ещё выпьем, наша беседа вряд ли продолжится, – предупредил Жнец.

– Накатило, – с пониманием кивнул Бадвард.

– Нет, речь о тебе.

– А я в порядке. Чего ждём? Мне ещё побрякушку идти искать!

Получив свой кубок полным, охотник без промедления выпил вино и с закрытыми глазами откинулся на спинку стула. Он уже не пытался сопротивляться хмелю и просто ждал, пока обжигающая буря в теле уляжется.

– Ну, у тя и пойло, – сказал Бадвард и не узнал собственный голос. Тот был совсем низким, хриплым и звучал точно со стороны. – Сам делаешь? Ты бы предложил Занозе из Йольберга. В Трухлявом её найдёшь. Если скажешь, что от меня, она тебе цену достойную даст. Расходиться будет на ура!

– Ты неплохо держишься, – отметил Жнец.

– Да я кого угодно перепить могу. Но мой тебе совет, никогда, слышишь, никогда не мешай десятилетний ценнский с костянкой и дурманом сразу. Это лишнее, – он вздохнул и задумался. – А может, лишними были те две девки. Неважно! Я тебя предупредил. Поначалу весело, но отходить будешь долго.

– Мы давно за тобой наблюдаем, – тяжело пророкотал великий дух, и Бадвард поднял на него удивлённый взгляд. – Скажи, зачем ты всё это делаешь с собой?

– Жизнь – дерьмовая штука без развлечений, – ухмыльнулся охотник.

Жнец молчал, как будто что-то обдумывал.

– После столкновения с тем, кто называл себя Лотаром, у тебя очень мало жизненных сил, – заговорил он наконец. – Ты потратил почти весь свой запас, чтобы пробиться сквозь его защиту.

– И топор, – добавил Бадвард. – Хороший.

– Тебе не хватит остатка на путь через мир духов, – продолжил собеседник, игнорируя его замечание. – Мы даём тебе последний шанс передумать и вернуться.

– Те какая разница, когда и как я сдохну? Ты ж вроде беспиз… беспристрастный.

– Каков ответ? – Жнец замер, держа в руке уже наполненную чашу.

– Да не ссы, не впервой. Давай сюда кубок, – Бадвард забрал напиток и поднёс к губам.

– А тост? – остановил его собеседник.

– Ты серьёзно?

– Уже тон задал, – признался хозяин.

– Лан, – вздохнул охотник, собираясь с мыслями. Он с лукавой улыбкой посмотрел на свой кубок. – За успешный рейд.

Выпив вино до дна, Бадвард осторожно поставил чашу и замер с опущенным взглядом.

Тело не слушалось несмотря на все его попытки. Оно стало настолько тяжёлым и горячим, что даже вдох давался с большим трудом. Перед глазами стояла непроницаемая пелена. Звуки слились в неясный шум.

Он уткнулся лбом в собственные руки.

– Поехали дальше, – упрямо прошептал Бадвард и затих.

– Конец, – выпив вино из своего кубка, Жнец отправил в провал капюшона новую порцию единорогов.

Эйнар убедился, что огонь в топке полыхает вовсю, и сел на лавку около печи. Поёжился. Его знобило, а желудок от голода едва ли не сворачивался узлом. Но пробовать что-то ещё в этом доме юноша не решился бы. Хватило и той горбушки хлеба, что он взял, когда ждал брата.

Из подпола выбрался Иво. Руки у него были заняты банками. Выгрузив их на стол, он открыл одну из них и ложкой начал есть содержимое. Похоже, это было грушевое варенье.

Эйнар нахохлился ещё больше и отвернулся.

– Многие чувствуют слабость и голод, когда впервые сталкиваются с колдовством. А в Арнике оно особенно сильно, – сказала Адель, занимаясь у плиты ужином. – Скоро будет чай. Согреешься.

Он благодарно кивнул. Несмотря на скверное настроение, грубить черноглазой ведьме не хотелось. Эйнар задержался на ней взглядом и, поймав ответный, почувствовал, как от волнения опалило щёки.

– Что ему твой чай? Я принёс кое-что покрепче, – Элий тоже выбрался из подпола и помахал непочатой бутылкой. – Наконец-то! После стольких лет ожидания. Давайте садиться.

Адель поставила сковородку прямо на стол посреди тарелок, и Иво, не дожидаясь остальных, первым забрал себе порцию ещё скворчащей яичницы с ветчиной.

– После тебя, – Эйнар кивнул ведьме, уступая ей черёд.

– Без церемоний, – колдун победил бутылочную пробку и наполнил свой стакан вином. – За свободу!

Он сделал глоток и скривился. Принюхался к напитку. Тоскливо взглянул на бутылку.

– Кислое? – спросила Адель.

– Да это даже не вино. Сама попробуй! – предложил Элий. Ведьма повела носом над протянутым стаканом и отодвинулась.

– Ну уж нет. Сам допивай такую мерзость. Где ты её взял? Там же полно нормальных бутылок. Бад говорил, запасов на десять лет вперёд.

– Было, – возразил колдун. – Проклятие рассеивается быстрее, чем я думал. А вместе с ним и связывающие чары золотой Арники. Без них вино в подполе не больше, чем давно испортившаяся дрянь. Морок заставлял верить, что ты пьёшь молодое красное или душистый бренди. А не это Лотаровское зелье.

– А еда? – насторожился юноша, который уже собирался отправить в рот первую порцию яичницы.

– Это совсем другое. Кроме хлеба и напитков, всё остальное можно смело употреблять, – колдун с энтузиазмом принялся за еду. – Давайте вернёмся к разговору о тех фанатиках. Ты упоминал, что они обсуждали какое-то пришествие. Может, запомнил подробности?