– Пора, – сообщает Киря, когда я снова возвращаюсь к нему с серебряной цепочкой какой-то дамы.

Мы уже собираемся уходить, как кто-то из толпы вдруг решает заорать. Нас, блин, спалили. Фигово… краем глаза я замечаю, как тот самый одутловатый тип, у которого я подрезала бумажник, хватает Кита за ворот майки. Толпа начинает озираться по сторонам и распадаться, как карточный домик. Кто-то ещё кричит, узнав о своей пропаже.

– Мой кошелёк!

Тёлка в цветастом костюме в бешенстве, машет руками и ищет взглядом меня. А ещё дальше, на другом конце улицы, взвизгивает полицейская сирена. Лютый хаос. И откуда только здесь тачка федералов? Когда мы только пришли, тут не было ни одного мента. Чёрт.

– Менты! – кричу я. Кирилл хватает меня за плечо и отстраняет назад.

Нас не в первый раз ловят на этом, так что и он, и я прекрасно знаем, что надо делать.

Я на ходу подбираю колонку и вырубаю музыку. Кирилл срывается с места, разгоняется посильнее и влетает в мужика, яростно трясущего Кита. Этот хрен падает на землю, выплеснув из себя трёхэтажный мат.

Я подлетаю к ребятам и хватаю один край рулона, Кирилл хватает другой.

– Валим, – обращаюсь к Ерке, что до сих пор стоит столбом. – Не тупи, подруга.

Вместе мы на бегу сворачиваем наш переносной танцпол. Кирилл, не замедляясь, забирает у меня напольное покрытие. Свист полицейских догоняет нас, разлетаясь по всей улице.

Я на секунду оглядываюсь, дабы оценить обстановку, и к своему разочарованию обнаруживаю Ерке всё на той же точке. Эта дура, блин, никуда и не сдвинулась.

– Твою мать! – выругавшись, я дёргаюсь за ней, но меня притормаживает Кит.

– У вас полные карманы, а мы пусты, – рявкает тот и бросается за Ерке вместо меня.

– Идём, – подгоняет Киря.

Я решаю прислушаться к парням. В моей сумке бумажник, два телефона и цепочка, очень напоминающая какую-то дорогущую цацку. Если с таким уловом поймают, то уже не отпустят. Да и у Кирилла там полные карманы добычи, стопудов. Так что я, и секунды не подумав, разворачиваюсь обратно и кидаюсь вслед за Кирей.

Подошвы кроссовок хлюпают, встречаясь с утренними лужами. Кирилл подмахивает мне рукой, зазывая в подворотню. Я почти ныряю в неё, когда подбегаю к концу улицы, но решаю снова оглянуться. Там уже нет ни Кита, ни Ерке. Надеюсь, что их не поймали. В любом случае, я перестаю об этом думать, как только ныряю в подворотню.

А ещё через сотню метров я вспоминаю, что надо бы завершить стрим. Но как только я заглядываю в камеру, не прекращая бежать, то вижу бесконечный поток комментов и мигающую иконку с золотой монетой.

Уведомление сообщает: «на вашем счету 9 550 донатов».

Я стою на месте и смотрю туда, где ещё мгновение назад суетилась Ерке и остальные. Люди вокруг как-то быстро рассосались. Но я не сканирую толпу и не обращаю внимания на недовольных. Мой взгляд целиком и полностью поглощён тремя мужчинами в полицейской форме, что стремительно движутся ко мне. Они возбуждены, практически кричат на всю улицу. Мне становится не по себе. Я чувствую, что честна перед законом, но отчего-то мне всё равно беспокойно.

Как только один из них подходит настолько, что вот-вот сможет меня коснуться, я неосознанно дёргаюсь назад. А уже затем кто-то хватает меня за плечо, и я резко пячусь от рывка.

Следом из-за моей спины вылетает длинная нога. Мне уже хорошо известно, кому она принадлежит. Кажется, совсем скоро я буду способна распознавать эти конечности, даже если те будут путешествовать без туловища.

Кит на бегу впечатывает подошву офицеру в грудь, вынуждая того «полежать» на земле. Я слишком остро осознаю случившееся. По улице разносится свист и бьёт мне прямо в уши. Как будто кто-то врубает на огромных колонках звук на полную мощность.

– Стоять! – выкрикивает один из полицейских.

– Бежим, – Кит дёргает меня за предплечье и тянет на себя.

Потом он жестами показывает в сторону ближайшего торгового центра, и я срываюсь с места, подхваченная залпом адреналина. Всю дорогу Кит не выпускает моего запястья, вцепившись в него как бультерьер в свою добычу.

Мы на всей скорости вписываемся в стеклянные двери и проносимся мимо магнитных рамок. Полицейские забегают следом. Я чувствую взгляды и голоса наших преследователей, даже когда мы взбираемся по эскалатору, тогда же начинаю поглядывать назад.

Кит тащит меня за собой, как тряпичную безвольную куклу, и я не оказываю сопротивления. Необъяснимое волнение сковывает всё моё тело и превращает ноги в отрезки ткани, плотно набитые ватой.

Мы бежим ещё пару метров, которые кажутся мгновением. Затем Кит утягивает меня в один из поворотов. Мы делаем всего несколько шагов, прежде чем этот идиот распахивает дверь и толкает меня внутрь туалета для инвалидов и беременных. Я слышу щелчок дверного замка и тяжёлый надсадный вздох за спиной, но не сразу оборачиваюсь. У меня тоже всё не гладко.

Согнувшись пополам, я провожу ладонью вдоль лба и стираю испарину. В помещении играет расслабляющая музыка, которую заглушает наша одышка.

Мы какое-то время молчим. Я наконец-то нахожу в себе силы, чтоб доползти до раковины и сбрызнуть лицо. После я сцеживаю остатки воды рукой и оборачиваюсь в сторону Кита.

Я смотрю на него, надеясь, что он скажет что-то, кроме чуши. Но он ничего не говорит. Просто стоит с непоколебимым видом и продолжает тяжело дышать.

– Какого хрена? – я первой подаю голос.

– М? – без особого энтузиазма отзывается этот засранец.

– Какого хрена за нами гонится полиция? – напираю я.

– А, это, – Кит отмахивается, как будто мой вопрос пустяк. В действительности, его пренебрежение раздражает ещё больше, чем его блаженный вид, с которым этот гад, судя по всему, уродился. – Без понятия, – заявляет он. Но правда в том, что он знает больше, чем кто-либо в этом сортире. – Думаю, их поразило то, что рядом с таким талантливым мной ошивалась такая любительница, как ты. Они решили, что это незаконно и собирались тебя арестовать, – Кит самодовольно ухмыляется и проводит рукой по ёжику на своей голове. В эту же секунду он становится похож на пижона. – Скажи спасибо, что я не бросил тебя там. Кто знает, что у ментов на уме.

Я не могу поверить, что этот идиот способен говорить такое. Мне становится за него стыдно. Он ведёт себя как какой-то школьник, пытающийся впечатлить старшеклассницу. Но я всё же решаю ему подыграть, потому что мне всё ещё хочется знать, зачем за нами увязались полицейские.

– Лучше бы ты оставил меня там, – говорю я, – «менты» бы ответили на мои вопросы.

– О, детка, тогда бы на вопросы пришлось отвечать тебе.

– Жизнь тебя ничему не учит, – строго отмечаю я. – Хочешь снова получить за фамильярность?

– У тебя неплохо поставлен удар, – внезапно заявляет Кит, что звучит весьма искренне, и отстраняется от противоположной стены. Он делает два шага в мою сторону и хватает меня за запястье, задирая мою руку. – И тело весьма гибкое, хотя в нём нет ни намёка на танцевальное прошлое. Ты чувствуешь ритм и легко подстраиваешься под счёт. Занималась борьбой?

Я с подозрением воспринимаю все его слова и действия.

Как только Кит начинает разглядывать моё предплечье, я выдёргиваю руку из его захвата и пячусь назад.

– Тебя это не касается, – огрызаюсь резко, поддавшись рефлексу.

Мне не нравится, когда кто-то трогает меня без спроса. Это старые-добрые травмы, тянущиеся за мной ещё со времён школы. Иногда они никак не влияют на мою жизнь, а иногда всплывают, прямо как сейчас, провоцируя на разные грубости.

– В жизни ничего не даётся просто так, детка, – Кит демонстративно глядит на свою ладонь и несколько раз сжимает пальцы, после чего прячет руку в карман. – Если ты хочешь получить ответы на свои вопросы – будь участлива, мила и готова к сотрудничеству, – он делает ещё один шаг, вынуждая меня прижаться к стенке. – Тебе интересно, почему за нами гнались менты?