Когда из этой горловины мы на ПРП выскочили, колонна рассыпалась по песчаной равнине на несколько «ниток». Я сначала, чтоб не дышать колонной пылью, хотел влево за сарбозовским «КамАЗом» и той БМП (547 из роты Магерамова А.) по их следу рвануть. Уже и команду «трактору» Сереге дал, и проехали метров 40…, но когда произошел подрыв БМП (колея БМП шире, чем у «КамАЗа» ‒ он прошел, а БМП на мину гусянкой наскочила) ‒ понял, что там минное поле и ушел вправо в основной строй колонны. Мы видели, как бойцы из БМП выбирались, механика своего вытаскивали и отбегали, как начинал рваться боекомплект (первые снарядики подлетали вверх как сигнальные ракеты). Бойцов этих потом своя пехота подобрала.

Мы добрались до района сбора у «бетонки», недалеко от поворота на Лашкаргах. Подкатили к медсанбату. Сержанта раненого (как уже сейчас установлено ‒ Егорова Сергея Николаевича — прим. Автора) на носилки переложили, несем в палатку, а он тут же в слезы… Всю дорогу молчал, а тут прорвало… Спрашиваю его: "В чем дело? " Он в ответ: "Я же с ним (? похоже с Бухаровым) жил на одной улице…"

Настроение ‒ НИКАКОЕ ‒ просто вынос мозга… На душе от этих дней ‒ неприятный осадок: вроде бы и боевую задачу выполнили, но с каким трудом и какой ценой? Не было ни физических и ни моральных сил о чем-либо говорить. Остаток дня и вечер провели, практически молча, за обычными после марша делами, лишь про себя в мыслях вспоминая все произошедшее за эти дни, при этом у всех моих бойцов с уст периодически срывалось: "Вот это ПОЛНАЯ @ОПА".

Весь вечер и ночь наводчик 5-го расчета 10-й реабатр ряд. Щербатюк Николай «колдовал» над радиатором и движком той «убитой» БМ. С утра восстановленная машина заняла свое место в батарейной колонне и на подкачке колес своим ходом пошла в ППД в Шинданд. В последующем Николай Щербатюк так и остался водителем этой БМ-21 и за эти боевые был представлен к ордену «Красной Звезды».

29 октября.

Колонна дивизии с утра тронулась обратно в ППД Шинданд. Как обычно ПРП занял свое место в колонне за БТР штаба артиллерии. Катим по бетонке, впереди справа-слева впритык к дороге возвышаются метра на 3–4 два холма ‒ сижу про себя думаю: "Вот сейчас дух с РПГ встанет ‒ и выстрел по нам! Куда прыгать будем?!" (Реально нехорошее место ‒ оно есть на некоторых фотографиях, выложенных в настоящее время в Инете — прим. Автора.). Проехали мимо этих двух холмиков, дальше мост через р. Гильменд. Слева, вниз по течению реки, несколько ханум в парандже с чуть задранными подолами, стоя по колено в воде полощут белье. У них жизнь своим чередом идет. Катимся по Гиришку. Местных не видно ‒ как будто вымерли: ни взрослых, ни бачат. Только рев наших движков и лязг гусянок. До Диларама добрались достаточно быстро. Очередное место ночного отдыха.

30 октября.

С утра подъем и снова марш. Добрались до Фарахруда. Как всегда в стороне от основной группы машин привязали ПРП и доложили в штаб артиллерии свои координаты.

Погода была замечательная и все немного повеселели. Разложили костерок, бойцы мои раздобыли у соседей тушенку и кашу. Понемногу стемнело. Я достал свою заветную фляжку с самогоном, именно для такого случая припасенную. Плеснул всему расчету по 50 капель в кружки, ‒ выпили, помянув погибших. И тут моих бойцов прорвало ‒ дембеля начали вспоминать свои прежние боевые, сравнивая их с этими, и в один голос уверяли, что такого с ними еще не случалось ни в рейдах на Чагчаран, ни на Мусакалу, и что здесь, под Каджаками, мы точно попали в ПОЛНУЮ @ОПУ. Потери нашего 1060 артполка под Каджаками в один день 28.10.1988 составили четыре человека. Такие потери, как говорили старожилы, полк за всю историю пребывания в ДРА понес впервые. Утром 31-го мы вернулись в Шинданд, где нас встречал музыкой оркестр.

21 октября 1988. После марша, причем пока лишь по «бетонке»… Только-только стащил с себя шлемофон и пропыленную робу

Штатный расчет ПРП (слева направо): механик-водитель ПРП ‒ ряд. Пробейголова. Сергей, командир ПРП ‒ сержант Куликов Эдуард, разведчик-дальномерщик ПРП ‒ ряд. Трофимов Владимир

Р.S.

19 ноября 88-го в качестве ответственного от артполка (на День РВиА ‒ 19 ноября) я приехал на заставу «Юпитер» к Олегу Гиюку. И то ли в этот день, то ли на следующий поступило целеуказание на близлежащий кишлак… Стреляли по нему с 3-х застав (Д-30 и наша БМ-21). Этим залпом (2 заставы с Д-30 ‒ по 4 снаряда беглый, БМ ‒ 8 снарядов беглый) накрыли малую джиргу (совет) духовских командиров и с ними 4-х пиндосовских советников.

После этого обстрела духовской джирги и подтверждения его результатов ХАДовским (афганское МГБ) осведомителем, всем заставам тут же по радиосвязи объявили благодарность. На радостях Олег Гиюк и я, взяв бойцов на БТР и в «Урал», рванули в поле на противоположную сторону хребта. В полутора километре от заставы подъехали к отаре овец. Пастух-дехканин по- серьезному испугался, увидев такую ораву (человек 15) «шурави». Одним словом ‒ взяли двух баранов, оставив ему взамен две пачки соли стоимостью по 6 копеек. Наши узбеки пытались объяснить ему этот change (ченч) и что такое соль, но за всю свою жизнь он, похоже, так ее ни разу и не пробовал, хотя свой хлеб в своей жизни добывал потом и этой самой солью. Язык у этого дехканина, кстати, был подрезан… Сурова жизнь в Афганистане… Вечером у наших бойцов на заставе был небольшой «праздник живота»".

По дорогое «Бетонка» полк пришел в Афганистан выполнять Приказ Родины, по ней большая часть подразделений полка и уходила, выполнив этот Приказ. На ней произошла первая потеря полка (Виктор Леонтьев), на ней ‒ и последняя. Юрий Задорожный отслужил и был в числе других увольняемых в запас отправлен в Шинданд для оформления всех документов и отправки домой с Шиндандского аэродрома. Юрий родом с Донбасса, родился и проживал в городе Славянск. Совпадение или нет, но есть у меня стихотворение «Славянский вальс», наверное, эти строки и о нем.

759 человек ‒ сыновей и дочерей ‒ таков итог потерь этого года для нашей Родины. Будут назначены и поедут в скорбную командировку проводить в последний путь однополчан представители и от нашего полка.