Прибыли в конечный пункт, расположились в небольшой долине, окруженной горами, узнал, что мы находимся в провинции Фарах. Впереди просматривался высокий горный массив, где по информации и дислоцировалась банда, в этом направлении и развернулись батареи. Периодически пролетали наши самолеты и сбрасывали бомбы, где, по-видимому, и концентрировалась банда. С окружающих гор в нашу сторону периодически велась стрельба, но расстояние было довольно приличное, правда один раз кто-то из офицеров показал мне, что пуля пробила сиденье автомобиля, где он недавно сидел. В первый день наши батареи стрельбы не вели, хотя предложения были — вдарить по стреляющим, но сверху пришел приказ — «отставить». Ночью было выставлено охранение, помню, как утром дежурный офицер «нежно» распекал наряд. Оказалось, он ночью пошел проверять службу и спокойно собрал оружие у спящего наряда, никто даже ухом не повел. Больше такого не повторялось. Потом уже я слышал и читал, что были случаи, когда из-за нарушений несения караульной службы, духи вырезали целые подразделения. На следующий день команда на огонь нашим дивизионам все-таки поступила. Одна машина (БМ-21 «Град») за 20 секунд выпускает 40 снарядов, а когда работает дивизион, т. е. 18 машин — это впечатляет, еще долго стоит после такого залпа звон в ушах. Запомнился еще случай, когда солдат прилег в тени машины и заснул, а машина тронулась и его переехала. При осмотре он был бледен, стонал, но в сознании. Я предположил, что у него случился перелом позвоночника, доложил командиру. Вызвали вертолет, соорудили жесткий щит, загрузили и отправили в госпиталь. Но повезло бойцу, диагноз не подтвердился, был тяжелый ушиб, и после лечения он вернулся в часть. После этого случая командир строго настрого запретил отдыхать рядом с машинами.
Через несколько дней поступил приказ возвращаться, поехали в ту сторону, куда вели стрельбу. Посмотрели на дело наших рук. Запомнились ущелья, многокилометровые лабиринты ходов, места, где у боевиков были обустроены отлично укрепленные места обитания, склады, видели разрушенный медицинский склад. Поразило то, что оснащение было новейшее, с этикетками на английском языке, многих препаратов я ранее даже и не встречал. К сожалению, брать что-либо нам было категорически запрещено. Единственное, от чего мы не смогли удержаться — это взять фирменно упакованный чай. Потом, по прибытию назад, мы его с наслаждением заваривали и пили, хватило надолго. Очень оказался вкусным и ароматным, и с тем, который давали нам — просто никакого сравнения. Еще удивил найденный по пути контейнер, набитый заготовками для обуви — новейшие резиновые подошвы с надписью «made in Italy», для чего они предназначались, так и осталось загадкой.
2 мая 1980 г. Этот день мне особенно запомнился. Утром нас привезли в Шинданд, там был организован праздник совместно с афганскими военнослужащими, посвященный с одной стороны нашим майским праздникам, а с афганской стороны — Дню победы афганской революции. После общего построения и прохождения торжественным маршем, были проведены спортивные мероприятия, мы заглянул в местные лавочки, где можно было приобрести вполне приличные товары (не помню точно покупали на чеки или, предварительно обменяв их, на местную валюту — афгани). Правда, должен оговориться, в одиночку мы там не ходили и всегда держались настороже. По возвращении в часть нам раздали только что поступившую почту. Вот тут-то и пришла долгожданная весть: в телеграмме сообщалось, что 27 апреля Таня (моя жена) родила дочь. Да, подгадала моя дорогая, родила точно в День победы афганской революции. Ничего не поделаешь, это событие надо было отметить. С алкогольными напитками было не просто. Спирт, конечно, у нас был, но не скажу, что в изобилии, но ради такого случая все запреты и сомнения можно было без зазрения совести отбросить. Накрыл в палатке «поляну», у начпрода выпросил из заначки деликатесов (помню, был обалденно вкусный бекон в банках), позвал ребят, и мы это событие очень душевно отметили.
Что я могу еще вспомнить? Наверное, все же последние дни пребывания в Афганистане. Да, мне безумно повезло, что пришел вызов на учебу в ВМедА (документы и Личное дело были отправлены из ПрикВО, еще до начала событий) и командир дал добро на мой отъезд в Питер, огромная ему за это благодарность и Царствие ему Небесное. В августе я стал готовиться к отъезду, в это время все наши ушли в рейд, и толком мне не удалось с ними попрощаться. Провожал на Шиндандский аэродром меня Михалыч, он тогда оставался за командира. Напоследок врезали мы с ним спирта с «Фантой» (этот напиток тогда был в диковинку), «захорошели» и, минуя на «УАЗике» таможенный пост (его тогда только-только установили), подъехали прямо к борту самолета. Обалдев от такой наглости, таможенники спустили на меня все тяжкие, заставили тащить чемодан обратно на контроль, и «шманали» с особым наслаждением. Да что там было? В качестве сувениров ручки китайские с золотым пером, китайский фонарик (кто помнит, в те времена это было страшным дефицитом), детские присыпки и крема английского производства. Единственно, что отобрали, это колоду игральных карт, сказали — "Не положено". Жаль, конечно, пластиковых карт у нас тогда и в помине не было. Но это все ерунда, но почему-то запомнилось. Дальше был Ташкент, где купил несколько самых вкусных в мире дынь (по приезду дал их попробовать своей 4-х месячной дочери, ее было не оторвать, даже запела), суета в аэропорту и, наконец-то, прилет в родной Ленинград.
Потом, в течение двух лет была учеба в академии. Служба в гарнизонном госпитале за Полярным кругом в качестве начальника терапевтического отделения. Возвращение в Питер — в родную alma mater и 16 лет работы на кафедре госпитальной терапии. Много воды утекло, но в памяти иногда всплывают картинки из прошлой жизни: красивый, но чуждый и тревожный Самарканд, прощание с Родиной на самой южной точке СССР, свое обещание вернуться туда и встретиться с друзьями-сослуживцами, палящее афганское солнце. И отчетливо сейчас понимаю — этого не будет больше НИКОГДА.
P.S. После возвращения мне мало с кем удалось увидеться из своих сослуживцев по 28 РеАПу. Было несколько встреч с Валерой Гажосу, начальником ПМП. Он приезжал ко мне в Питер, потом мы с женой гостили у него в городе Бельцы Молдавской ССР, куда он вернулся после Афгана. Рассказывал, что в Афганистане переболел малярией с тяжелым течением, гепатитом. После возвращения был уволен по болезни, вернулся домой, занялся коммерцией. К сожалению, после недолгого общения связь с ним была потеряна. Неоднократно встречался с Куралевым Леонидом Михайловичем (Михалычем, зам. командира по вооружению), ежегодно 15 февраля на Серафимовском кладбище мы с ним поднимали стаканы за наших ребят и вспоминали минувшие дни. 3 года назад у него умерла жена, и он переехал жить в г. Череповец, в настоящее время иногда перезваниваемся. Один раз, это было в конце 90-х, к нам приезжал Виталий Шиманович (начальник топографической службы) с семьей, он проживал на Украине в г. Черновцы, изредка переписывались, но потом связь прервалась. Также переписываемся с Виктором Трутневым, он проживает в Белоруссии. Немного общался в соцсетях (в «Одноклассниках») с Александром Пацелей (зам. командира 3-го дивизиона по вооружению (?), проживающем в Челябинске) и водителем автороты Важей Хоситашвили (он из Питера). Да, и еще — 27 апреля 2020 года исполнилось 40 лет моей дочери Бережняк Анне Сергеевне. Она пошла по моей стезе, работает врачом в одной из больниц Санкт-Петербурга. Я смотрю на свою дочь и на свою фотографию, сделанную 40 лет назад на фоне белой простыни в штабе 5-й мсд для загранпаспорта в Шинданде, и думаю: "А ведь я тогда был на 13 лет моложе, чем она сейчас", и непонятное чувство сдавливает мне грудь.
Я, Бережняк Сергей Анатольевич, 1952 г.р., закончил ВМедА в 1976 г., с 1976 до отъезда в ДРА проходил службу в в/ч 63082 (904 РеАП) в должности старшего врача, а затем начальника мед. службы полка. В конце 1979 г. подал документы на поступление на факультет руководящего медицинского состава ВМедА по специальности терапия, документы ушли, но дальше случился непредсказуемый Афган. И мне повезло, что Е.Г. Кулешов, когда пришел вызов, отпустил в августе 1980 в академию на учебу, возможно, в какой-то степени сыграло свою роль и рождение у меня в апреле 1980 дочери. Я с чувством глубокой благодарности вспоминаю нашего командира — Царствие ему Небесное, и хотя мне частенько от него доставалось, все было справедливо и по делу. Поэтому мои воспоминания об Афгане и заканчиваются августом 1980 г. После окончания академии в 1982 году, служил в должности начальника терапевтического отделения гарнизонного госпиталя за Полярным кругом (пос. Печенга), так меня и бросал по краям света: Запад — Юг — Север. В конце 1985 году вернулся в ВМедА, занимал должность помощника начальника клиники госпитальной терапии по лечебной работе. Уволился в 2001 г. Полковник м/с в отставке.
