Тогда же впервые появились автолавки, в которых можно было кое-что на эти чеки прикупить (запомнилось, что я там купил, когда улетал домой, банку черной икры, которую пришлось отдать в Ташкенте в авиакассе, т. к. не хватало денег на билет).

Серьезно заболевших мы отправляли в Шиндандский Военный госпиталь, благо он находился от нас совсем рядом, в отличие от дивизионного МедСБ, который располагался в самом Шинданде. Этот госпиталь был сформирован на базе Приволжского округа (в основном, за счет Куйбышевского, ныне Самарского и Казанского госпиталей). С сотрудниками госпиталя у меня сложились довольно тесные, можно сказать дружеские отношения. Запомнился случай, потому что я тогда от командира получил «по полной». Дело было так: я привез в госпиталь несколько больных, в это же время поступила группа раненых. Подбегает начальник отделения переливания крови (Петр Андреевич): "Срочно нужна кровь — 0 (I) Rh +", говорю — "У меня такая, бери". Ну, и откачали по-быстрому пол-литра. После налили, как положено, спирта с аскорбинкой и глюкозой. Приезжаю обратно в полк, Кулешов и спрашивает: "Ты чего такой квелый". Я и рассказал. Вот тогда-то и получил. "Ты, говорит, нужен мне здоровый, боеспособный и соображающий, еще раз узнаю…" — далее следовали непечатные идиоматические выражения. Конечно же, он был, прав.

С каждым днем становилось все жарче, от палящего солнца спрятаться было негде, в полуденное время все занятия и работы отменялись (своеобразная сиеста), в палатках воздух нагревался еще сильнее, помню, чтобы спастись от жары рядом с койкой ставили тазики с водой, в них опускали простыни, которыми потом обматывались, прохлады хватало ненадолго, пили горячий чай и это действительно помогало, все это напоминало сауну. Несмотря на то, что построения, строевые смотры (а приходилось стоять в сапогах, по всей форме) проводились в утренние часы, у некоторых бойцов случались тепловые удары, что в ряде случаев требовало оказания неотложной помощи. Чуть позже прямо на открытом воздухе, рядом с ПМП, установили своеобразный душ — на опорах разместили резиновую бочку, заливали в нее воду, которой периодически ополаскивались, но это спасало ненадолго, т. к. вода очень быстро нагревалась и превращалась, чуть ли ни в кипяток. Временами донимал также гармсиль — очень сильный ветер, который поднимал тучу песка и даже мелкие камни, песок проникал везде: в одежду, уши, глаза. По вечерам, когда рабочий день заканчивался, и жара спадала, мы часто с ребятами собирались в палатке, иногда играли в преферанс, вспоминали наших родных и любимых, былые мирные дни, пели под гитару, я отдавал предпочтение бардовской песне (Окуджава, Высоцкий, Визбор, Кукин), у Миши Козубая был свой репертуар. Как-то мы с ним на мотив песни Е. Клячкина, «Ключи» сочинили песню, привожу ее по памяти:

Кстати, строевой песней нашего полка была песня из к/ф «Щит и меч»: «Прожектор шарит осторожно по пригорку…». Иногда, как теперь говорят, прикалывались, переделав слова какой-то песни, и орали (отрывок):

 Небольшое отступление (информация к размышлению). Вспоминается, полку был выделен секретный запасной район. Он размещался в пустыне, ближе к иранской границе. Помню, как выезжали на рекогносцировку в эту местность, долго плутали по пескам, но все-таки вышли в исходную точку. Для чего предназначался запасной район, мне было неизвестно. Ходили слухи о каких-то американских вертолетах, взорвавшихся в пустыне на территории Ирана. Впоследствии я поискал информацию об этих вертолетах. История была интригующая и относительно малоизвестная, некоторые специалисты даже высказывали мысль, что мир находился на пороге 3-й мировой войны. Эта военная операция США называлась «Коготь орла», она заключалась в попытке освобождения 53 американских дипломатов и разведчиков, захваченных иранцами. Эта операция проводилась 24.04.80 и с треском провалилась, в результате чего сгорело 7 военных вертолетов и погибли 8 элитных бойцов спецназа США. Есть ли какая-то связь между назначением нашему полку секретного запасного района вблизи с иранской границей и данным событием, судить не берусь. Но факт интересный и по времени четко совпадает.

Первый рейд

Первый боевой рейд случился где-то 10–11 мая (?). Ночью полк подняли по тревоге, объявили, что по данным разведки обнаружена банда, срочно выдвигаемся. Идут 1-й и 2-й адн и службы обеспечения. Как говорится, «сборы были недолгими», от медслужбы вместе со мной выдвинулись Валера Гажосу (нач. ПМП), фельдшер и 2 санинструктора.

Взяли все необходимое, благо выездные укладки (комплекты) были наготове.

Далее в памяти сохранились лишь отдельные эпизоды, помню, как двигались по ущельям, вокруг гóры, в голове возникали какие-то ирреальные ощущения, напоминающие картинки из фильма «Золото Маккенны» с Омаром Шарифом и Грегори Пеком в главных ролях. Запомнился первый привал: расслабились, перекуриваем, жаримся на солнце. И тут подходит ко мне командир и говорит: "Док, обойди-ка территорию, посмотри, что творится". Иду, и тут мне «заплохело»: по всей округе — кровавые «плевки», началось то, чего я больше всего боялся — кишечная токсикоинфекция, а по-простому — дизентерия. Кулешов говорит: "Если сорвем боевую операцию, пойдем под трибунал. Делай, что хочешь, люди должны быть боеспособны". Построили личный состав, опросили, проинструктировали: каждый должен пить только из своей фляги, разбавив в ней пантоцид (таблетки для обеззараживания воды), пить отвар из верблюжьей колючки, наиболее проблемным давали фталазол и сульфадиметоксин. А далее колонна вновь двинулась в путь.