Выезд за камнями

Рядовой Виктор Хлебников:

"Служить начал в Германии, город Карл-Маркс-Штадт. В 1980 г. был отправлен в Афган. В полку с первого дня его образования. Службу проходил в 3-м дивизионе 7-й батареи в должности разведчик. Так как я разведчик, то был определен пулеметчиком в БРДМ № 032. Приходилось выезжать в боевое охранение полка, сопровождать колонны в Кушку. Ездил с 1-м и 2-м дивизионом в первый рейд, в котором участвовал наш полк. В этом рейде первый раз попал под обстрел, обстреляли с гор, впереди машины прошла очередь. Вчетвером лазили на эту гору, но никого не обнаружили и спустились обратно. Второй раз попали под обстрел в Герате, при сопровождении колонны, сопровождали машины с автобата, узнал, как пули над головой свистят. Довелось автороту своего полка сопровождать в Кушку и обратно и быть свидетелем как шмонали спиртное и его похороны. Болезни миновали меня чудом. Водитель нашей БРДМ Евтушок Юра заболел желтухой и лечился в Ташкенте, жуть. Домой улетел с Афгана 27 декабря 1980 г".

Ст. лейтенант Валерий Реснянский, замполит 7-й батареи:

"Наш полк был в подчинении армии. Первые месяцы неопределенные: наши задачи, как долго мы там будем и т. п.? В общем, устроились: оборудовали городок, парк техники, столовая. В дальнейшем построили баню, которая сгорела (перетопили), но была восстановлена. Построили и бассейн. Как-то раз командир полка привез гостей ‒ афганских летчиков, так они попрыгали в воду и начали стирать свое исподнее. «Картина маслом». Командир сказал, что больше таких гостей не будет. Выезжали на занятия по боевой подготовке в степь. Были обстреляны с гор. На месте были найдены гильзы от «буров». Никто не пострадал, но было неприятное ощущение. Потом началась эпидемия желтухи. Заболели Володя Дейнека и Саша Лисуточкин. Долго были за проволокой, почти не лечили, даже «бунтовали» вплоть до командования округа. Все были отправлены в Союз. Если память не изменяет, то в 1981 г. напротив нас через дорогу поставили строительно-дорожную часть. Они прибыли из ЗабВО. И они нам устроили одну «веселую» ночь. Часовой открыл стрельбу, что-то его испугало, и начали все стрелять. Пули летели в нашу сторону, а впереди парк боевых машин, заправлены-заряжены! Не дай бог, если бы попали! Раз старшина поехал на «ГАЗ-66» выбросить мусор в горы. Прилетает весь в мыле ‒ увидел караван «духов». Подняли тревогу, пока туда прибыли увидели только их хвосты".

Рядовой Рашит Загитов, водитель ТЗМ, 2-я батарея.:

"Если я не ошибаюсь, воду возили с аэродрома или со штаба дивизии на водовозке «ЗИЛ-130», в специальных армейских бочках и плюс к нему на «ЗИЛ -131» на специальной дезинфекционной машине АРС. Поначалу у нас место дислокации было временное, а потом построили капитальные палаточные городки (каркасные палатки). Мы переехали на полтора километра ближе к штабу дивизии, на постоянную дислокацию. Сначала мылись в походных душах. Ставили внутри палатки душ, а снаружи стояла печка на базе «ГАЗ-66». Вода была не равномерная, то холодная, то горячая. Щитовую баню из досок построили через полгода. Рядом сооружали бассейн, куда ходили офицеры и работники госпиталя женского пола. А в 1981-м г. пробурили скважину со стороны первого дивизиона, в пятидесяти метрах от него. Вода была не пригодна к питью. Когда стояли земляки на посту, имелась возможность облиться водой, прямо со скважины. Хотя скважина была в глубину 80 метров, вода шла почти теплая, чему мы были очень рады. Мы, конечно, пили эту воду, но она была признана не питьевой".

Рядовой Александр Загорский, номер расчета:

"Строительство в расположении полка двух объектов посреди горной пустыни: бассейна (пожарный водоем) и стены кинозала летнего клуба. Удивительные контрасты. Хлеба нормального не было, а капитальные сооружения ставили. Еще вспоминается солдатская байка о якобы утерянном автомате солдатом во время дежурства у палатки с оружием, и дальнейшая история поиска этого автомата, вызывающая горечь и смех. Могу так же засвидетельствовать, что в нашем полку в первом из всех воинских частей, находящихся вокруг Шинданда, появился свой музыкальный коллектив с названием «Арес», с профессиональной музыкальной аппаратурой. Этот коллектив делал концерты, как у нас в полку, так и на выезде. В образовании и организации ВИА я принимал непосредственное участие. Библиотека тоже была, пусть скромная поначалу, но все же!"

Как без песни в Армии?! Без песни в Армии нельзя!

О том, как это дело было поставлено у нас в полку, уже сказали и еще скажут мои однополчане. За долгие девять лет выполнения интернационального долга в Афганистан приезжали с концертами многие известные творческие люди: актеры, певцы, музыканты. Большинство из нас этих популярнейших в нашей стране людей могли увидеть только по телевизору или услышать по радио, на пластинках и магнитофонных записях, а здесь же довелось не только увидеть, а даже пообщаться, как говорится, воочию. Уже весной в первых числах мая в Кабул с группой московских артистов прилетел знаменитый певец Иосиф Кобзон. Это был его первый приезд, в дальнейшем Иосиф Давыдович постоянно приезжал в ДРА, от души и сполна, поездив с концертами по афганским городам и весям, где дислоцировались наши воинские части. В наш же полк его первый приезд был в августе, выступление прошло на сцене только что построенного летнего клуба. Летом в Шиндандском госпитале прошел концерт ансамбля песни и пляски Краснознаменного Туркестанского военного округа. Этот прославленный творческий коллектив был создан в 1939 году и внес большой вклад в работу по идейно-нравственному воспитанию воинов округа. Ансамбль и в дальнейшем неоднократно приезжал на гастроли в Афганистан.

Выступление артистов в Шиндандском госпитале (из личного архива рядового Владимира Сальникова)

Госпиталь в Шинданде был рассчитан на 350 коек, а принимали по 1200–1300 человек. Несколько слов от женского медперсонала, тех, кто разворачивал госпиталь, устраивал свой быт, принимал и лечил раненых и больных. Из этих воспоминаний хорошо можно представить, каково это быть первыми!

Лидия Баклыкова, медсестра хирургического отделения Шиндандского госпиталя:

"Госпиталь вошел в Шинданд 11 февраля 1980 г. Мы со Светой Сулеймановой ехали с «партизаном». После Герата одна машина почему-то остановилась, остановился и наш водитель. Нашу машину облепили мальчишки-афганцы, смотрели на нас как на чудо, тыкали в стекло пальцами, смеялись. Водитель нам объяснил, что они видят женщин без паранджи. А в военкомате нам честно сказал военком, что он ничего не знает, какие там условия и вообще, что там будет. Когда нам уже нужно было явиться в облвоенкомат, он нам свою машину дал, мы на ней весь день ездили. Остальных возил автобус (в Куйбышеве). Военком просил нас написать письмо ему, рассказать, как там жизнь. Мы со Светой ему писали, что живем в палатках, вода привозная, свет бывает не всегда. Я помню, как мы приехали, а вокруг ничего нет, ни одного кустика, как на машинах ездили в степь в туалет. А от дождя у нас кровати проваливались, стояли боком. И палатки эти, наверное, никогда не забуду, мы такие никогда не видели. А перевозили из Кушки нас «партизаны» ‒ сверхсрочники автомобилисты, они там были уже где-то с ноября 1979 г. В первый же день как мы приехали, командир дивизии Шаталин к нам приехал. И потом часто приезжал, все морально нас поддерживал. С благодарностью его вспоминаю. В общем, есть что вспомнить. Только вот женщины никаких льгот не имеют. Говорят, что мы там деньги получали, а что меня туда не посылали, мне тоже говорили. А медсестра, про которую думают, что сбежала, была военнослужащей, у нее дембель был весной и она уехала. Она из Ташкента с вокзала нам письмо присылала. Писала, что сидит на ступеньках на вокзале, ест колбасу, вспоминает нас и плачет.