Паола отвернулась, её лицо пылало.

– Ты обязательно должна напомнить мне об этом?

– А тебе обязательно всё время бороться со мной?

Да, это единственный способ находиться на безопасном расстоянии от неё, поскольку все её чувства готовы к капитуляции.

В какой-то момент Паола позавидовала Хельге, которая все эти годы работала возле певицы, была её правой рукой… любовницей, в конце концов. У Паолы вдруг возникло непреодолимое желание направиться с ней в спальню и заставить её забыть о том, что существуют другие лесбиянки. Дрожа от волнения, девушка в последний миг сумела сдержаться и не выдать собственных чувств, близких к вожделению.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – строго и вежливо потребовала Паола.

***

<<Что со мной произошло>>, – бесясь, думала Руна, вливаясь в поток автомобилей на Сентрал-роуд.

Паола снизошла до позволения отвезти её домой, взяв обещание перегнать в этот же день оставленную в гараже машину. Она планировала всё иначе. Задержать Паолу на ночь, не позволив уехать, было единственным способом преподнести ей приготовленный сюрприз. Она не собиралась предстать перед Паолой подобно содержательницей лесбийского гарема. Откуда у неё возникла идея устроить этот фарс с запиранием двери? У неё не было намерений показывать киноленту Паоле, пока необъяснимое желание увидеть реакцию упрямицы не заставило её сделать это.

Если бы та отказалась от своего заблуждения, что не вела автомобиль в ту ночь, Руне бы и в голову не пришло подвергать её столь тяжкому испытанию. И себя тоже. Увидев опять эту хронику, она испытала такое чувство, будто её нервы стали обнажёнными электрическими проводами. И вообще она не понимала, зачем хранила эту ленту. Вероятно, это было последним, что связывало её с родителями, а кроме того, служило напоминанием о том, как бессмысленно человек может лишиться жизни. Кинокадры вновь заставили её вспомнить о том гневе, который она испытала в первый раз, – бешеном гневе, когда человек готов на убийство.

Конечно, она никого не убила, но умертвила в себе многие чувства.

Сначала – пытаясь забыться на сцене, потом в звукозаписывающей студии и, наконец, уйдя в мир бизнеса. Теперь она готова к новым вызовам, которые кидала ей жизнь. Одним из таких вызовов стал для неё Сквонегал. Певица давно мечтала о своём доме на зелёных берегах Делавэрского залива, а это было именно то, что требовалось. Ничего она не желала приобрести так страстно, как этот дом. Руна кинула взгляд на Паолу. Та откинулась на спинку сиденья и, устремив взор на живописный берег залива справа от них, казалась очень ранимой.

<<Чёрт побери, вчера ночью скромница предстала совсем другой>>, – подумала она, ощущая на шее оставленную ею в порыве страсти отметину.

Что бы сказала Паола, если показать её? Скорее всего, покраснела бы до корней волос. Руна абсолютно уверена, что девушка и не подозревала о нанесённом ей “ущербе”.

<<И не только об этом>>, – криво ухмыльнувшись, подумала она.

Вложить в ремонт дома такие деньги, которые владелица не сможет возвратить, и тем самым вынудить её продать ей Сквонегал – казалось сначала единственно верным шагом. Она даже постаралась убедить себя, что оказывает услугу Паоле. Когда же у неё возникли сомнения?

– Ты кого-нибудь ждёшь? – спросила Руна, припарковывая свой огромный “меркурий” позади потрёпанного автомобиля строителей, занятых ремонтом.

Возле него стоял серебристый “шевроле”.

– Нет, однако… похоже на автомобиль моей сестры. – Паола прикусила нижнюю губу. – Она и Фред должны были вернуться только через пару недель.

– Может, она устала путешествовать и решила пораньше вернуться домой, – вслух размышляла Руна.

– Похоже. Надеюсь, Оливии не пришлось долго ждать.

От мысли, что сестра может узнать, где и с кем она провела ночь, Паоле стало не по себе, будто ей всё ещё необходимо отчитываться в своих действиях перед старшей сестрой. Это было глупое чувство, от которого так трудно отвыкнуть.

– У неё есть ключ? – спросила Руна.

– Ты, наверное, помнишь, что она такая же владелица этого дома, как и я. Пожалуй, я пойду и посмотрю, в чём дело.

Руна дотронулась до руки девушки.

– Может, никакого дела и нет.

Паола в сомнении посмотрела на неё.

– Ты не знаешь Оливию. Должно случиться что-то чрезвычайное, чтобы заставить её изменить планы.

– Тогда я пойду побеседую со строителями, и у вас будет время побыть вдвоём, – предложила она, открывая девушке дверцу автомобиля.

Паола благодарно улыбнулась.

– Благодарю. Ты права, вероятно, ничего не произошло.

Увидев расстроенную Оливию, Паола поняла – что-то всё же случилось. Сестра заваривала на кухне чай.

– Чёрт побери, где ты была? Я безумно переживала.

Паола постаралась успокоить себя, что неожиданное возвращение Оливии только проявление заботы, и не стала напоминать, что ей уже двадцать пять лет, а не пятнадцать. После смерти мамы сестра относилась к Паоле по-матерински, и никак не могла отвыкнуть от этого.

– Меня не было прошлой ночью.

– Всю ночь? О, Паола, надеюсь, ты была осторожна.

Стараясь избежать очередной лекции, Паола сменила тему диалога:

– Когда ты приехала?

– Сегодня утром, после восьми. К счастью, у меня был свой ключ. Надеюсь, ты не возражаешь, что я вошла.

– Конечно нет. Ведь это и твой дом. – Паола взяла кружку чая, предложенную Оливией, и обхватила руками, стараясь согреть их. – Что-то произошло?

– Почему что-то должно произойти?

– Ты возвратилась раньше, чем собиралась. На тебя это не похоже – менять планы без веских причин. – Паола нервозно рассмеялась.

– Когда мы были детьми, отец всегда говорил, что по тебе можно проверять время.

Сестра криво усмехнулась, села за кухонный стол и протянула руку к своей сумке. Вынув оттуда помятую вырезку из журнала, протянула её Паоле.

– Вот почему я вернулась.

– О нет!

Это было фото Руны и Элиота из журнала “Лайт энд Шедоу” со статьёй, в которой делалась попытка устроить публичный скандал, связав гомосексуальную репутацию певицы с программой помощи юным вокальным талантам. Паоле не приходило в голову, что этот еженедельник можно купить в средиземноморских странах.

– Да, я знаю, на что способен этот дешёвый журнал. Однако это отнюдь не уменьшило моего потрясения, когда я увидела, что мой собственный сын является центральной фигурой во всей этой истории. Объясни же, что происходит?

Паоле стало жалко Оливию, девушка понимала, какой сестра испытала шок, который, по-видимому, был ещё сильнее оттого, что она находилась вдали от дома.

– Всё вовсе не так, как это пытаются представить, – начала Паола. – Руна связана с этой программой и помогает Элиоту в занятиях вокалом, вот и всё.

– И я ручаюсь за это, – послышался из прихожей тонкий фальцет, и в кухню вошла Руна Рассел.

С появлением прославленной артистки Оливия испуганно притихла.

– Вы, скорее всего, миссис Дорсо. Я – Руна Рассел, – сказала она и протянула женщине руку.

– Мисс Рассел, – голос Оливии звучал очень тихо.

Паоле ещё не приходилось видеть сестру настолько ошеломлённой, и в какой-то миг она не могла не ощутить гордости. Девушке захотелось быть помолвленной с ней по-настоящему, пусть даже ради одного впечатления, производимого ею на других девушек, в том числе и на Оливию. В безупречно сшитом деловом брючном костюме Руна была воплощением утончённости и уверенности.

Наверное, Оливия пожалела, что, показывая журнальную статью, высказала подозрительность. Певица вполне могла слышать её слова. Если так оно и было, она не подала вида, хотя, повернувшись к Паоле, хитро подмигнула ей.

– Вы замечательно воспитали Элиота, – обратилась артистка к маме мальчика. – Паола рассказывала, как вы поощряли участие мальчика в школьной программе, которую я готова поддержать всеми силами.

Оливия с трудом перевела дыхание.

– Так вы и есть его наставница? Сын мне не сказал, что задумал.