Паола задумалась… Неужели Руна оказывает влияние на её личность, как и на всё в её жизни? Неделю назад такое трудно было вообразить. Как вести себя дальше? Произошедшие с ней перемены смущали так же, как и физические свидетельства их страсти, обнаруженные утром. Руна закончила телефонную беседу, когда Паола появилась в гостиной. Руна задержала на ней пристальный взгляд. Паола зарделась. Что следует сказать лесбиянке после ночи, подобной той, которую они провели?

Благодарить или обвинять её? Паоле хотелось сделать и то, и другое. Она заставила себя взглянуть Руне в глаза. Казалось, Руна не испытывала беспокойства или сомнений.

– Ты выглядишь прекрасно, милая. Садись, давай позавтракаем.

Вчерашний столик был заново накрыт на двоих; на этот раз на нём красовались свежие фрукты и пирожные, от которых сразу потекли слюнки.

– Я вообще не ощущаю себя прекрасно, – тихо произнесла Паола, качая головой. – Одежда мятая, на голове – чёрт-те что. Боже, наверное, я выгляжу ужасно.

– Ты выглядишь как девушка, которая наслаждалась сексом. Твои губы припухли от страстных поцелуев, а глаза так сверкают, что я испытываю искушение забыть о сегодняшних планах и остаться с тобой за запертой дверью.

Напоминание о ночи взаперти придало Паоле сил подавить в себе пламя, вспыхнувшее было от её заманчивых излияний.

– Мне, наверное, должно льстить твоё намерение пользоваться мной как игрушкой? – вызывающе спросила Паола.

Руна прищурилась, её сверкающие зрачки сверлили девушку из-под полуопущенных ресниц.

– При чём тут “пользоваться”? Я доставила тебе столько же наслаждений, сколько и сама испытала.

Не имея понятия, что предпринять, Паола села за столик и опустила голову.

– Да, я не могу этого отрицать.

Знала бы Руна, чего ей стоило это признание.

– А, наконец-то ты стала честной до конца. Какой прогресс!

Паола резко подняла голову и гневно взглянула на неё.

– Нет, ничего подобного. Всё закончится тут и сейчас. – Она отстранила рукой предложенный ею чай. – Я не хочу ничего кроме того, чтобы мне было позволено уйти домой.

Руна поставила кружку и швырнула салфетку на стол.

– Я сама отвезу тебя.

– Не беспокойся, мой автомобиль – внизу. Доеду как-нибудь.

Она громко чертыхнулась.

– Итак, всё начинается сначала. Тебе легче сбежать, нежели признать, что ночью между нами случилось что-то превосходное.

– Мы просто занимались сексом, – раздражённо отмахнулась Паола.

– Нет, мы занимались любовью, – в голосе певицы зазвучали патетические нотки: – Великолепной и страстной любовью, которая заставила пылать наши чувства. В этом – вся разница.

– Только небольшая, – не сдавалась Паола.

Слово “любовь” не годилось для описания того, что между ними произошло.

– И ты не испытала никакого удовольствия?

Вопрос прозвучал насмешливо и цинично.

– Я уже признала это! – вскрикнула отчаянно Паола. – Какого ещё признания ты от меня ждёшь? Что ты самая лучшая в мире любовница? В отличие от тебя, мне сравнивать не с кем.

Неужели она произнесла эти ужасные слова?

– Прости, я не имела права намекать…

– На то, что ты – последняя среди того множества девушек, которым я доставила удовольствие? – Резкий тон Руны заставил Паолу вздрогнуть. – Нет, ты не имеешь права делать такие предположения.

<<И всё-таки Руна ничего не отрицает>>, – отметила Паола.

Сразу вспомнилось, как Хельга поклялась, что любовница вернётся к ней. К своему горькому разочарованию, Паола обнаружила, что её это сильно задело. А у неё действительно нет прав подозревать или обвинять в чём-то Руну. Паола смущённо опустила голову, чтобы скрыть слёзы, предательски навернувшиеся на глаза.

– Я уже извинилась перед тобой, – повторила Паола.

– И это – всё?

Что Руне от неё надо?

– Разве извинения недостаточно? – спросила Паола, вне себя от путавшихся мыслей и настойчивых требований признать, что занятия сексом с ней доставили ей удовольствие.

Разве Руна не видит, что с ней происходит? Хотелось бы радоваться разбуженным ею чувствам, а приходится в страхе отступать перед пустотой в их гомо-отношениях. Подобно пантере, Руна одним прыжком обогнула столик и оказалась возле неё.

– Мне всегда будет недостаточно всего, что связано с тобой.

Рука Руны нежно гладила шею Паолы. Краска бросилась той в лицо, сердце бешено стучало.

– Не нужно… перестань, – взмолилась Паола.

– Перестать? – насмешливо перебила она. – Я лишь начала.

Руна отвела в сторону волосы и стала покрывать шею девушки лёгкими поцелуями, отчего сердце той заколотилось ещё сильнее и ладони вспотели. Когда Руна наклонила голову и начала искать её губы, глаза Паолы засияли. Руками она потянулась к её лицу. Руна ещё плотнее прижалась к губам, и у неё вырвался томительный стон. Вспыхнувшее желание заставило забыть обо всех поводах для ссор и разногласий. Какое-то время искушение боролось в ней со здравым смыслом. Уступить чувствам, которые, подобно бушующим потокам, то наполняли её, то опять отступали, казалось более приятным, нежели сопротивляться. Неужели именно так теряют женскую гордость и достоинство? Еле сознавая, что творит, Паола, повинуясь ей, встала из-за столика. Но когда Руна сделала движение в направлении спальни, девушка очнулась и ударила по руке, обнимавшей её плечи.

– Зачем ты это делаешь?

Руна в удивлении подняла брови.

– Разве надо об этом спрашивать? Я хочу тебя, и твой трепет свидетельствует, что наши чувства взаимны.

– Ты ошибаешься, – возразила Паола, приходя в отчаяние от неискренности собственных слов. – Я тебе даже не нравлюсь, но это не идёт ни в какое сравнение с моими чувствами к тебе.

– Ты меня презираешь? – Её вопрос прозвучал как утверждение, и это скорее забавляло, чем огорчало Руну.

– А разве это не ясно?

– Тебе не нравится то, что я будоражу твои чувства. Только так было не всегда. Я помню ночи, когда мы почти не смыкали глаз, боясь потерять лишнюю секунду, чтобы подняться вместе к вершине страсти.

Паола зажала руками уши.

– С того времени всё изменилось. Я стала другой.

Девушка не хотела лишних напоминаний о том, чего лишилась.

Четыре года одиночества, когда её образ преследовал Паолу везде, а сама она была для неё потеряна, вполне достаточное наказание.

Именно тогда девушка и решила искать работу за границей. Однако даже в то время не могла уехать, не оповестив об этом Руну. Но Хельга опередила Паолу, позвонив и уведомив, что Руна Рассел собирается сменить рекламное агентство. Паола не верила, пока сама не прочитала об этом в прессе. Поняв, что всё действительно закончено, девушка уехала в Лондон, не попытавшись встретиться с возлюбленной. Прошедшая бурная ночь стала тем, на что она не смела и надеяться. Рука Руны гладила щеку Паолы, от её прикосновений мурашки бежали по спине, а голос обвораживал.

– Кое-что не изменилось. Ты по-прежнему способна заставить меня забывать все разумные пределы.

Паола испытывала радость от её слов, пока не напомнила себе, что, говоря о пределах, она подразумевала чисто физическое влечение.

– Пожалуйста, не нужно, – произнесла Паола умоляющим тоном. – Я не могу оставаться помолвленной с тобой на прежних условиях.

Глаза Руны, казалось, просверливали насквозь.

– Назови свои. Может, мне удастся их выполнить.

Боже, неужели Руна не понимает, что настоящая однополая любовь просыпается без всяких условий. Можно себе вообразить её насмешки, если сказать об этом.

– Я больше не могу притворяться ни при каких условиях, – пояснила Паола. – Необходимость в нашей нетрадиционной помолвке отпала. Пресса и телевидение утратили интерес к этой истории. Программа помощи юным вокалистам в безопасности.

– Ты забываешь об упорстве прессы. Подозрительно короткая однополая помолвка может дать повод для раздувания надуманного скандала.

– Тогда сколько же ещё играть в эти игры?

– Неужели для тебя это такое серьёзное испытание? Прошлой ночью ты так не думала.