— Ничего себе, — протянула я, — а кто здесь живет?
— На сегодняшний день никто здесь не живет. Это квартира моего дяди, которую он купил для своей дочери.
— То есть твоей сестры? — уточнила я, невольно испытав чувство, похожее на зависть, — мой папа не смог бы мне купить даже и трех метров подобного жилья.
— Не совсем. Дядей он стал мне после того, как женился на моей тете, а дочь родил от своей первой жены.
— Понятно. Так где же хозяйка квартиры? — поинтересовалась я, проходя за ним на кухню.
— Будешь водичку? — спросил Артур, вытаскивая минералку из холодильника.
Я кивнула, он наполнил два стакана и будничным голосом сказал:
— Повесилась.
— Что?! — подавилась я угощением.
— А то. Влюбилась, залетела, а он сбежал. Она напилась до чертиков и удавилась, — кратко поведал историю семейной трагедии Артур.
— Какой ужас, — пробормотала я, соображая постепенно, что девушка ушла в мир иной именно в этой квартире.
— Дядя с тетей живут в Прибалтике, поэтому после похорон попросили меня продать квартиру. Но пока что покупателей не нашлось.
Мы помолчали. Видимо, от переутомления у меня поднялась температура. Артур предложил принять душ, и я с радостью согласилась. Ванная комната была отделана ярко-синим кафелем и огромными зеркалами, сантехника сияла белизной. Артур вручил мне необъятное махровое полотенце. Я достала из рюкзака чистую футболку и шортики и заперлась в ванной.
Глава 13
Несравненное блаженство — стоять под упругими струями воды, намыливаться ароматными гелями и ни о чем не думать. Хотя совсем не думать в данной ситуации было непозволительной роскошью. Мысли в моей голове витали самые разные. Во-первых, я поняла, что сейчас придется вести тонкую игру, заключать союз с врагом и отчаянно косить под дурочку, иначе — смерть. Во-вторых, я попыталась определить, насколько нужно раскрыть карты, чтобы сохранить голову, деньги и не подставить Ритку. В-третьих, старалась настроиться на оптимистичный лад, ведь я всего-навсего красивая женщина, а красивых женщин редко убивают даже в кровавых триллерах.
Возможно, я переборщила с длительностью банных процедур, потому что из нирваны меня выдернул нетерпеливый стук в дверь. Я торопливо выскользнула на пушистый коврик, вытерлась огромным махровым полотенцем и натянула свежие вещи. После душа я всегда ощущаю прилив сил, даже если целый день играю в индейцев и казаков-разбойников, бегаю по лесу и скрываюсь от невидимых врагов в подвалах. Я была готова хоть несколько часов кряду вести долгие разговоры, которые мне обещал Артур, когда выкатилась в прихожую с чалмой из полотенца на голове.
— Слушай, я сварил кофе, ты пока пей, а я тоже в душ заскочу. Сама понимаешь, ты сегодня заставила меня попотеть. — С этими словами он скрылся в ванной, а я осталась стоять с отпавшей челюстью, глядя ему вслед.
— Однако, — пробормотала я наконец и потопала на кухню, где на барной стойке дымились две керамические чашечки, раскрашенные черно-белыми кубиками.
Более того, напиток получился у Артура высший класс, даже у меня вряд ли вышло бы лучше, хотя я умею варить кофе двадцатью способами. Но одним кофе сыт не будешь — я уже упоминала о своем неутолимом голоде во время нервных волнений. Сегодня я понервничала вволю, а поесть по-человечески мне так и не удалось. Посему я влезла в чужой холодильник и прошвырнулась по полочкам. Когда Артур вышел из ванной, на столе красовались бутерброды: крекеры с красной икрой и крекеры с ореховым маслом, а также маслины и зефир в шоколаде.
— Колоссально! — похвалил он мою инициативу.
— Вкусно и калорийно, — согласилась я.
— Слушай, а что, если нам перебазироваться в зал — так хочется принять непринужденную позу, — предложил он.
Звучало это несколько двусмысленно, поэтому я сдрейфила и сурово сдвинула брови. По части мимики Артур был силен, сразу же поднял руки и заверил меня, что никакого разврата не будет. Я сделала вид, что поверила, а сама насторожилась: забывать о том, что еще недавно мы были врагами, не стоит — даже из-за сваренного кофе.
Чинно рассевшись в креслах, мы в краткие сроки смели все с тарелок, перекидываясь для приличия незначительными замечаниями о вреде ночных трапез и растраченных за день калориях. Каждый из нас готовился к откровенному разговору, кидая на соперника оценивающие взгляды, словно боксеры на ринге.
— По-моему, ты хотел все объяснить, — не выдержала я первой.
— Ну, в общем-то, можно и так сказать, только вот не решил, с чего начать, — пожал плечами Артур и заглотил последний бутербродик с икрой.
— Проще начать с начала, с самого начала, чтобы в дальнейшем не путаться в изложении, — подсказала я, прихлебывая ароматный кофе.
— О’кей, только тогда это будет длинная история.
Но я чувствовала в себе силы выслушать все сказки Шахерезады, не говоря уж об истории, полностью изменившей мою жизнь. Артур начал издалека, по вскоре повествование меня полностью захватило.
— В далеких восьмидесятых жила-была девушка Алла, которая вышла замуж за Василия Остапова. Мужик был ее старше на четырнадцать лет и слыл в знающих кругах человеком весьма состоятельным. И каталась девица словно сыр в масле за мужниной спиной, пока Василия не посадили за мошенничество и валютные махинации. И возможно, помогли бы ему крутые связи да припрятанные денежки, если бы не приключилась в камере драка и не пырнули его в бок заточкой. Медицинская помощь была оказана Василию слишком поздно, и Алла сделалась вдовой. Досадное недоразумение прервало жизнь мужа и в корне изменило судьбу жены.
— Вот беда так беда, — искренне посочувствовала я.
— Имейте терпение, девушка, не перебивайте докладчика, — цыкнул на меня Артур. — Деньги мужа, понимаешь ли, дамочка афишировать не могла, поэтому устроилась экономистом в ближайшее от дома отделение Сбербанка. Алла стала вести тихий образ жизни — времена царили мутные, застойные, шиковать было никак нельзя. Так продолжалось вплоть до девяностых годов, которые ознаменовались для нее выходом из подполья. Алла, используя связи покойного мужа и сокровища кубышки, организует Инвестиционный фонд. Грамотно проведенная рекламная кампания привлекает инвесторов, и дела фонда идут в гору. Алла втихую играет на бирже, увеличивая собственное состояние. Дама купается в деньгах, покупает наряды и машины, нанимает телохранителей, заводит любовников, отдыхает на Канарах. Но вот стоимость паев фонда начинает отставать от темпов инфляции. В это же время начинается стремительный рост доллара. Ушлая Аллочка успела вовремя вывести деньги из оборота. И когда грянул августовский кризис, так уж случилось, что фонд потерял большую часть своих активов. Остапова полна сочувствия к людям, доверившим ей свои деньги. Ей никто ничего не инкриминирует, тем более что с точки зрения закона она чиста как агнец.
В эти годы Алла понимает, что ее жизненное кредо имеет конкретное название — «делать деньги». Денежные махинации, многоуровневые комбинации, нажива ради наживы становятся ей так же необходимы, как допинг наркоману. Заметь, денег у нее не просто много, а очень много, но ей надо еще больше. Алла решила стать банкиром. В ее банк готовы вкладывать деньги бывшие друзья ее мужа, ставшие к этому времени депутатами Госдумы, медиамагнатами, крупными промышленниками, ну и бандитами, чего греха таить. Довольно быстро «Омега-Юг» становится банком с солидной репутацией, а Алла Остапова — весьма популярной бизнес-леди. Дамочка упивается своими возможностями, своей значимостью, своими связями и перспективами...
В этом месте Артур резко допил остывший кофе и поморщился, то ли оттого что проглотил кофейную гущу, то ли оттого что не одобрял жирующих от чрезмерного богатства женщин. Я хранила немое молчание, давая ему возможность продолжить повествование.
— Но все хорошо бывает только в сказках, а в них Алла перестала верить с пятилетнего возраста, — задумчиво произнес Артур. — Примерно полгода тому назад она уловила запах жареного — одни из самых влиятельных московских партнеров затеяли с ней бесчестную игру. Она поняла, что на этот раз ей уготована роль разменной монеты. Садиться в тюрьму ей конечно же не хотелось, как, впрочем, и играть роль козла отпущения. Однако сам факт, что кто-то решил списать ее в тираж, подло подставить на ее же поле, взбесил Аллу до глубины души. Но, увы, тягаться с такими серьезными дядями ей было не под силу.
