— А на осенних каникулах я поеду в Рим, об этом я мечтала с детства! Представляешь, это город-музей. Там на улицах лежит вековая пыль. Там живет сама История. Ну и, конечно, в Венецию — буду кататься на гондолах и кормить голубей на площади Святого Вита, — продолжала я излагать свои мечты.
— Знаешь, это звучит так заманчиво, что я, пожалуй, составлю тебе компанию, — ухмыльнулась Ритка.
— Здорово! Подцепим себе каких-нибудь жгучих итальянцев и ударимся в загул. Будем флиртовать и пить красное вино! Много-много вина! Мы же теперь богатые женщины и можем позволить себе любой каприз! — вдохновилась я.
— Эй, а как же Артур? — ехидно улыбнулась Ритка.
Хороший вопрос. Меня ужасно задевало его поведение, но списать его в тираж я не была готова. Этот постыдный факт приходилось признать. Самое печальное, что в порыве гнева я наговорила ему ужасных вещей, а теперь моя гордость не позволяла сделать хотя бы шаг к примирению. Он тоже не выказывал желания мириться. И все же, все же... Мое женское сердце подсказывало, что у нас с ним еще все впереди. И только моя добропорядочность и благовоспитанность вопили дурным голосом: не связывайся с ним! Согласна, он темная лошадка, и своей дочке я посоветовала бы держаться от такого типа подальше. Это «но» все портило... В общем, меня терзали смутные сомнения. Но в данный момент я не собиралась заниматься психоанализом.
— Ну даже не знаю, Ритон. Надо будет посмотреть на его поведение. В Италию, во всяком случае, мы его с собой не возьмем. Кто же в Тулу со своим самоваром едет? А вот в Краснодаре на него стоит взглянуть более пристально.
— Даже так? С чего бы это? Мы ведь даже слышать о нем не желали! — ехидничала Ритка.
— Скажем так, я решила учиться на твоих ошибках и использовать данный мне шанс, чтобы потом мне не сказали, что прошлого не воротишь! — не смогла я удержаться, вспомнив Колясика.
— Уела! Признаю, уела по полной программе, — хмыкнула подруга.
— Ага, жалеешь, что такое золотце упустила! — хихикала я.
— Ой, теперь и не знаю, что мне делать без соколика родимого! — кривлялась Ритка...
Кто знает, сколь долго мы еще дурачились бы, перемывая косточки мужикам, и строили планы на будущую жизнь, если бы мне не приспичило в туалет.
— Ритка, сверни, будь любезна, сил больше нет терпеть!
— Ну неужели было тяжело сходить перед дорогой? — проворчала Ритка.
Но все же свернула на ближайшую гравийку, уж больно прозрачной была лесополоса вдоль трассы. Мы проехали немного и затормозили на обочине. Я стала неуклюже пробираться в густую поросль кустарников, стараясь не оцарапаться и не наступить на что-нибудь малопривлекательное, оставленное тут предыдущими путешественниками. И вдруг остановилась как вкопанная. Впереди открывалась полянка, большую часть которой занимала грязная иномарка, имевшая вид заброшенный и одновременно зловещий.
— Ритка, — прошептала я и попятилась.
Наткнулась на дерево, всхлипнула и опять стала сдавать задом, боясь повернуться к машине спиной. Но не рассчитала траекторию, взяла несколько левее и с ужасом заметила, что задняя дверца машины приоткрыта и оттуда торчит рука. Рука эта была выпачкана чем-то буро-коричневым и никак не могла принадлежать живому человеку.
Эта мысль придала мне такое ускорение, что я вылетела на дорогу, словно за мной гнались тысяча чертей. Сердце мое готово было выскочить из груди — так оно колотилось. «Только не это. Только не это», — билось у меня в мозгу.
— Поехали! Уматываем! — заголосила я, запрыгивая в салон.
— Что?! Что там?! — всполошилась Ритка.
— Там машина и труп! — выдохнула я.
— Ты уверена, что труп? — уставилась на меня Ритка.
— Рита, нам этого знать не надо! — убедительно сказала я, стуча зубами.
— А может...
— Нет!!!
— А если...
— Маргарита, читай по губам: уматываем!!!
Ритка скосила глаза на заднее сиденье, на котором стояла сумка с нашими деньгами, и судорожно вздохнула.
— Ну ладно, как скажешь, — поджала она губы и нехотя завела мотор.
Любопытная она, конечно, у меня, как обезьяна, и жажда приключений у нее в крови. Но я твердо знаю, что на «нет» и суда нет, и второй раз на те же грабли наступать не намерена!
Конец
