— Сам ты... — перекосившись в улыбке, отве­тил Сайбун. — Сам ты... вор!

— Я — вор, и ты — вор! — парировал Даште­мир. — Только я вор смелый, а ты вор трусливый.

— Я не вор!

— А кто же ты? — На губах у Даштемира была знакомая ухмылка. — Кто же? Ты — сэр, мистер, фон-барон? Не-ет, миленький, ты воришка. Трубку в телефоне-автомате срезал? Срезал! Сейчас помо­гал мне магазин обворовать? Помогал! И вообще хватит попусту языком трепать... Хочешь плов есть, а руки боишься запачкать? Не выйдет! Прежде ду­май, что говоришь. Мне терять нечего, я на свете один, бабушку мою государство возьмет на обеспе­чение. А тебе... У тебя отец, мать, школа... Солоно тебе придется, если узнают про твои воровские де­лишки. Так что — ни гу-гу, молчи! А вот тебе твоя доля. Заработал. — Даштемир вынул из кармана десять рублей и сунул деньги Сайбуну в руки. — Ну, оревуар, скоро встретимся. Ко мне сейчас не ходи, я сам тебя найду. Погуляй по улице, успо­койся...

Они подошли к остановке. Даштемир посадил Сайбуна в автобус и, махнув ему на прощание ру­кой, исчез.

В автобусе было тесно и душно. Сайбуна толка­ли. Но он ничего не замечал. В голове у него, слов­но острый гвоздь, торчала одна мысль: «Я вор! Я обокрал магазин!»

Он сошел у парка. Остановился. И вдруг вздрог­нул от неожиданного милицейского свистка.

«Меня ловят!» — решил он.

Но милиционер и не смотрел в его сторону. Усталый, измученный волнениями, Сайбун медлен­но поплелся домой.

ШОКОЛАД «ЛЮКС»

Сайбун решил при встрече отдать десять рублей Даштемиру. А пока он закопал деньги во дворе. Бы­ло у него одно тайное местечко возле забора, за гор­ой старых и ржавых труб.

От прежней любви к Даштемиру не осталось и следа. Сказать честно, он ненавидел его. Но еще больше боялся. От Даштемира всего можно было ожидать. Он способен ударить ножом, способен убить. И если он намекает, что в нужный для него момент выдаст Сайбуна, значит, так и сделает...

Как избавиться от Даштемира? Сколько Сайбун ни думал, ничего придумать не мог. Он мечтал, что судьба поможет ему, и Даштемир каким-то чудес ним образом исчезнет, — исчезнет, чтобы уже никогда не появляться на его пути. Допустим, он заболеет воспалением легких и умрет. Или, допустим, поплывет в море и утонет. А еще лучше, если его потянет в дальние края — в Сибирь, например, — и он сядет на поезд, и поезд повезет его далеко­-далеко, и обратно Даштемиру вернуться не захо­чется...

Но все это были пустые мечты. Они мало чем помогали Сайбуну. И вот так, то мечтая, исполняясь надеждой на новую, честную жизнь без Даште­мира, то дрожа от безысходности, обуреваемый са­мыми мрачными мыслями, он продолжал жить...

После ограбления магазина Даштемир не появ­лялся целую неделю. За это время в жизни Сайбу­на произошли некоторые события. Во-первых, он столкнулся с Хамидом. Сайбуну хотелось ото­мстить Хамиду, и он был готов начать драку, но Хамид не был расположен драться, и стычки не получилось. Во-вторых, Сайбун помирился с Ниной.

С недавних пор в школе организовали драма­тический самодеятельный коллектив. Ребята реши­ли поставить пьесу про героя гражданской войны Кара Караева. В пьесе были не только красные, но и белые. Была там, например, роль деникинского генерала. Вот эту-то роль и дали Хамиду, которого чуть ли не насильно записали в драматический коллектив.

Хамиду вся эта затея не нравилась. Он даже пропустил два занятия. Но как-то завуч школы, участник Отечественной войны Григорий Иванович Опанасенко, увидел Хамида на сцене и сказал, что Хамид — это большой талант.

С этого момента Хамид не пропускал в драма­тическом коллективе ни одного занятия. Он теперь стал в этой самодеятельности самым главным. Писал объявления, когда будут репетиции. Разри­совывал декорации. Бегал по городу, выпрашивая у знакомых старые черкески и бешметы для спек­такля.

Даже внешне Хамид изменился. Говорил своим голосом. Не затевал драк. Кто-то из ребят сообщил Сайбуну, что Хамид даже курить бросил, потому что от курения голос «садится», а актер с плохим голосом — не актер.

И самое любопытное, что в школе уже никто не звал Хамида Хрипуном. Чего ж его так звать, если он совсем не хрипит?

Дней пять назад Сайбун шел мимо школы и встретил Хамида. Вид у него был озабоченный. В руках он нес большой сверток.

— А за тобой должок, — сказал Сайбун, оста­навливая Хамида.

— Какой должок? — не понял Хамид.

— Помнишь, ты меня в кустах избил? — Сай­бун сверлил своего противника глазами, как учил его Даштемир. — Вспомнил? Я не забыл. Теперь да­вай расплатимся...

Сайбун занес руку для удара. Но Хамид отско­чил. Сверток упал на землю, и к ногам Сайбуна легли какие-то черкески, папаха, чувяки — в об­щем, целый гардероб.

— Я тебя не боялся и не боюсь, — сказал Ха­мид. — Но драться сейчас не буду. — Он нагнулся, стал собирать упавшие на землю вещи. — Вот оты­граем спектакль, тогда встретимся.

И Сайбун не решился ударить Хамида.

— Трус, Хрипун несчастный! — сказал он и за­шагал дальше.

Так и не удалось ему отомстить Хамиду.

На следующий день было два урока геометрии, и Махмуд Мирзоевич задал на дом две трудные за­дачки. Сайбун целый час над ними бился. Но так и не решил. Отец был на работе, мать ушла к сосе­дям. И Сайбун, сидевший за столом, вдруг почув­ствовал себя совсем одиноким.

«Хоть бы Нина пришла!» — мелькнуло у него в голове.

Еще не осознавая, что делает, он нарисовал на тетради круглую рожицу с веселыми глазами. Вот удивительно: перо, словно подслушав его мысли, сделало рожицу похожей на Нину!

А в сущности, разве она плохая девочка? Сай­бун от нее зла не видел. Зато доброго сколько угод­но! Кто помогал Сайбуну по математике? Нина! Кто объяснял трудные задачи по химии? Нина! И было время, когда он ей все свои тайны расска­зывал, и она его не выдавала!

Он вскочил, схватил задачник по геометрии, су­нув его зачем-то в портфель, и побежал к Нине.

Если сказать правду, он захватил с собой задач­ник только для виду. Сделает он домашнее задание по геометрии или не сделает — это не главное сей­час. Главное другое: увидеть Нину и поговорить с ней.

Заметив Нину, стоявшую около своего дома с какой-то девочкой, Сайбун издали помахал ей порт­фелем.

Нина что-то торопливо сказала девочке и заспе­шила навстречу Сайбуну.

— Что случилось? — тревожно спросила она.

— Я уезжаю на Гавайские острова! — сказал Сайбун, радуясь встрече. — Я познакомился с Фенимором Купером... Знаешь такого?

— Знаю, — сказала Нина. — Он давно умер. Странный ты, Сайбун: то ходишь нахмуренный, как грозовая туча, то все серьезное на шутки пере­водишь...

— Вот уж и пошутить нельзя. — Сайбун недо­вольно подернул плечами. — Ладно, я по делу при­шел. Ты задачки сделала, что Махмуд Мирзоевич задавал?

— Сделала. А ты?

— Нет, — ответил Сайбун. — Какие-то глупые они, не решаются.

— Совсем и не глупые, — возразила Нина. — Смотри. — Она подобрала с земли случайный кусо­чек мела и принялась писать на асфальте условия задачек. — Даны два треугольника...

Она объясняла Сайбуну, как решать задачи, а он слушал ее и укорял себя за то, что еще недавно пренебрегал ею.

Геометрию Нина знала хорошо, и решала она задачки легко, непринужденно, подражая Махму­ду Мирзоевичу, несколько раз повторяла одно и то же, переспрашивала у Сайбуна: «Все понял?»

Кусочек мела в ее тонкой руке становился все меньше и меньше и наконец рассыпался белой пылью...

— Вот и все. Теперь решишь?

— Конечно, — сказал Сайбун. — Спасибо тебе. Ты не злись на меня, я давно к тебе не заходил, не разговаривал... Не будешь злиться?

Нина покачала головой. Потом вдруг радостно рассмеялась.

— Ты ничего не заметил? — спросила она, не отрывая взгляда от Сайбуна.