Вставать не хотелось. Сайбун долго валялся в постели, раздумывая над тем, что будут они делать сегодня с Даштемиром.

Со двора слышался голос отца: он играл с сосе­дями в домино. Игроки изо всех сил били костяш­ками по деревянному столу. Мать была на кухне.

«Им до меня и дела нет», — с обидой подумал Сайбун о родителях.

Он вспомнил недавний разговор с Даштемиром. По словам Даштемира, отец его доверился какому-то человеку, дал ему деньги из кассы взаимопомо­щи, а тот не отдал. Отца Даштемира судили, и, хотя он доказывал, что не взял из кассы для себя ни ко­пейки, ему не поверили и «вкатили срок». Мать Даштемира вышла замуж за другого. С Даштеми­ром осталась лишь бабушка. Она плохо видит, пло­хо слышит, и ей почти девяносто лет. Даштемир крепко любит бабушку, ни в чем ей не отказывает. Вот месяца два назад она заболела воспалением легких. Так Даштемир весь город обегал, чтобы найти нужное лекарство. Пригласил за отдельную плату знаменитого профессора. Потом еще одного. А что ела бабушка? Она такие вещи ела, каких никто не ел: и черную икру, и красную икру, и ананасы, и грейпфруты!

Бабушка не хотела, чтобы Даштемир тратил так много денег на нее. Но Даштемир сказал: «Плевать мне на деньги! Если б я был директором банка, я бы на тебя миллион истратил и не пожа­лел бы!»

Вот он какой, Даштемир!

Сайбун гордился новым другом. Гордился и, откровенно говоря, побаивался...

И сегодня, в преддверии встречи с Даштемиром, он испытывает страх. Что на сей раз придумал Даштемир?

— Мама! — позвал Сайбун. — Что там на завт­рак?

Мать не услышала его, не откликнулась. Сай­бун нехотя встал. Правильно все-таки говорил Даштемир насчет родителей. У них свои дела. Но тогда у него, у Сайбуна, должны быть свои дела, и родителей к ним подпускать нельзя. Сайбун не маленький, у него своя голова на плечах, и сколь­ко ни хитри Ольга Васильевна, ей не удастся узнать, с кем он дружит и что думает.

Он позавтракал, сказал матери, что идет на консультацию в школу, и вышел во двор. Отец за­метил Сайбуна, но не окликнул его. А Сайбун рас­считывал на это где-то в глубине души. Если б отец задержал его, не пустил на улицу, у Сайбуна был бы повод не идти на встречу с Даштемиром...

Вчера вечером Сайбуну удалось подслушать разговор матери с отцом. Мать сказала, что прихо­дила классная руководительница сына, Ольга Ва­сильевна, и что ей кажется, будто Сайбун сильно изменился за последнее время, стал несдержан, не­почтителен со старшими.

— Ну и что ты ей ответила? — спросил отец.

— Сказала, чтобы они получше воспитывали парня в школе, а дома родители о нем сами поза­ботятся!

— Зря...

— Что — зря? — не поняла мать.

— Плохо ответила, — сказал отец. — Я Ольгу Васильевну хорошо знаю. Душевный, умный че­ловек и Сайбуна любит. А ты с ней, как с чу­жой...

— Зато ты с этой учительницей, как родной! — выкрикнула мать. — У тебя все душевные, умные, красивые, только я и сын дурные, некрасивые! Что, я не права?

— Не права, — спокойно ответил отец. — Я ведь тоже заметил, что с Сайбуном что-то неладное тво­рится. Куда-то уходит вечерами. Помалкивает. Поесть просит, так обращается к тебе как к домра­ботнице...

— Я своим сыном довольна! — прервала Ша­рила мать и тут же заплакала.

Отец не стал продолжать этот разговор. Он все­гда замолкал, видя слезы матери.

«Это хорошо, что мама на моей стороне, — ду­мал Сайбун, спеша к городскому саду. — Она меня в обиду не даст. Здорово она ответила Ольге Васи­льевне! И отцу ответит, коли понадобится!»

Не успел он войти в парк, как наткнулся на Даштемира. Тот кивнул ему:

— Здорово!

— Привет! — ответил Сайбун.

Через минуту они уже садились на автобус, шедший в район, называемый почему-то «старым городом». Ехали минут двадцать. На одной из остановок Даштемир шепнул Сайбуну, что надо сходить. Вышли. Сайбун огляделся. Они были на большой травянистой площади. Впереди виднел­ся длинный однообразный ряд саманных домов. За ними — заброшенная нефтяная вышка.

— Так, хорошо, — сказал Даштемир, и Сайбуну, внимательно следившему за ним, вдруг показа­лось, что Даштемир волнуется, боится. И правда, он тут же закурил.

— Что делать будем? — тихо спросил у него Сайбун.

— Иди за мной, — бросил Даштемир, отшвыр­нув папиросу и устремляясь к саманным домикам.

В автобусе, где было много людей и где люди говорили о понятных, будничных вещах, Сайбун был спокоен. Но сейчас волнение захватило его це­ликом: громко билось сердце, на лбу то и дело вы­ступала испарина, неприятно потели ладони.

«Что он все-таки задумал? — спрашивал себя Сайбун, поглядывая на торопливо шагавшего впе­реди Даштемира. — Что?»

Он предчувствовал, что на этот раз дело будет посерьезнее, чем тогда, когда они изуродовали те­лефон-автомат.

Около первого саманного домика Даштемир остановился. Вынул новую папироску, зажег ее, сильно затянулся.

— Ты что родителям сказал, когда ко мне шел? — спросил он у Сайбуна.

— Сказал, что иду в школу на консультацию.

— А если мать или отец проверят?

— Не проверят. Отец без матери ничего не сде­лает, а мать на моей стороне.

— Олл райт!

— Чего-чего? — переспросил Сайбун.

— Хорошо, говорю. Так, теперь слушай меня внимательно. — Даштемир смял папиросу и, обжег­шись, чертыхнулся. — Сейчас пойдешь рядом со мной. Говори что-нибудь. Все равно что. Улыбайся. Вроде бы два веселых друга сошлись и вспоми­нают что-то приятное. Кому какое дело?.. Сле­ва будет магазин. Ты на него не гляди, только дверь заметь... Вот тебе ключ. — Он сунул в потную ладонь Сайбуна небольшой ключик. — Как пройдем магазин и я тебя толкну локтем, поворачивай... спокойненько к двери... Остановись, прочти, что на табличке написано. Там написано: «Обеденный перерыв с 14 до 15 часов». Читай, а сам быстро от­крой дверь ключом. Возьмешь в кассе деньги — и за пазуху их. А это бутылочка... — Даштемир передал Сайбуну флакончик. — Там керосин. Польешь на кассу, в кассе, на полу. Это чтобы собака след не взяла...

У Сайбуна помутилось в глазах. Ключик... Ма­газин... Деньги... Бутылка с керосином... Собака!.. Что же это делает с ним Даштемир?! Выходит, те­перь он должен пойти на воровство?..

— Нет! — вырвалось у Сайбуна. — Нет! Не могу!

— Не можешь? — тихо спросил Даштемир, сжимая локоть Сайбуна. — Почему?

Сайбун сказал первое, что пришло в голову:

— Отец узнает — убьет!

— Отец не убьет, — зловеще проговорил Даште­мир, — а я — убью. На месте. — Он вытащил из кар­мана нож. — Видел? Одна секунда — и нет тебя!

— Не могу-у-у, — всхлипнул Сайбун.

— Тряпка! — выругался Даштемир. — Слушай меня. Зайду в магазин я. Ты постой на стрёме, по­карауль. Появится человек — свистни. Усек?

Сайбун механически кивнул.

Даштемир взял из его рук ключ и флакончик с керосином, быстро подошел к двери магазина — он был совсем рядом, через два дома, — привычно, уве­ренно повернув ключ в замочной скважине, открыл дверь и скрылся в магазине.

Сайбун, дрожа от страха, озирался вокруг. Сердце у него упало камнем, когда мимо проехала грузовая машина и шофер невольно остановил на нем свой взгляд. Какая-то женщина с ведром по­казалась в конце улицы, и Сайбун облился холод­ным потом, решив, что женщина идет к нему. Где же Даштемир? Почему он не выходит?

Вот и он!

— Ох, наконец-то! — У Сайбуна ноги были словно ватные. Он не мог тронуться с места.

— Спокойней! — выдохнул Даштемир. — Не суетись! Иди за мной. Улыбайся. Говори мне что-нибудь...

Сайбун через силу улыбнулся.

— Здравствуйте... — Язык у него заплетался, и нес он бог знает какую чушь. — Давно с вами не виделись... Давно... Ой!

— Что «ой»? — спросил Даштемир.

— Я так просто... — И завел все сначала: — Здравствуйте... Давно с вами не виделись...

Даштемир улыбнулся Сайбуну в ответ. Он улы­бался и говорил:

— Ты идиот! Тряпка! Аллах должен был сде­лать из тебя мочалку, а не человека!