Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Следующая фотография. Бабушка. Она лежала почти в такой же позе, в какой я её видела, только хвост не закрывал туловище, и видно было, что задних лап у неё нет. То есть больше всего Бабушка походила на короткую толстую змею с парой мощных лап и широким плоским хвостом. Вроде… плавника? А что, логично – если когда-то давно на Марсе были океаны.

– А это. Как они двигаются? – я это спросила только для того, чтобы что-то спросить. Ведь это совсем не важно, как они там ползали, прыгали или летали. Главное – они были! Правда, были! И сейчас есть, наверное. Но Франк Игоревич сразу взялся объяснять:

– Видите ли, судя по всему, со временем задние лапы у драконов атрофировались, срастаясь с хвостом. По рассказам, они каким-то образом скручивали хвост и прыгали на нём.

– Прыгали… на хвосте? – я попыталась представить, как такое возможно, не удержалась, хихикнула, и взяла следующую фотографию.

На ней был Тим. Совсем молодой, куда моложе, чем на той фотке, что в музее. Наверное, здесь ему столько же лет, сколько мне сейчас. Снимок был сделан в оранжерее. Тим опустился на одно колено у грядки с какими-то зелёными кустиками и обнимал дракончика, который уткнулся головой ему под мышку. Тим был весёлый, счастливый и беззаботный, а дракончик милый и ласковый. Они были счастливы там, на фотографии, а мне почему-то стало очень-очень грустно. Может быть потому, что Тим уже никогда не станет таким, как бы я ни старалась? Не знаю.

– Это.

– Оберонец, – похоже, Франк Игоревич не понял, что со мной что-то не так. – Это единственный известный случай, когда дракончик пришёл к взрослому человеку, а не к младенцу. А потом драконы перестали приходить даже к детишкам, – доктор вздохнул. Я заставила себя отложить фотографию Тима, но потом не удержалась и взяла её снова.

– А можно сделать с неё копию?

– О да, конечно, – Франк Игоревич повернулся к принтеру, но я прям чувствовала, что ему хочется дальше разговор продолжать. Не то чтобы вот в эту конкретную минуту мне было интересно, но я спросила:

– А почему драконы перестали приходить?

– Видите ли. На мой взгляд, это произошло, когда Чёрные стали воинами.

– В смысле? – вот так номер! – А кем они до этого были? Они же с мантисами.

– Вот! Вы совершаете ту же ошибку! Да, Первые умели сражаться, и умели так, что нам до них расти и расти. Но кем бы они ни были на Терре, на Марс они высадились как первооткрыватели. Исследователи, строители, созидатели. Именно они стали оживлять нашу планету. И к ним пришли драконы. Когда мантисы попытались выбросить десант, Чёрные с драконами уничтожили их. Подчистую. Драконы и Первые были не воинами, а хранителями Марса. Стражами, если хотите. Они. Вот, пожалуйста, – каким-то совсем другим тоном закончил Франк Игоревич и протянул мне копию фотографии.

И тут до меня кое-что дошло.

– Погодите! Но есть если такие доказательства, фотографии и всё такое, почему вам не верят? Я ведь знаю, что ваши идеи считают… странными, и…

Ох, лучше бы я этого не говорила! Глаза у Франка Игоревича стали дикими, и он на меня так глянул, что под стол спрятаться захотелось.

– Потому что официальную историю Первых отредактировали, покрыли лаком и объявили истиной, вечной и неизменной! Драконы – красивая легенда, фотографии – мистификация и подделка, мои теории – бред заигравшегося историка! Они разучились задавать вопросы! В истории освоения Марса, в истории Сумерек столько нестыковок, а они!.. Вот, я вам покажу. Я тут недавно нашёл. – Франк Игоревич снова полез в бумаги, выдернул из стопки документов очередную папку и рванул магнитную застёжку так, что я думала – сломает. – Не знаю, как я её проглядел раньше! Потому что в ней. Эти документы. Вот, видите?

Я честно уставилась на пожелтевшие, с выцветшими линиями и обозначениями листы чертежей, которые доктор раскладывал передо мной. Ничего не понятно, но не говорить же об этом! Вдруг Франку Игоревичу не понравится, и он выкинет что-нибудь… этакое? Так что я глубокомысленно протянула:

– Это.

И Франк Игоревич горячо подхватил:

– Это схемы городов-убежищ. Глубоко под поверхностью, с полностью замкнутым циклом, обнаружить их с орбиты невозможно. А главное – они заложены с трехсотпроцентным ресурсом! То есть спроектированы так, чтобы выдержать резкое увеличение населения, причём вывести СЖО[4] на рабочий режим можно буквально за несколько дней. Расчёты делала Ланге, – Франк Игоревич ткнул пальцем в полустёртые записи, – проект утвердил Кривец, первый глава Республики. А теперь читайте здесь, – он вытащил следующий чертёж.

Вот тут я не удержалась:

– Простите, Франк Игоревич. На каком языке это написано?

А правда – на каком? Буквы вроде знакомые, но что там – хрен поймёшь. Да и не хотела я, честно говоря, знать, что там написано. Совсем не хотела. Потому что получалось всё. Странно получалось. Странно и как-то неправильно. Как с той фотографией в музее. Которая вроде всё время там была, а Ганс её не помнил. И не только Ганс, как оказалось, и не только эту фотографию. Так и тут. Франк Игоревич ведь обмолвился, что раньше эту папку не видел. Проглядел, типа. А может, не проглядел? Может, её раньше просто не было, как и тех фотографий? Вернее, для Чёрных не было, а для остальных – была. Но как такое вообще получиться может?

Нет, бред какой-то получается.

– А-а, это смесь русского с немецким, причём в досумеречной, так называемой готической системе записи. Манера Ланге делать пометки – кошмар любого историка. Но не это важно, – доктор махнул рукой, причём от души так махнул, чуть чайник не своротил. – Это ясли. И детский садик. Из расчёта где-то на сто детишек и человек двадцать взрослых. Судя по всему, закладывалось несколько таких поселков. Зачем они это проектировали? Откуда они собирались одномоментно взять столько разновозрастных детей? Зачем Кривец, Ланге и фон Окле вкладывали столько сил в обеспечение полной автономности Марса? По кислороду, воде, продовольствию. Вы понимаете?

И опять это дурацкое ощущение: вроде понимаю, но не понимаю. Потому что такого ведь не могло быть! Я и говорить-то ничего не хотела, уж больно бредово это всё звучало, но Франк Игоревич опять на меня так посмотрел, словно я на экзамене и должна отвечать, или «неуд» получу. Так что я губы разлепила и говорю:

– Они что… Знали? Знали про мантисов и собирались вывезти детишек с Терры? Знали, что из-за блокады Марсу придётся жить только на собственных ресурсах? Но это же. Ведь я читала про Сумерки, ведь всё было не так! В смысле, никакой эвакуации… – совсем я запуталась, хоть сквозь землю проваливайся, j ope!

– Вот именно! Они не могли знать, но если судить по этим документам – знали! Вам мало этого? Вот! – и ещё одну фотографию передо мной на стол – хлоп! А я смотрю – у Франка Игоревича уже руки трясутся. А если у него припадок какой случится, что мне делать? Может, правы те, кто говорит, что он – псих? И всё это бред? Но фотки-то и чертежи – вот они, передо мной.

А на фотографии, которую Франк Игоревич достал, тоже Тимка был. В чём-то вроде рабочего комбеза, и весь обсажен… так говорят?.. какими-то странными существами. Я не сразу поняла, что это птицы, маленькие, кругленькие и пушистые. Тим смеялся, а пара птиц у него даже на голове сидела. Они на наших перепёлок похожи были, только помельче, вроде. Сильно помельче.

– И что это?

– Ха! – Франк Игоревич перевернул фотографию и показал надпись на обороте, которую на этот раз я смогла разобрать. Она на русском была, да и почерк, кстати, на Тимов похож. Ну как – похож. Так, на первый взгляд, общего мало, но Тим постоянно большие буквы с такими завиточками прикольными пишет, типа для красоты. И вот загогулинки эти там были – просто один в один.

– Читайте!

Ну, я и прочитала. Вслух:

– «Первые перепёлки на Марсе. Задача выполнена! 12 мая 2001 г.» И что?

– Что?! – Франк Игоревич чуть не завизжал. – Вы спрашиваете – «что»?! А то, что группа Кривца прилетела на Марс в декабре двухтысячного! Пятого числа! Какие перепёлки, они в это время только-только посадочную полосу для «лебедей» оборудовать закончили! Как такое может быть, я вас спрашиваю?!

вернуться

4

СЖО – системы жизнеобеспечения.

11
{"b":"922404","o":1}