Столько людей тем днём было вырвано из своей обыденной жизни, столько судеб было загублено. Обезумевший диктатор к концу своего правления был так одержим историями о Второй мировой войне, о нацистах и большевиках, что сам возжелал свою маленькую победоносную войну, не понимая, во что она может перерасти. Ища врага в соседних странах, чтобы укрепить свою значимость перед внутренней аудиторией, Виктор Полуднев и его окружение поставили на кон всё, развязав войну, которая переросла в Третью мировую. Войну, в которой победителей быть не могло. Я пытался сохранять трезвость ума настолько, насколько это было возможным. Позже, общаясь с людьми в бункере, я удивлялся тому, что многие из них всё равно поддерживали безумную политику нашего правительства – таких людей мне хотелось лично выгнать из бункера. Отец и мать так и не пришли, надежда окончательно покинула меня, когда дверь убежища захлопнулась, мне было 17 лет. Один год я успел отучиться в военной академии. И всё, что я умел в этой жизни – это обращаться с оружием и гранатами, да и то не очень хорошо. Возможно, это могло бы когда-нибудь пригодиться. Неизвестно, что ждало нас дальше. Я думал, как и многие, надеялся, что через несколько дней нас выпустят и всё обойдётся. Под дулами автоматов нас пересчитали, проверили паспорта и записали данные в какие-то анкеты, затем выдали по бутылке воды и немного сухого пайка, показали где находятся туалеты. На первый взгляд всё было устроено не так уж и плохо: двадцать кабинок, по десять на мужчин и женщин. Как и ожидалось, в женском туалете скопилась очередь. Был понедельник, четвёртое марта, две тысячи тридцатого года. Но мы не вышли ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю…
Глава 2
Я уже ничего не понимал, столько событий за такой короткий срок. Время словно остановилось, замерло в этом безумном моменте. По ощущениям можно было сказать, что я совсем не чувствовал разницу: прошёл один час или несколько. За всё это время был слышен гул и взрывы, доносящиеся откуда-то с поверхности, стены трясло, в некоторых местах с потолка сыпался какой-то песок вперемешку с кусочками земли и бетонной крошкой. Освещение пропадало на несколько секунд, потом восстанавливалось. Всё хаотично, я даже не мог погрузиться в себя, переживая за родителей… задаваясь мыслями, что с ними, что там на поверхности, я вновь приходил в себя под крики людей, окружающих меня, под ту панику, которая всех охватила. Гнетущую атмосферу прервала группа военных, вошедшая в главный зал. Они встали в одну шеренгу. Серди военных было даже две женщины, уставившись на нас, держа в руках автоматы Калашникова, они выглядели не менее сурово, чем мужчины. Для меня в тот момент не было разницы, кто передо мной стоит. Я просто боялся, боялся, как и все, задаваясь вопросами: зачем они так построились?! Что они будут с нами делать, неужели расстреляют?! Убьют?! Но зачем… зачем тогда нас спасать или же это было вовсе не спасением?! Хоть люди и были напуганы, но не все из них оказались робкого десятка. Из толпы в адрес военных стали раздаваться крики.
– Что дальше?! Чего молчите?!
– Что там наверху?! Нас бомбят, да?!
– Когда мы сможем выйти?!
– Скажите уже что-нибудь!
– Сколько нам тут ещё сидеть?!
– Где мои родственники?! Вы обещали их привести!
– Что, козлы, так и будете стоять и молчать?!
– Откройте дверь, я свалю отсюда на хер!
В военных полетело несколько бутылок с водой, которые они же до этого раздавали. Солдаты сразу наставили дула автоматов на людей, а Алексей сделал несколько выстрелов в воздух. Видимо, он был у них главным. Народ в большинстве своём оробел и приутих. Но некоторые всё же не могли замолчать, пытаясь получить хоть какие-нибудь ответы.
– Вы что, уроды, тоже нас замочить хотите?!
– Та баба одна была, а нас много!
– Точно, всех не положите!
– Пожалуйста, очень вас прошу, успокойтесь! – откуда-то сверху раздался голос, пронёсшийся эхом по стенам зала.
Все подняли головы. Метрах в пяти-шести над военными был небольшой балкончик, на котором стоял немолодой мужчина, одетый в однотонную серую робу. Перед ним на стойке был установлен микрофон, а по обеим сторонам от него расположены две огромные колонки.
– Пожалуйста, потерпите немного, – продолжил мужчина. – Сейчас я всё вам объясню.
Почти все успокоились. Лишь единичные, уже более робкие выкрики звучали в толпе.
– Это ещё кто?!
– Так это же Андрей, я видел его пару раз у нашего руководства!
– И я тоже, в кабинете у полковника, совсем недавно он там сидел!
Снова прозвучало несколько выстрелов, наконец-то толпа окончательно успокоилась. Все ждали, что им скажут.
Мужчина на балкончике снял микрофон со стойки и подошёл ближе к краю.
– Спасибо! Я продолжу! Меня зовут Андрей Петрович Иванцовский, мне пятьдесят три года, и я смотритель этого убежища. Смотритель – это главный человек, который отвечает за всё. Простыми словами: смотритель – это кто-то вроде мэра или губернатора в бункере. Вы все знаете, что наша страна уже более года находится в горячей стадии войны. К большому сожалению, действительность такова, что война перешла на новый уровень.
Люди снова начали сыпать вопросами.
– На какой ещё уровень?!
– Куда ещё больше?!
– Сколько нам тут сидеть?!
– Приведут ли остальных?!
– Дайте мне сказать! – прокричал мужчина с балкона.
Военные несколько раз выстрелили в пол, всего в паре метров от толпы, пока люди вновь не замолчали.
– Я не смогу вам всё объяснить, если вы будете каждый раз меня перебивать! То, что произошло с женщиной, может случиться с каждым из вас, поэтому предлагаю не накалять ситуацию, чтобы не пришлось использовать радикальные меры!
Пробираясь сквозь толпу, вперёд вышел мужчина и, жестикулируя руками, стал кричать:
– Да иди ты на хер! Я капитан ФСБ, я тебе радикальные меры покажу, когда выйдем отсюда!
Один из военных поднял голову, посмотрел на Иванцовского, стоящего на балконе, тот ему кивнул. Тут же военный несколько раз выстрелил в буйного капитана ФСБ. Мужчина замертво упал. Люди заплакали, в ужасе закричали и попятились назад. Двое военных быстро подбежали и унесли труп в том же направлении, куда до этого оттаскивали тело убитой ими женщины. Я прекрасно понимал, что лучше не перебивать того мужика на балконе, лучше выслушать всё, что он скажет. Похоже, что после второго убийства остальные тоже это поняли.
– Сожалею, что пришлось так поступить. Но иначе вы не понимали. Прошу не перебивать меня, и я уверен, что на большую часть ваших вопросов смогу дать ответы. Чтобы сохранить порядок в бункере, охрана может лишить жизни любого человека. Не имеет значения сколько вам лет, какого вы пола, какая у вас была занимаемая должность и в каком звании вы состоите. Нам нужен порядок! Мы оказались в безвыходном положении. И теперь этот бункер – это наш дом. Практически все здесь являются сотрудниками силовых государственных органов или же родственниками сотрудников. Вы счастливчики, остальным повезло меньше. Мы готовились к этому дню ещё за месяц, но даже мы не могли представить, что всё обернётся худшим образом для вас и для нас!
Один человек в толпе робко поднял руку.
– Я вижу, что вы тянете руку, и наверняка у вас есть вопрос. Но позвольте, все вопросы потом, я продолжу. Это убежище рассчитано на двести человек, при таком количестве людей запасов топлива, еды, воды и прочих ресурсов может хватить на пять лет! Вас пересчитали и записали. Всего, включая меня и охрану, сейчас в убежище находится девяносто пять мужчин и семьдесят шесть женщин, считая детей и стариков. Несовершеннолетних двадцать пять человек. Стариков от шестидесяти до шестидесяти пяти лет – двадцать человек. Минус двое нарушителей порядка: мужчина и женщина. Бункер довольно большой и здесь много технических помещений. Начало бункера – это главный зал, в котором мы сейчас находимся – прям под Зимним театром, далее через связную сеть помещений и тоннелей можно пройти под Курортным проспектом до бывшего здания ФСБ, под которым расположено ещё несколько жилых и производственных помещений.
