Дэвид — один из двух парней вне Хавока, с которыми я спала — поднялся, бросая на меня последний, странный взгляд пока шел к двери.

— Что, черт возьми, это было? — спросил Хаэль, указывая на парадную дверь и мое лицо.

Я посмотрела на него, пытаясь придать лицу правильное выражение, но должно быть была плохим игроком в покер, потому что он прищурил свой взгляд. Немного ревности омрачило выражение его лица, но мне даже понравилось. Разве это неправильно?

— Бернадетт трахала этого парня, — сказал Виктор, зажигая сигарету и одаривая меня непонятным взглядом. — Надеюсь, твоя сладкая киска не втянула нас в неприятности, как случилось из-за члена Хаэля, или, клянусь Богом, я уеду на Фиджи и никогда не вернусь. — он кивнул в сторону Корали. — Каллум, позволь ей воспользоваться ванной, а затем снова свяжи. Мы собираемся остаться на выходные.

Глава 4

Виктор Ченнинг был темным, мужественным богом. Не думаю, что на земле есть хоть одна женщина, которая, лишь взглянув на него, не испытала бы желание поклоняться хотя бы некоторым частям его тела. С другой стороны, личность этого парня оставляет желать лучшего.

— Не хочешь рассказать мне про Дэвида? — спросил Вик, без рубашки он был великолепен, смотря через плечо жестоким, собственническим блеском в обсидиановых глазах.

— Дэвид, — начала я, сидя на краю двуспальной кровати в одной из пяти гребаных гостевых спален этого огромного дома. Мы позволили Винсентам провести ночь в своей комнате. Они, конечно, связаны, но хотя бы в своей собственной кровати, не так ли? — Я встречала его на вечеринке в Прескотте, и мы перепихнулись один раз.

Виктор полностью повернулся, чтобы посмотреть на меня, бросая рубашку на пол рядом с чемоданом. Мы отправили Каллума и Хаэля взять вещи из отеля. Теперь мы официально переехали к Винсентам. По началу я нервничала из-за этой мысли. Что случится, если нас поймают? Но потом вспомнила, что в другой комнате находится маленькая девочка по имени Алисса, которую намеривались продать извращенцам. У нас слишком много грязи на Винсентов, так что они не смогут ничего сделать.

— Ты использовала презерватив? — спросил Виктор, и, блять, клянусь, я чуть не лопнула от злости.

Взгляд, которым я на него посмотрела, был истинным огнем, но он не отступил. Лишь стоял там, без рубашки, покрытый татуировками, великолепный и уставился на меня, словно я вычесывала волосы из своих мокрых волос.

— Да, придурок. Я использовала презерватив. Веришь или нет, у меня никогда не было привычки не использовать презервативы, пока не стала девушкой Хавок.

Мой желудок сжался от собственного идиотизма в последнее время. Аарон, конечно, был прекрасным джентльменом и использовал презерватив. Но Оскар, и Виктор, и…даже Хаэль.

— Ты не забываешь, только если это не девушка, которая тебе нравится, — сказал однажды Хаэль в «Хеллхоле», том готическом магазине в нижней части Спрингфилда.

И он ровно это и показал на капоте своего камаро, на машине, к которой он никому не позволяет прикоснуться, если только они не часть Хавок.

Хмм.

Мое лицо покраснело, и взгляд опустился на колени. Я принимала эти чертовы противозачаточные таблетки, которые Оскар мистическим образом добыл, — или скорее всего Каллум украл их для него — так что, хотя бы это.

Моя рука замерла на кисти, когда Виктор встал передо мной, пальцами схватил мой подбородок, поднимая лицо. Связь между нами пульсировала и билась, словно живое существо, заставляя мою грудь болеть. Знает ли он, как много значит для меня? Даже если он говорил, что его любовь эгоистична, даже если был ревнивым ублюдком.

Я облизала свои губы, когда он наклонился и вдохнул мой запах.

— Ты пахнешь так чертовски хорошо, — пробормотал он, и мне пришлось закрыть глаза, чтобы сдержать прилив эмоций в груди. — Я мог бы съесть тебя, Бернадетт, поглощая до последнего кусочка.

Виктор лизнул сторону моего лица, и кисточка выпала из моей руки, катаясь по полу.

Блять, черт, будь все проклято.

— Прекрати, — настаивала я, но в моих словах не было тепла.

— Нет, — он сжал мой подбородок еще сильнее, и я открыла глаза, чтобы встретиться с его прекрасными черными. — Эти куски говна потратили почти половину дня моего времени. Я собираюсь исправить это сейчас.

Почти открыла рот в протесте, но в конце концов…почему меня это волнует? У Аарона все под контролем с девочками. Оскар, Хаэль или Кэл могут проследить за Винсентами.

— Это был милый свадебный подарок, — вместо протеста сказала я, и он улыбнулся. Несмотря на то, что в его глаза появилась искренняя доля веселья, это было больше похоже на ухмылку. — Помимо Винсентов и Тинга… — я замолчала, когда Виктор хихикнул.

— Насилие и секс, могу предложить тебе, что угодно из этого, в большом количестве, — сказал он, отпуская мой подбородок, а затем отошел назад, чтобы выключить свет. Мы погрузились в темноту, но на самом деле это было не важно. Я и Вик просто два ворона смерти с черными перьями и острыми клювами. — И любовь. Эти вещи бесконечны.

— Ты — придурок, — выдала я, потому что это все, на что способна сейчас. Мои щеки покраснели, а сердце колотилось. — Но я все равно люблю тебя.

— Почему? — спросил Вик, двигаясь в тени, чтобы взять что-то.

Это было мое платье, мое красивое, черное, свадебное платье, которое он снял с вешалки и принес мне. Протянул его, но мне потребовалась секунда, чтобы взять наряд, потому что я пыталась подобрать правильные слова.

— Почему? — повторила. — Знаешь, могу спросить тебя о том же.

Я приняла у него платье. Оно блестело, даже при намеке на солнечный свет снаружи. Наши окна были открыты, и было слышно, как море приветствовало и прощалось с пляжем в нежном и гладком бормотании. Постоянно, нескончаемо, безгранично.

— Отговорка, — сказал Вик, зажигая очередную сигарету. Он так же зависим от никотина, как я от его внимания. Однажды это может нас погубить, но нам все равно. — Ты знаешь, почему я люблю тебя. Я сказал об этом в нашу брачную ночь, прямо после того, как мы разделись в номере отеля, — он указал на меня сигаретой. — Ты владеешь мной.

Я нахмурилась и опустила взгляд на свое платье.

— У меня проблемы с ощущением близости, Вик.

Вот оно. Ух ты. Я сказала это. Сказала, что-то реальное, что не было…злостью.

— Как у всех нас, — ответил он, опускаясь на колени предо мной. Я подняла взгляд, и очень старалась сдержать слезы. Почему я плачу сейчас? У меня были и лучшие возможности, когда можно было поплакать. Виктор потянулся и положил свою большую, теплую руку на одну сторону моего лица. Большой палец играл на моих губах, когда соленая слеза скатилась по щеке. — Мы выросли на разбитом стекле и разрушенных мечтах, Бернадетт. Мы можем облажаться. Мы можем совершать ошибки, — он вздохнул, и дыхание пронеслось по моему колену, когда он прижался лбом к моей ноге. — Мы можем измениться.

Я полезла в карман платья и достала тюбик розовой помады. Она называется «Бездушная». И хоть я люблю этот оттенок — Пенелопе бы на самом деле понравился этот цвет — я не бездушная. На самом деле, иногда желаю, чтобы у меня было меньше сердца, потому что тогда не было бы так больно. Следующим, что я вытащила, был мой список, этот уродливый, скомканный конверт со всеми ужасными людьми, вписанными в него.

Отчим

Лучшая подруга

Социальный работник по делам несовершеннолетних

Бывший

Директор

Сводный брат

Мама

Пятна розовой помады скрывали некоторые из них, но самые важные все еще остались.

Мама.

Потому что из всех людей, она была той, кто принесла меня в этот мир, а потом позволила ему поиметь меня. Подталкивала к этому. Даже сама так делала.

— Самое грустное во всем этом то, — сказала я Вику, изучая список, который сделала несколько месяцев назад. — Что эти имена внесены сюда, не потому что я хотела ненавидеть этих людей. Они здесь, потому я любила их или образ того, кем они должны были быть, — мой большой палец прошелся по номеру три, когда подумала про Корали в ее комнате вниз по коридору. — Ее работа в обществе заключается в том, чтобы быть спасательной сеткой. Она должна была защитить меня, направить меня в место получше. Она притворилась моим другом, Вик, — я вздохнула и переместила большой палец на номер пять. Директор Ванн был…интересным. Он не безвинный, и он получил по заслугам, позвав мальчиков за мной. Он вызвал скорую помощь мисс Китинг. Может ли кто-то искупиться вне зависимости от того, как сильно облажался?