— Скажите, это правда, что вы применяете допинг перед боями?

Всё. Мое терпение лопнуло.

Резким движением я ухватил черным щупальцем ретивую журналистку за шкирку и вышвырнул в коридор. Та с визгом пролетела пару метров и шмякнулась на задницу. Толпа ахнула и ринулась прямо на меня… Я подпрыгнул и влетел с двух ног прямо в центр скопища, в воздух взлетели сломанные микрофоны, авторучки, очки, блокноты и еще какая-то дребедень…

Спустя полминуты горе-правдорубы валялись бесформенной кучей малой в коридоре, хлопая глазами и силясь подняться. Я с презрением взирал на них сверху вниз, упирая руки в боки.

— Пшли вон, — бросил со священной яростью, — И чтоб духу вашего здесь не было. Иначе в следующий раз сдерживаться не буду. Усекли?

— Да вы диктаторы и угнетатели, душители свободы! — пискнул какой-то молодчик, — Мы о вас всю правду напишем!

Я лениво закатал ему в глотку шар Бездны, заставив заткнуться. Молодчик закашлялся и выпучил глаза. Я прилепил ему Бездной язык к небу — до вечера будет ходить молча.

Журналисты заполошно закивали. Спотыкаясь и неуклюже цепляясь друг за друга, они ретировались — только пятки засверкали.

Я с силой захлопнул дверь и повернулся к притихшим девчатам.

— Ну вы видали, а? Совсем распоясались, писаки недоделанные! Лезут, понимаешь, в душу без мыла!

— И не говори! — встряла Настя, возмущенно сдувая упавшую на глаза челку, — Эти ищейки вконец оборзели! Вломились, будто к себе домой!

— Хуже другое! — недовольно произнес я, — Не могли они сами пробраться сквозь посты! Вы же видели, какая тут охрана — иголку не проронишь, не то что целую ораву журналюг! Значит…

— Значит, им специально дали зеленый свет! — ахнула Эмми, на щеках вспыхнул гневный румянец, — Но кто? И зачем? Чтобы нас отвлечь?

Я мрачно кивнул. Вот-вот. Больно вовремя они нарисовались — аккурат перед решающим боем. И вопросы свои провокационные задают, сбивают настрой и концентрацию. Нет, ребятки, что-то здесь нечисто. Кто-то отчаянно жаждет вывести нас из равновесия…

Поток моих мыслей прервал громогласный рев толпы за окном. Кажется, битва на арене вот-вот начнется! И судя по накалу страстей — будет жарко!

Мы дружно бросились к окну. А там…

Противоборствующие команды уже выстроились друг напротив друга. Над ареной повисло напряженное, звенящее молчание. Казалось, даже сам воздух искрил от переполнявшей его магической мощи.

С одной стороны — Кривотолковы. Олег, мрачный и собранный, возглавлял их маленький отряд. По правую руку от него застыл Вольдемар — исполинская гора мышц и хладнокровной ярости. Никаких сомнений — этот умеет сражаться и получает от процесса искреннее удовольствие. Рядом пружиной сжалась Дарья — зубы оскалены, в глазах пляшут отблески безумия вперемешку с предвкушением. За ними сгрудились младшие Кривотолковы — Эраст и Милана. Эти двое казались не в своей тарелке, особенно на фоне старших товарищей, нервно переминались с ноги на ногу. Но куда деваться? Назвался груздем — полезай в кузов.

На другом краю арены возвышалась зловещая женская фигура в маске и черном плаще до пят. Ее окружало четверо бойцов самого свирепого вида — мрачные, напряженные, увешанные оружием и артефактами. Рожи — хоть на стенку вешай в назидание другим. Но как ни странно, вид у них подобострастный и даже какой-то заискивающий, что ли. Во взглядах, обращенных на Госпожу — фанатичный восторг вперемешку с благоговейным ужасом. Словно перед ними не человек вовсе, а мифическое божество. Странная дамочка — что же такое она с ними сотворила, что те перед ней разве что на коленях не ползают?

Но гадать было некогда. Сигнал прозвучал — и битва началась.

Вольдемар выхватил свой верный моргенштерн и попер вперед, готовый сшибать врагов словно кегли. Ледяные шипы на шаре дрожали словно от предвкушения, желая вонзиться в плоть, крушить кости, дробить черепа. После каждого шага немца по поверхности арены расползался иней.

Я, казалось, даже отсюда почувствовал, как похолодало.

— Он твой чемпион, Айси, — напомнил я богине, которая встала рядом со мной, тоже наблюдая за боем, — Его сила льда возрастает параллельно твоей.

— Да, этот смертный хорош, — задумчиво произнесла богиня, — Возможно, он даже будет достоин того, чтобы после смерти пополнить мою свиту.

— Ты же ведь справишься с ним?

— Пфе-е-е… — фыркнула богиня, — Не смеши меня, Эстро. Даже в этом ослабленном состоянии я не проиграю своему чемпиону, как бы силен он не был.

Дарья, верная своему безумному стилю, набросилась на ближнего противника. Полоснула кнутом по лицу, пробив покров. Кровь брызнула во все стороны, заливая плиты…

Олег отличился. Прочел длинное заклятье, и под ногами простолюдинов вспух разлом, извергая багровое пламя. Визг и вопли бойцов заглушили прочие звуки. Сразу двое вышли из строя, пытаясь потушить жгучее пламя…

Я хмыкнул. Кажется, Олежек выучил новые трюки!

Но и Госпожа с бандитами были не лыком шиты! Ее четыре руки двигались с немыслимой скоростью, складывая печати усиления и ментального подавления. Она уложила Эраста в лужу его собственной крови небрежным щелчком пальцев. Милане с размаху всадила заточенные когти в бок, разрывая на части духовные потоки.

Вольдемар, уже вымазанный кровью с ног до головы, непрерывно орудовал моргенштерном, превращая противников в ледяную отбивную. Он походил на берсерка, на древнего бога войны Вотана, упивающегося насилием. В стальном взгляде ни тени страха — лишь мрачное ликование.

Один из приспешников Госпожи в отчаянии скастовал заклинание призыва — из открывшегося портала на Кривотолковых хлынули орды каких-то мерзких тварей, похожих на помесь муравьев и жуков.

Я хмыкнул, оценивая действия бойцов. Вольдемар оказался спиной к спине с Дарьей. Оба мерзко ухмылялись, явно наслаждаясь процессом избиения. Казалось, кровь и смерть — их родная стихия.

А Олег… Да, Олег приятно впечатлил. Он не поддался панике, давал своим соратникам информацию о действиях противника, искусно просчитывая ходы оппонента. Дрался слаженно, в связке с соратниками, прикрывая и выручая их в нужный момент. Пару раз он даже принял на себя атаки, предназначавшиеся раненной Милане. Прошипел что-то сквозь зубы, пресекая ее благодарность. И вновь ринулся в бой, с головой ушел в сражение.

Из команды Госпожи многие полегли в первые же минуты. Раненые, подмороженные и подпаленные тела валялись под ногами сражающихся. Те, кто устоял, щерились и скалились — не люди, а дикие хищники, алчущие добычи.

— Они словно под действием каких-то… стимуляторов, — произнесла Айштиль, — Сражаются до последнего, не щадя себя.

Призванное жучье тоже особо не помогло команде простолюдинов — в условиях низких температур боевая мощь насекомых сильно падала. Вольдемар пыхтел как холодильник, вбирая все частички тепла, взамен выдавая холод и ледяной пар.

Прочие Кривотолковы чувствовали себя превосходно в условиях дикого холода. Они словно всю жизнь тренировались, чтобы эффективно сражаться в подобной обстановке.

В какой-то момент исход боя, казалось, был предрешен. Кривотолковы явно побеждали. Их атаки выходили куда сокрушительнее и эффективнее. Эмми насмешливо покосилась на Настю:

— Ну что, съела? Я ж говорила — куда этой босоте против матерых бойцов! Подавятся и не заметят!

Настя хмыкнула. На губах ее играла загадочная полуулыбка:

— Погоди, Эм. Еще не вечер. Сдается мне, Госпожа припасла козырь в рукаве…

— Да ладно, — фыркнула Эмми, — Че она одна-то сделает?

И действительно — все четверо подручных Госпожи уже вышли из боя. Медики несли их на носилках прочь от Арены. Также на носилках лежали израненные Эраст и Милана.

Олег, Вольдемар и Дарья окружили Госпожу с трех сторон. Дарья торжествующе ухмылялась, раскручивая кнут над головой. Она смотрела на Госпожу, как кошка на мышь. Явно хотела поквитаться за прошлое унижение, когда Госпожа вырубила ее ударом в спину.

— Слабоваты простолюдины оказались, — вздохнула Сахаринка, — Жаль, я тоже за них болела…