— Не понимаю о чём речь. Я даже не понимаю о ком рассказывает Ратмир, у нас в доме никакого дедушки не было, слуги бы доложили.

— Не было. Не было, Нис, — эмир смотрел на Нис так, что ей казалось, что он пытается заглянуть ей в душу. — Тот о ком рассказал Ратмир — это мой дед и он встретился с моим внуком. Ты не знаешь, но этот перстень — это символ власти. Почему-то я так и думал, что с тобой что-то связано. Твой сын отныне наделён такой же властью, что и я. Получив перстень, когда придёт время, Ратмир станет правителем, и я уверен, что он будет достоин величия своего прадеда.

— Теперь я понимаю откуда у Ратмира такой характер, что не согнёшь. Если упрётся, то уже и ремнём не напугаешь.

— Ремнём? — эмир нахмурился и посмотрел на Асмана, но тот отмахнулся:

— Не напрягайся, отец. Ремень висит на гвоздике в детской, чтобы Ратмир помнил, что за шалости может получить наказание. Только никто его ремнём и не собирается наказывать.

— Воспитательная беседа отца пока ещё действенна, — улыбнулась Нис.

Порадовало то, что важный дед не стал настаивать на дальнейшем разговоре и признании. Эмир спокойно объявил всем, что перстень великого эмира и его деда выбрал себе хозяина и им отныне является сын Асмана и никто не смеет оспаривать этот факт, потому что перстень явился в этот мир в присутствии многих свидетелей. Для того, чтобы отсечь лишние толки и пересуды, эмир распорядился принести шкатулку, которая была неповреждённой и, следовательно, открыта без каких-либо средств. Ратмир при всех продемонстрировал, как он открыл её, благодаря подсказке своего далёкого родственника.

Оставшись с Асманом и Нис один на один, эмир поведал им свой сон, тот, что видел в ту ночь, когда Нис была прикована к столбу. Рассказал, что ему приснилась девушка с ребёнком. Во сне они исчезли, а на земле остался камень, который эмир подобрал. Вспомнил, что камень тоже был синего цвета, а когда он бросил его, то вместо камня перед ним лежал перстень. Эмир задумчиво покачал головой и сказал, что уже тогда дед дал ему понять, что судьба перстня правителя уже решена, что уже есть тот, пока ещё не рождённый кого перстень ждал столько лет. И может быть неслучайно по завещанию деда перстень должен был храниться именно в семье младшего сына каждого следующего эмира.

— Так как же зовут моего внука?

Нис посмотрела в окно, словно раздумывая, отвечать на вопрос или нет. Вздохнув, перевела взгляд на трёх мужчин, внимательно смотревших на неё и улыбнулась, перед ней сидели три поколения. Они так были похожи друг на друга. В этот момент в комнату вошла Алия и замерла, так же увидев эту картину. Женщина подошла к Нис и обняла за плечи.

— Спасибо, милая, ты принесла в наш дом счастье.

— Жена, не мешай, — нахмурился Мухамед. — Мы ждём ответа, Нис.

— Ратмира по документам зовут Самир.

— Почему?

— Не знаю. Так захотелось его назвать, но так как я не хотела, чтобы меня нашли, то специально звала его Ратмиром, поэтому для всех он так и остался Ратмиром.

В зале снова повисла тишина. Прервал которую самый старый гость. Старик встал и подошёл к мальчику, погладил его по голове и, обернувшись ко всем гостям, громко сказал:

— Это было предрешено и никто не сможет оспорить волю великого повелителя Самира. Он отдал свой символ власти тому, кого этот перстень ждал долгие годы. И то, что этого ребёнка зовут так же, как владыку, свидетельствует о великом продолжении и исполнении его воли.

Ратмир потом долго спрашивал, что он теперь самый главный, на что Нис, смеясь отвечала, что главная всегда она. Асман, слыша эти заявления, качал головой, зная, что Нис всё равно права. Он отдавал приказы, но не всегда они выполнялись так, как он хотел, Нис умело их корректировала, но никогда не оспаривала, но и не всегда подчинялась.

Эмир злился на своего любимого сына, а доставалось всем в его окружении. Никак не мог понять, что Асман, уехав в дальнюю резиденцию, словно пропал. Никаких вестей, ни звонков и на обязанности сын откровенно чуть ли не наплевал, сказав перед отъездом, что берёт отпуск. и первые за столько лет его не будет терзать ни чувство вины, ни чувство сожаления, что он оставил власть и бизнес. Свой бизнес он, конечно, не бросил на произвол. Эмиру чуть ли не каждый день докладывали о том, как обстоят дела в компания сына и то что тот твёрдо держит в своих руках бразды правления, отдаёт приказы и распоряжения, не смотря ни на время, ни на расстояние.

— Вот, братец, — вздохнул старший сын. — Отец, ты ему всё прощаешь. Значит своим бизнесом он занимается, а всё остальное свалил на мои плечи и развлекается с молодой женой.

— Ты же старший, — напомнил ему эмир. — Но и тебя никто не ограничивает в развлечениях. Жён больше чем у меня. Не пойму, чем недоволен.

Эмир слышал, как мужчина выругался себе в бороду.

— Просто скажи честно, что нравится тебе девчонка, только предупреждаю, держись от них подальше. А ещё хочу тебе заметить, сын, чтобы остудить твою ревность к Асману, что ты бы никогда на Нис не женился.

Мужчина громко и зло засопел, но промолчал.

— Помни об этом и умей радоваться всему тому, что тебе даёт Всевышний, а он даёт тебе, поверь мне, очень много. Другие бы с удовольствием поменялись с тобой местами, но Всевышний выбрал тебя.

— А девчонку он отдал ему, — словно обиженный пацан, возразил мужчина.

У эмира брови полезли на лоб, но он решил промолчать и дать сыну время смириться с действительностью и успокоиться. Вот только тот оказался с этим не согласен и заявил:

— Ты всегда в нашей семье всё держишь под контролем, что же сейчас, ты предоставил Асману такую вольницу? Накопилось много вопросов, да и подпись его нужна. Поехали к нему.

— А электронной подписи уже не достаточно?

— Ты сам ввёл правило, что договора должны подписываться собственноручно.

Эмир вздохнул, понимая, что сын сейчас прав и согласно кивнув, бросил уже уходя:

— Значит собирайся. Завтра выезжаем.

Мужчина улыбнулся и, не сдержавшись, сказал, уже смотря на закрывшуюся дверь:

— Подпорчу я тебе Асман отпуск. Всё сделаю, чтобы вернулся и работал на семью, как раньше, чтоб некогда было и думать об этой девке.

Нис с утра было немного скучно. Вчера приезжал крёстный со всем своим семейством, и они с Асманом с удовольствием принимали родных. Крёстный забрал Ратмира с собой, оба скучали друг без друга. Ратмир с самого рождения был с крёстным, поэтому сейчас ему недоставало общения с дедом. Асман же отпустил всю прислугу на выходной, чему все обрадовались и исчезли из их дома практически за полчаса. Осталась только охрана, но она не могла заходить без должного основания или угрозы ни в сад, ни во внутренний двор резиденции. Там, окружённый цветущими деревьями, был довольно большой бассейн.

Понимая, что сегодня они предоставлены только друг другу, Нис не стала мешать Асману, пока тот разбирался с делами, сидя в кабинете. Тихонько проскользнув к бассейну, она вдоволь наплескалась в тёплой воде, не заметив, как рядом с бассейном появился муж. Специально, чтобы подразнить Асмана, зная, как тот реагирует на неё, особенно сейчас, такую мокрую и в красивом бикини, Нис вышла из воды с другой стороны бассейна.

— Сними купальник, — стоя на противоположной стороне, приказал Асман, не сводя с её тела жадного взгляда.

Нис с поклоном ответила, при этом чуть ли не нагло глядя в его глаза:

— Да запросто.

Тут же в подтверждение своих слов сняла и отбросила лифчик. Сама не удержалась и всё же посмотрела на вздыбленные спортивные трусы.

— А плавки? — поторопил муж.

— А это уже баш на баш.

— Это как? — ноздри Асмана напряглись, когда он шумно вздохнул.

— Ну, одна вещь с меня, а другая с тебя. Так что, Асман, теперь твоя очередь.

Араб посмотрел на свои трусы, потом на давящуюся от смеха Нис.

— Давай же, снимай. Что застыл? Если снимешь, то ныряем вместе и встретимся в воде.