— Так, тогда разделяемся и погнали, пока светло нужно её найти, чтобы не успела никуда нырнуть и затаиться.

— Асман, она без денег, без телефона. Сама вылезет из норки, — поддержал Виктора Ильяс.

— Не знаю, что-то не так. Чего-то я не понимаю, — Асман оглядел поля. — Мужики, не поверите, но такое чувство, что она рядом.

— Друг, — похлопал его по плечу Давид. — Поехали, иногда мы желаемое принимаем за действительное. Её здесь нет. Ну, негде здесь спрятаться, вокруг голая дорога и поля.

Если бы только Асман знал, как он сейчас был прав и как близко от него была сбежавшая невеста. Но человеку не дано понимать иногда даже свои чувства, разум заглушает то, о чём кричит душа. Так и у Асмана, она сейчас кричала, что Нис рядом, но он верил своим глазам и разум отвергал, что здесь в этих полях кого-нибудь можно найти.

Моторы взревели. Нис прекрасно услышала, как тяжёлые вездеходы снова помчались на её поиски. Облегчённо выдохнув, злорадно улыбнулась.

— Пошли вы все нахрен, козлы. Ищите, ищите. Ни один из вас не испытал ту боль и унижение, что испытала я.

Нис не знала сколько времени она уже просидела, но устав от ожидания и одиночества она рассматривала своё совсем недавно изумительное и очень дорогое платье. Если ткань стала по пояс грязной и мокрой, то лиф ещё отливал белизной даже в сумраке огромной железной трубы. Жемчуг тоже переливался перламутром, притягивая взгляд своей красотой.

— Ему и грязь нипочём. Правильно говорят, что жемчуг к слезам, — вздохнула Нис.

Немного посидев, бездумно повторяя пальцами узоры тончайшего кружева и оглаживая вплетённые в них жемчужины, Нис неожиданно со злостью оторвала от нижней юбки приличный кусок ткани и привязала его концы за железную перекладину ограждения. Сделав таким образом что-то типа висящего мешочка, начала с истинным удовольствием отрывать от платья жемчужины и складывать в этот импровизированный мешочек.

Когда на платье не осталось ни одной жемчужины, Нис закончила свой варварский ритуал и удовлетворённо выдохнула. По тому, как стало темнеть вокруг, а в трубе и так был сумрак, который ещё больше сгустился, поняла, что за своим нехитрым занятием дождалась вечера. Вещи на ней были влажные и теперь в вечерней прохладе начала замерзать. Ей не хотелось верить, что никто не приедет и нужно будет что-то придумывать самой. Как-то неожиданно накатила паника, что она сейчас без денег, без телефона, без документов и в принципе и без одежды, сидит вся грязная на трассе. Стоит только высунуть нос на дорогу и с большой долей вероятности её приму за выброшенную кем-то проститутку. Нис тихо снова разрыдалась, уткнувшись в ладони. Она ещё не впала в полное отчаянье, но надежда таяла всё быстрее и быстрее, соревнуясь со светом. Труба погружалась в темноту в такую же темноту, следом за ней, погружалась и сама Нис.

В какой-то момент времени слёзы всё же высохли и, как всегда, после эмоционального всплеска наступила апатия. Там снаружи давно была ночь. Даже есть не хотелось, нервы, скрученные в тугой жгут, не позволяли логично мыслить. Тишина, нарушаемая только переливами воды, которой стало заметно меньше, видно основной поток уже спал, вдруг сменилась музыкой. Нис вздрогнула и посмотрела на выход. Как же она сейчас боялась ошибиться. «Вдруг Лерка всё рассказала, и сейчас приехали все несостоявшиеся родственнички?», — мысли Нис метались, как белки в клетке. Она не знала, что делать. Только когда услышала, что музыку явно сделали громче, решила, что раз уж кто-то приехал, то всё равно либо она сама вылезет из своего укрытия, либо её вытащат. Кое-как спустившись, на затёкших от долгого сидения ногах Нис поковыляла к выходу, прихватив с собой раздувшийся мешок с жемчугом. Она обернулась и посмотрела на красивые туфли, что так и остались стоять в уголке на маленькой железной площадке, а потом махнула им, словно навсегда прощаясь со своим прошлым. Когда девушка вышла из трубы, мужчина с дороги тихо позвал:

— Нис, не бойся. Давай только быстрее. Тебя до сих пор ищут по всем дорогам. Могут и сюда снова наведаться. У них родственников тьма тьмущая и все рыщут в поисках тебя.

Услышав знакомый голос Кости, Нис словно подкинули. С какой-то невероятной для её состояния лёгкостью вскарабкалась по бетонному створу, не замечая, что обдирает в кровь ладони и коленки. Длинную юбку она предусмотрительно, сложив в неё свою ношу, засунула за край воротника, для надёжности придерживая подбородком, чтобы та не мешалась.

Костя помог подняться с колен. Нис смущённо потянула вниз юбку и, торопясь, не успела поймать мешок, который упал на асфальт. Из него выкатились жемчужины и торопливо разбежались в разные стороны. Нис ахнув, начала быстро их собирать. Костя помогал, забрав из её дрожащих от холода рук грязный узелок. Оглядевшись и не обнаружив больше на дороге перламутровых шариков, они молча уселись в машину, и та помчалась по трассе.

— Жива?

Нис кивнула и шмыгнула носом. Костя, покосившись на неё, тут же приказал достать с заднего сиденья сумку, переодеться и поесть. Когда Нис надела спортивный костюм и съела пару бутербродов, она наконец-то согрелась и расслабилась. В освободившуюся от вещей сумку она аккуратно, чтобы не рассыпать, засунула свой мешок.

— Что это, Нис? Что за бусинки?

— Это осколки моей жизни, — Нис криво улыбнулась и несколько раз моргнула, сдерживая слёзы. — Жемчуг с моего подвенечного платья. То, что осталось от прошлого. Решила оставить на память, а платье выбросим по дороге. С Лерой-то всё в порядке?

— Да, не волнуйся. Она ещё тот партизан. Лерка не могла уехать из дома, за ней, как ты догадываешься, пристально следили, так что я сам поскидал в сумку её вещи, что можно надеть в таком случае и прихватил еды. Заезжать никуда не стал. У нас же с тобой чуть ли не шпионский детектив.

— Спасибо, Костя. Я уже и надежду начала терять. Знаешь, после Эльки, жду всё время предательства.

— Не парься. Так бывает. Когда придают близкие, это как взрыв и у тебя контузия. Ничего не соображаешь, потому что не можешь поверить. Ты давай, предлагай, что будем делать? Куда едем? Если что увезу в деревню к моей бабке. Деревня в ста километрах от Суздаля.

— Нет. Не хочу ещё больше тебя впутывать. Знаешь, я могу попросить помощи только у одного человека, который реально может помочь. Не знаю только, захочет ли.

— Какие метанья, Нис? Звони этому своему человеку.

Костя протянул ей кнопочный телефон.

— Специально взял, я типа Джеймс Бонд, никакой прослушки и возможности отследить звонок, — хохотнул Костя.

Спокойный настрой парня, постепенно снимал с Нис нервное напряжение. На смену страху приходила уверенность в своих силах и возможность здраво мыслить. Она набрала по памяти телефон, по которому никогда в жизни не звонила. Своего крёстного она видела в последний раз, когда была маленькой. Тогда в их доме появился отчим и мама сказала, что отец не вернётся, что он бросил её, свою маленькую принцессу. Крёстный приезжал к ним домой и был очень зол. Они очень громко ругались с матерью. Та выгнала крёстного с криком, чтобы тот никогда больше не появлялся в их доме. Это был родной брат отца, единственный родной человек, о котором знала Нис. Она спряталась за шкафом в коридоре. Обуваясь, крёстный заметил её и молча, приложив палец к губам, подозвал маленькую Нис и протянул ей карточку, на которой был только номер телефона и ничего больше, ни одной закорючки, ни одной буквы. Когда Нис взяла странную визитку, шёпотом сказал:

— Если когда-нибудь тебе понадобится помощь, обязательно позвони мне. Помни девочка, — он погладил её по голове, — я твой крёстный и я всегда помогу тебе.

Нис тогда быстро, боясь, что разъярённая мать увидит карточку и отберёт, спрятала её под майку. Потом много лет она иногда доставала её из своего маленького тайника, когда скучала по отцу, а тот всё не приезжал и не приезжал. Смотрела на цифры и повторяла их одну за одной словно молитву. Карточка давно куда-то исчезла. Нис подозревала, что мать всё же её нашла и выбросила, но номер телефона крёстного Нис знала наизусть. Это была маленькая тонкая ниточка между ней и её отцом.