Беды на этом не закончились. В начале 1880-х годов на одну треть упали цены на пшеницу, и те фермеры, которые выращивали ее на продажу, понесли убытки. Так как их лобби в парламенте были весьма сильными, к их требованиям применить протекционистские меры не могли не прислушаться. То же самое требовали представители легкой промышленности, где работало огромное количество людей: это производители шерстяных, хлопковых, шелковых тканей. В 1883 году удалось восстановить конвертируемость золота, что обесценило лиру и привело к еще большим проблемам у производителей. Из-за этого в 1887 году импортируемые в Италию товары, составлявшие конкуренцию местным производителям, обложили таможенными сборами. Среди них – дешевая американская пшеница и рис из Азии. В результате подорожало продовольствие и понизился уровень жизни простых людей. Это не говоря уже о постоянной «войне тарифов» между Италией и ее самым крупным торговым партнером и конкурентом – Францией. Французские производители выступали против импорта итальянских товаров, и в итоге импорт из Италии сократился вдвое. В одночасье целые сектора итальянской экономики столкнулись с невиданными проблемами: внутри страны рухнули цены на вино, шелк, скот и оливковое масло. Кризис затронул и финансовый сектор: закрылись многие итальянские банки, в том числе крупнейшие.

В 1880-х годах уровень смертности и рождаемости в Италии были одинаково высокими. Но даже если ребенок выживал при рождении, только в половине случаев он доживал до пяти лет. В те годы итальянцы активно начали эмигрировать в Соединенные Штаты Америки в поисках работы и лучшей доли. Только в одном 1888 году из страны уехали двести тысяч человек – в два раза больше, чем за десятилетие до этого[2]. Кроме США популярными направлениями для эмиграции считались Аргентина и Бразилия, а также некоторые страны Европы. В основном родину покидали крестьяне из горных районов, где поиск работы представлялся делом особенно сложным. Почти семьдесят процентов населения, несмотря на введение обязательного двухлетнего начального образования, не умели читать, писать и считать. Многие говорили только на местном диалекте. В городах ситуация складывалась чуть лучше за счет «технических» школ и институтов, где обучали наукам, инженерному делу, бухгалтерии. В университетах в основном готовили юристов и врачей, причем в обеих профессиях предложение намного превышало спрос.

Не удавалось Италии успешно проводить и свою колониальную политику.

Отец Нины Риччи испытал на себе все сложности, которые выпали на долю простых итальянцев. Эпоха перемен, начавшаяся с момента объединения Италии, не давала вздохнуть спокойно, наладить работу и быт. Обувная промышленность, оказавшаяся по сравнению с другими не в худшем положении, тем не менее переживала те же трудности, что и все остальные отрасли. А маленьким мастерским приходилось особенно туго.

Семья Винченцо продолжала расти: в 1885 году родилась младшая сестра Нины – Адальгиза, а в 1887-м – брат Феличе. Франческа с трудом справлялась с увеличивавшимся семейством, вынужденная продолжать штопать и шить, чтобы хоть как-нибудь держаться на плаву. Старшая дочь, как могла, помогала матери, но ей самой было чуть больше семи лет. Винченцо исполнилось сорок шесть. У него родился долгожданный сын, но в работе ему преуспеть не удавалось. В отчаянии он искал выход из ситуации. Дни напролет Винченцо проводил в своей мастерской, однако его доход оставался крайне невысоким. Заработки Франчески, постоянно то пребывавшей на сносях, то кормившей очередного младенца, не спасали положения. Оба родителя Нины Риччи уже не отличались крепким здоровьем. Мать изматывали роды, отца ослабляли работа и заботы о семье. Правда, он не падал духом – желание преуспеть его не покидало. Франческе тоже хотелось бы шить красивые платья для богатых дам, и в этом она полностью поддерживала мужа: следовало найти то место, где их ждали бы обеспеченные клиенты. Винченцо и Франческа искали выход, и, как им показалось, он нашелся. Наилучшим вариантом, посчитали они, будет переезд из Турина.

Как и двадцать с лишним лет назад, Винченцо увидел перспективу в перемене места жительства – это ведь сработало тогда, когда он уехал в большой город, должно было сработать и сейчас. Сначала они решили переехать во Флоренцию, город, который стал столицей Объединенного королевства сразу после Турина – с 1865 по 1871 год. Этот период сильно повлиял на Флоренцию, и даже после утраты своего столичного статуса она продолжала привлекать людей из разных уголков страны. Неудивительно: Флоренция всегда считалась богатым городом, где активно шла торговля, особенно шерстью, а также являлась важным финансовым центром, так как там располагалось множество крупнейших банков страны. Кроме того, Флоренция расположена в два раза ближе к Риму, чем Турин, – всего в двухстах тридцати километрах, и пользовалась своим удачным положением на пересечении основных торговых путей. Статистика подтверждает: во Флоренции в те годы резко увеличилось население (за двадцать лет начиная с 1861 года оно увеличилось почти на тридцать процентов).

Ниелли начали собираться в путь. Они не знали, что их ожидает впереди, но и Венченцо, и Франческа понимали: в Турине для них история закончилась. Ничего нового город, который когда-то их познакомил, им больше предложить не мог. В конце XIX века переезд с четырьмя детьми все еще представлялся непростым приключением. Из мастерской Винченцо взял все свои инструменты и материалы – денег начинать свое дело с нуля на новом месте у него не скопилось.

Ранние годы Нины Риччи, несмотря на бедность, проходили в дружной и веселой обстановке. Ее отец любил жену и старался сделать все, что в его силах, для улучшения жизни семьи. Иногда у них опускались руки, но они редко показывали детям свои слабости. Винченцо обожал дочерей и всегда выкраивал деньги на покупку недорогих игрушек. Вечерами вся семья собиралась за столом, за исключением очередного младенца, сидевшего на руках у матери или спавшего в люльке. Отец рассказывал забавные истории о клиентах (а они любили поделиться с дружелюбным сапожником не только новостями, но и подробностями своей жизни), говорил о новых заказах и, конечно, мечтал о создании новых моделей обуви.

Переезд во Флоренцию, к сожалению, только ухудшил положение семьи. Не так весело проходили теперь вечера: новостей от клиентов стало меньше, так как старые заказчики остались в Турине, а новые не спешили в мастерскую Винченцо. Деньги таяли на глазах, и все надежды на богачей, осевших во Флоренции после получения ею столичного статуса, рухнули. Оказалось, что во Флоренции жизнь текла не намного лучше, чем в Турине: кризис в Италии затронул все города и деревни, хотя, надо признать, городские жители легче находили работу, а соответственно, и зарабатывали какие-то деньги. Малый бизнес страдал в городе сильнее: промышленность создавала ему конкуренцию, с которой тягаться было практически невозможно. Свою обувную мастерскую Винченцо пришлось открывать не в оживленном центре, а на окраине, где люди ходили привычными маршрутами – к мастерам, которых знали годами.

Через год после приезда, в 1889 году, в семье Ниелли родился пятый ребенок – девочка Селестина. Несмотря на весь природный оптимизм, дух Винченцо был подорван. Он очень любил детей, но понимал, что не может обеспечить им достойное существование. Все старания Франчески тоже сводились на нет: пятеро детей, мал мала меньше, требовали внимания и не давали ей работать в полную силу. Впрочем, заказов у нее было не больше, чем у мужа. Старшая дочка ходила в школу: новое законодательство давало ей такую возможность. После школы она помогала матери штопать чужую одежду и следить за младшими. Нина тоже пыталась делать нехитрую работу: в шесть-семь лет девочки уже вовсю приобщались к ведению домашнего хозяйства и учились шить. Такая судьба ждала многих, ведь вырваться из окружения, в котором ты вырос, представлялось делом практически невозможным.