Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Балашова В. В., 2024

© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2024

Это имя – духи, знаменитый флакон в виде надкусанного яблока, это знакомый аромат и цветочные принты на элегантных, воздушных платьях. Как много известных имен, ставших лишь образом, за которым не существует реального человека. Кто такая Нина Риччи, женщина, делавшая моду одновременно с Коко Шанель? О Шанель мы знаем много, о Нине Риччи – практически ничего. Некоторые уверены, что она представляет итальянскую моду, хотя из Италии Риччи уехала ребенком. Ее семья, дети, карьера остались скрытыми от посторонних глаз за семью печатями.

Кстати, Нину Риччи часто называют полным антиподом Шанель. Это касается не только стиля одежды, аромата духов, но и стиля жизни. Ни в коем случае нельзя говорить о том, что какой-то из них лучше или хуже – это лишь вопрос выбора. Нина Риччи всегда выбирала семью, как и ее сын Робер, чьей целью стало создание семейной империи моды Риччи. Робер никогда не ставил своего имени ни в название дома, ни в название своих изделий. Только мать, только Нина является символом, вечной королевой, которая даже после смерти продолжала следить за делами дома моды, взирая на окружающий мир с огромного портрета, висевшего на видном месте в здании фирмы. «Нина» – это и последние духи, которые создал Робер, посвятив их матери.

Почему-то нередко кутюрье умирают либо непосредственно перед показом новой коллекции, либо сразу после. Создав новые платья, незадолго до показа умерла Шанель. Сразу после показа умер Карл Лагерфельд, не сумевший из-за своего физического состояния выйти в финале к публике. Робер Риччи скончался через две недели после показа осенне-зимней коллекции дома. Создается ощущение, что они все говорили свое последнее слово в моде, и громче его сказать уже было невозможно.

Эта книга рассказывает, конечно, не только о самой Нине Риччи, но и ее доме – семейном и модном, о ее сыне Робере, вдохновившем мать на открытие собственного дома высокой моды, о семье – жене Робера Раймонде, помогавшей свекрови и мужу, их детях и внуках. Коснемся мы и самой моды, причин, по которым семейные дома высокой моды практически все перешли в руки крупных корпораций. Однако постоянно мы будем возвращаться к Нине Риччи, женщине простого происхождения, но преподносившей себя так, как не каждый аристократ сумеет.

Попробуем приоткрыть завесу тайны и посмотреть, кто и что стоит за знаменитым брендом «Нина Риччи».

Несмотря на то что большую часть жизни Нина Риччи прожила во Франции, корни ее семьи надо искать в Италии – стране, которая по количеству всемирно известных модельеров может уверенно конкурировать с соседями. Родилась Нина в Турине 14 января 1883 года, за восемь месяцев до рождения своей будущей коллеги и конкурентки – Коко Шанель. Настоящее имя Нины Риччи – Мария Аделаида Джузеппа Ниелли. Однако во избежание путаницы далее мы будем называть главную героиню книги по взятому позже ею псевдониму и фамилии мужа.

Предки Нины проживали в коммуне Ниелла-Танаро, что примерно в семидесяти километрах от Турина, куда впоследствии переехал отец Нины в поисках лучшей доли. Не исключено, что фамилия Ниелли неслучайно имеет один корень с названием коммуны: «семья из Ниеллы», «люди из Ниеллы». И подобное образований фамилий в итальянском языке не являлось исключительной привилегией знатных родов. С другой стороны, фамилии (которые стали фиксироваться в приходских книгах в Италии лишь с середины XVI века) часто говорили о роде занятия человека. «Ниелло» означает «изделие с чернью», «работа чернью по золоту или серебру», и такие работы были очень распространены в Италии XV–XVI веков: подобным методом украшали посуду, оружие, ювелирные изделия, предметы быта. Фамилия предков Нины Риччи вполне могла соответствовать выбранной ими профессии.

Коммуна Ниелла-Танаро совсем невелика: она занимает площадь в пятнадцать квадратных километров, а население по переписи 1861 года составляло чуть более двух тысяч человек[1]. Но ее история уходит корнями в глубину веков: за несколько столетий до нашей эры первые поселения расположились вдоль реки Танаро, которая и сейчас течет по границе коммуны. Близость реки и климат позволяли людям в тех краях успешно заниматься сельским хозяйством. Ниелла-Танаро расположена на территории Пьемонта – региона, в котором проживал самый древний итальянский народ, лигурийцы. Во второй половине VI века Ниелла входила в состав герцогства Асти. В X веке ее разграбили войска из ближайших французских земель. Но к XI веку земли Ниеллы вновь начали процветать: жители занимались коммерцией и сельским хозяйством, были восстановлены старинные монастыри и основаны новые. Ко второй половине XII века в Ниелла-Танаро уже был построен собственный замок…

В конце XVIII века Ниелла оказалась втянутой в первую наполеоновскую кампанию, развернувшуюся в Италии. В течение года в коммуне размещались войска Пьемонта и Австрии, объединившиеся против армии Наполеона. Однако 18 апреля 1796 года Наполеону удалось прорвать оборону. После чего он наложил на Ниеллу контрибуцию в размере двенадцати тысяч лир. Конечно, Милан и папа римский выплатили Наполеону гораздо большие суммы, но для маленькой коммуны и это было разорительно. После окончания наполеоновских войн и Реставрации история Ниеллы-Танаро была связана сначала с домом Савойской династии, а после с итальянским государством.

Турин, куда переехал из Ниеллы отец Нины Риччи, с 1814 года был столицей Сардинско-Пьемонтского королевства, во главе которого и стояли представители Савойской династии. В 1861 году Турин стал столицей нового объединенного итальянского государства (Турин недолго сохранял свой статус: уже в 1865 году столицу перенесли во Флоренцию). Именно тогда двадцатилетний Винченцо Ниелли отправился искать счастья в Турин. Конечно, там шансов преуспеть было куда больше, чем в маленькой Ниелле-Танаро. И Винченцо Ниелли, будущий отец Нины Риччи, решился на переезд. Неизвестно, чем конкретно занималась его семья, чтобы заработать на жизнь, но эта доля явно не прельщала молодого человека. В Турине он нанялся в подмастерья к сапожнику, где научился работать с кожей, изготавливать и чинить обувь.

Казалось бы, весьма востребованная в те времена профессия, но на самом деле она давала не очень большой доход, а трудиться приходилось упорно. Огромную конкуренцию частным обувщикам составляла появившаяся в XVIII веке обувная промышленность: обувь подешевела и поэтому стала доступной для всех, ее было много и на любой вкус. По мере открытия фабрик и цехов производство стало в большинстве своем автоматизированным, но труд индивидуальных мастеров по-прежнему оставался ручным, утомительным и напряженным. За день упорного труда сапожник мог сделать максимум одну пару обуви. В Италии расцвет обувной промышленности пришелся на начало XIX века: не все страны смогли наладить подобное производство, поэтому закупали обувь у итальянцев. И в противовес индивидуальному, ручному труду фабрика могла производить за день огромное по тем временам количество обуви, часть которой экспортировалась в другие страны.

Обычной практикой в Италии было передавать умение создавать обувь из поколения в поколение. Обувным бизнесом в одной семье занимались на протяжении нескольких веков. Кроме пошива мастера также умели чинить обувь. Как и работа швей, этот труд в больших городах был каторжным: в маленьких помещениях с тусклым светом, пропахших кожей и клеем, трудились не покладая рук. Конечно, прорваться клиентам из высшего общества, обслуживать людей богатых хотелось каждому, но далеко не всем это удавалось. Надо отметить, что сообщество обувщиков в Турине еще с 1600 года считалось сплоченным, и тем, кто по состоянию здоровья не мог более заниматься своим трудом, выплачивалось до пятидесяти сольдо в неделю. В 1764 году в ассоциации насчитывалось порядка четырехсот работников. Официально это сообщество не являлось гильдией и не подпадало под действия законов, влиявших на ее деятельность и статус. В 1849 году, за несколько лет до переезда Винченцо Ниелли в Турин, сообщество стало называться «Союз обувщиков» (или сапожников). Внутри союза работники по-прежнему были вправе устанавливать собственные правила и предписания. Важно отметить, что те, кто имел статус «мастера», организовали собственное общество. И только в 1884 году они объединились с простыми работниками.