– Это за мою дочь, ублюдок, – шепчу, вонзая лезвие ножа ему в бедро.

Крик Дерека разрывает тишину подвала. Но я только разогреваюсь.

Каждый день – дежавю. Торчу в особняке, окруженная дорогим барахлом, которое ни черта не заполняет пустоту внутри.

Ночами больше не реву, вспоминая прошлое. Слезы кончились, осталось только горькое равнодушие.

Демиан все еще преследует меня, как навязчивый глюк. Его прикосновения, взгляд – все живо в памяти. И его предательство тоже, как незаживающая рана. Иногда кажется, что слышу его голос, но это лишь иллюзия.

Клаус – не тиран в обычном смысле. Он хуже – дал иллюзию свободы в золотой клетке. Здесь я сама продолжаю падение в бездну. Ирония в том, что потеряв все, я получила материальный мир: диплом, шмотки, цацки. Но ношу эту блестящую фигню с таким же энтузиазмом, как картожник кандалы.

Сижу на диване, тупо пялясь в одну точку. Дни сливаются в серую кашу. Раньше бы с ума сошла от скуки, а сейчас… Пофиг. Апатия накрывает с головой.

– Эй, о чем задумалась? – голос Луки вырывает из ступора.

Медленно поднимаю глаза. Лука стоит, подпирая косяк, и пристально смотрит. Между бровей морщинка, губы сжаты – явно напряжен.

– Да так, ни о чем, – пожимаю плечами, пытаясь изобразить пофигизм.

Выходит хреново. Лука хмурится еще сильнее:

– Слушай, может хватит уже? Когда ты наконец отойдешь?

Его вопрос ставит в тупик. Моргаю, пытаясь въехать. О чем он вообще?

– Да ладно, ты прекрасно понимаешь, – давит Лука. – Ходишь как зомби, ни с кем не общаешься. Это же ненормально.

Ненормально? А что такое нормально? У каждого свои представления о норме.

– Нормально, ненормально… Какая разница? – отмахиваюсь, отводя взгляд.

Лука тяжело вздыхает:

– Большая. Ты же совсем другим человеком была. Куда делась та веселая, энергичная девчонка?

Веселая девчонка? Которая могла часами трепаться по телефону и ржать над тупыми шутками? Ушла. Исчезла. Растворилась. Осталась пустая оболочка.

– Она выросла, – резко бросаю.

Встаю и подхожу к окну. Ночной город – море огней. Красиво, наверное. Раньше бы часами залипала, придумывая истории за каждым окошком. А сейчас… Ничего. Пустота внутри. Ноль эмоций.

– Знаешь, – доносится голос Луки. – Ты как будто в крепости заперлась. И никого не пускаешь за стены.

Медленно поворачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом. В его глазах тревога и боль.

– Может, так и надо, – отвечаю безразлично.

Лука снова качает головой и вздыхает. Я понимаю, что ему больно видеть меня такой. Но ничего не могу с этим поделать. Да и не хочу, если честно.

Дверь с грохотом распахивается, заставляя меня вздрогнуть. Опять он. Клаус влетает в холл, весь такой при параде – в дорогом костюме и начищенных до блеска туфлях. Сразу зыркает на меня своим фирменным взглядом, от которого мурашки по коже.

– Мелисса, – цедит сквозь зубы, и я чувствую, как внутри всё сжимается. – Ты что, опять торчишь у окна?

Молча пялюсь на него, скрестив руки на груди. Мы давно уже как с разных планет, и каждый разговор – как хождение по минному полю. Клаус вздыхает, ерошит свои седые волосы:

– Господи, ну сколько можно? Я же объяснял – это ради твоей безопасности. После того случая…

– Хватит! – обрываю его, чувствуя, как закипает кровь. – Давай без этой фигни, Клаус. Мы оба знаем, что дело в твоей мании контроля.

Его лицо мгновенно темнеет.

– Следи за языком, – рычит он, делая шаг ко мне. – Не забывай, ты всё ещё моя дочь. Будешь делать, как я скажу.

Фыркаю, стараясь не показать, как меня трясет от злости:

– Дочь? Серьёзно? Нормальные отцы не держат дочерей как в тюрьме.

Отворачиваюсь к окну, сжимая кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладони. Внутри всё кипит. Только он умеет так выбесить за считанные секунды. Клаус подходит ближе, я чувствую его присутствие за спиной:

– Слушай, Мелисса. То, что с тобой случилось – охренеть какой ужас. Но худшее позади. Тут ты в безопасности. И хватит драматизировать, ты же выходишь.

Пытается тронуть за плечо, я шарахаюсь в сторону, как от огня:

– Не трогай! Ты ни черта не понимаешь. Это не дом, а клетка. А выхожу я только с тобой, да ещё в идиотском парике. Это по-твоему нормально?

Клаус на мгновение застывает, явно не ожидав такого отпора. На его лице мелькает что-то похожее на боль, но он быстро берет себя в руки. Его черты каменеют:

– Иди к себе. Разговор окончен.

Гордо вздёрнув подбородок, ухожу. Но внутри всё дрожит от обиды и злости, к горлу подкатывает комок. Захлопнув дверь своей комнаты, сползаю по ней на пол. Боже, когда уже это закончится? Когда я снова смогу жить как человек? Слезы катятся по щекам, и я даже не пытаюсь их сдержать.

Лежу на кровати, уставившись в стену. В голове пусто, просто белый шум. Машинально дёргаю нитки на покрывале. Пытаюсь отвлечься от тревожных мыслей, но они настойчиво лезут в голову.

Вдруг дверь с грохотом открывается. Подпрыгиваю. Клаус вваливается без стука, лицо кирпичом. Ни грамма сочувствия в глазах. Его присутствие сразу наполняет комнату напряжением.

– Извини, милая, – бросает, закрывая за собой дверь.

Меня передергивает от его фальшивого тона. Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота.

– Ты права, так с дочерью нельзя, – продолжает он, оглядывая меня с ног до головы.

Его взгляд словно ощупывает, заставляя чувствовать себя голой и беззащитной.

– Поэтому завтра познакомлю тебя с женихом.

Удар под дых. Комната плывет перед глазами. Хватаю ртом воздух, пытаясь въехать, что он только что сказал. Это какой-то сюрреалистичный кошмар.

– Что… что ты сказал? – хриплю пересохшим горлом.

Язык еле ворочается во рту. Клаус делает шаг ко мне. Инстинктивно отшатываюсь, вжимаясь в стену. Паника накрывает с головой.

– Это для твоего же блага, Мелисса, – заявляет он тоном, не терпящим возражений.

Его голос звучит как приговор.

– Тебе нужна защита. Этот брак даст тебе безопасность и статус.

Каждое его слово как пощечина. Кровь стучит в висках, руки трясутся. Сжимаю кулаки до боли, ногти впиваются в ладони.

– А ты не думал спросить, нужны ли мне твоя опека? – выпаливаю, внутри закипает ярость. – Клаус, мне 24, а не 5! Ты и так всё отнял: друзей, учебу, родителей, которые любили меня по-настоящему.

– Как ты смеешь так со мной разговаривать! – рычит он.

На шее вздуваются вены, лицо наливается краской.

– Я дал тебе крышу над головой. Или хочешь снова наступить на те же грабли, как с Демианом? Забыла, как он чуть тебя не угробил?

При упоминании Демиана все внутри сжимается. Перед глазами вспышки: кровь, боль, крики… Зажмуриваюсь, пытаясь прогнать воспоминания. Мотаю головой. Нет, я больше не та наивная дурочка.

Выпрямляюсь и смотрю Клаусу прямо в глаза. Адреналин бурлит в крови.

– Завтра встретишься с женихом, хочешь ты или нет, – обрывает он, сжимая кулаки.

– Я за него не выйду, – цежу сквозь зубы, внутри все клокочет от злости. – Лучше сдохну, чем буду птичкой в клетке.

Клаус сверлит меня взглядом. На секунду в его глазах мелькает что-то похожее на сожаление. Но он тут же прячет эту слабость.

– У тебя нет выбора, Мелисса, – рявкает он. – Ты сделаешь, как я сказал. Хватит спорить.

Он вылетает из комнаты, хлопнув дверью так, что стены дрожат. Вздрагиваю. Ноги подкашиваются, падаю на кровать. В горле ком. Неужели это конец? От мысли о замужестве с незнакомцем тошнит. Чего еще ждать от Клауса? За последние три года он стал совсем чужим. Холодным. Жестоким.

Вскакиваю и начинаю метаться по комнате. Надо бежать, но как? Через парадный не выйти – охрана. Может, через окно? Нет, высоковато. Черт, должен же быть выход! Останавливаюсь у зеркала.

Бледное лицо, взъерошенные волосы, безумный взгляд. Не узнаю себя. Куда делась та веселая, беззаботная я? Может, попробовать договориться с женихом? Вдруг он окажется нормальным?