Тем временем приближавшаяся группа рассредоточилась. Тапок обратился в слух. Если вдруг его обнаружат, придется проверить, сможет ли он с новым процессором запустить форсированный режим и не рухнуть раньше, чем перебьет эту группу неизвестных. Последний раз ему это пришлось делать лет двадцать назад, и результат был, прямо скажем, на троечку.

Тогда его спасла только электрическая буря, которая скрыла его тело от рыщущих в поисках убийцы Чистильщиков, потому что после минутного применения «форсажа», во время которого у него десятикратно увеличивалась скорость действий, сила, реакция и так далее, процессор просто перегревался, раскаляя заодно и мозги Тапка, вплоть до летального исхода. Поэтому запрещалось использовать этот режим даже полминуты.

Но тогда Тапку пришлось сражаться сразу против двух десятков серьезных бойцов, загнавших его в карьер, и других вариантов не было. Через сорок пять секунд все враги были мертвы, но и сам Тапок приходил в себя почти трое суток. Более того, под конец боя он сам чудом не погиб.

Ему просто повезло, что нора, в которую он в полубессознательном состоянии заполз, оказалась засыпана песком не до конца, и хомодетекторы при этом не смогли обнаружить его под этим слоем.

Тем временем Тапок услышал голоса и, судя по интонациям, характерным горловым звукам, гостями были квайтунцы. Вообще-то биочип Тапка имел встроенный переводчик, но тут явно использовался какой-то диалект, неизвестный машине, так что понимал он с пятого на десятое. В целом из всего сказанного он понял, что это была бригада квирдов, и пришли они именно за ними, а сейчас их командир пытался понять, мог ли уцелеть хоть кто-то в том взрыве.

Тут внезапно раздался треск, и что-то обвалилось в здании. Квирды загомонили еще громче. Потом кто-то крикнул, что «нашел», и топот переместился вместе с голосами чуть дальше, примерно за угол дома.

— Да вот, старшой, это кусок одного из лао-вай. И лавочник подтверждает, в этой куртке был один из них, он запомнил яркую вязь на рукавах. Их разорвало в куски, — говоривший не использовал диалект, хотя и вворачивал непонятные слова. Благо Тапок прекрасно его понимал, подключившись на канал связи квайтунцев.

— Главный. Их главный — это тот, кого ищут. Если он погиб — надо знать. Могут обвинить нас.

— Ну, там не мог выжить ни один фиттер. Смотрите, большую часть бетона в камни разбило.

— В общем-то да. Так, вы двое останетесь тут, мало ли что. Вдруг из руин вылезет обгорелый полутруп. Кто знает, что за фиты у этих лао-вай. Я к Старейшему, доложу, что мы тут не при делах, и лидера «Бастрадов» убило бомбой. Лавочника премируйте.

«Ах ты, жадная гнида! Полторы сотни было мало. Вот же тварь! Он на нас квирдов навел», — подумал Тапок.

Однако сама фраза про то, что кто-то должен остаться, Тапку очень не понравилась. Но что поделать. Оставалось только ждать и не показываться врагу на глаза.

Почти тогда же. Бес, Ари, Гера. Стоянка у монорельса

Место было точно тем самым, которое Бес увидел на записях с камер наблюдения. Доберы, запущенные им вперед, крайне тщательно изучили все подходы к комплексу подземной стоянки. Этим местом явно пользовались, но нечасто. Отвернутая в бок камера оказалась единственной рабочей, и то, скорее случайно — в нее просто поленились выстрелить второй раз, и пуля только разнесла кронштейн. Остальные устройства в радиусе километра были выведены их строя. На самом съезде в комплекс виднелись следы колес как минимум трех или четырех разных авто. Помимо этого собаки обнаружили замаскированный люк, предназначенный, как думалось Бесу, для антигравитационной техники.

Крайне странным было то, что неведомые ребята не установили никакой собственной системы безопасности — как ни искали Ари с Герой, но так и не смогли обнаружить ни камер, ни датчиков. Это было очень подозрительно. Создавалось впечатление, что «местные» настолько круты и бесстрашны, что просто даже мысли не допускают о том, что их найдут, или тем более попытаются проникнуть на их базу.

Бес ощутил настоящий азарт. Давно ему не попадался такой хамски-беспечный враг. Что ж, самое время вспомнить, чему он так долго учился.

Собаки аккуратно разведали вход в подземку и, не обнаружив датчиков движения, отсигналили Бесу. Тот быстро и бесшумно соскользнул со своего наблюдательного пункта на крыше брошенного давным-давно вагона для перевозки энергоносителей, затем легкой трусцой переместился к входу, старательно миновав зону действия той самой камеры, благодаря которой он и смог обнаружить это место.

Не доставая оружия, он шагал по винтовому спуску вниз, заранее прикидывая, как, если что, будет драпать отсюда. И вариантов было не так уж много, поэтому он решил подготовиться заранее.

На внешней стороне пандуса, которая была обращена в пустоту шахты, он закрепил три «спайдера». Один обычный, для себя, и два специальных, для доберманов. Они цеплялись за особый девайс на боевой сбруе доберманов, и при необходимости могли быть активированы самими псами, если, например, Беса ранят, и им придется его эвакуировать. Подозвав собак, он быстро закрепил на них спусковые системы, потом подцепил к поясу собственную и, отдав мысленную команду, заставил все три катушки разматываться, начал движение вниз, придерживая доберов за специальные петли. Так было быстрее, хотя собаки и сами могли бы спуститься.

С практически неслышным хрустом все трое приземлились на пол в самом конце спуска. Бес тут же активировал свои глазные имланты в режим ночного видения. Собаки бесшумно растворились в темноте и исчезли из обзора, причем даже для Беса они были практически невидимы, выдавали их только яркие точки глаз. Что касается их самих, то даже в ПНВ и теплосканере они обозначались, как полупрозрачные, белесые пятна. Если не будут двигаться — вообще не поймешь, что это.

М-да, не зря на изготовление такой сбруи Бес в свое время потратил уйму денег, но оно того стоило.

Сам Бес двинулся вперед, уже держа в руках пушку, будучи готовым ко всему. Следы покрышек уходили куда-то вглубь комплекса, но по-прежнему, он не засек никаких систем безопасности и никакой охраны. В абсолютной тишине он преодолел метров двести, перемещаясь от колонны к колонне, и наконец-то увидел первые признаки наличия в подземке какой-то жизни. Коридор перед ним исчезал метров через сто, утыкаясь в собранную из каких-то блоков стену, причем стенка не была глухой. В ней виднелись и обычные ворота, и небольшая калитка. А главное — там стояли камеры.

Бес затаился за колонной, и через процессоры модификантов отдал им команду подойти максимально близко. Ему нужен был мощный ретранслятор сигнала сети, расположенный в броне Геральта.

Псы не рискнули подползать ближе пары десятков метров, но это и не требовалось. Бес нащупал через ретранслятор местный мейнфрейм, управляющий системой видеонаблюдения, и принялся беспощадно его ломать. Ведь вовсе не обязательно вламываться на объект «вживую», чтобы добыть информацию — для этого есть сеть и навыки по ее взлому.

На удивление, защита поддалась быстро. В киберсимуляции Бес потыкал щупами-программами в раскрытые уже его брейкером грани куба и, не найдя ловушек, переместился внутрь. Собственно, теперь фрейм был полностью в его власти. Бес быстро огляделся, моментально нашел то, что ему было нужно. Россыпь кристаллов-записей системы наблюдения с пометками дат. Его виртуальный двойник загреб эти кристаллы в выращенную на боку сумку, прямо из их ящика-хранилища. Далее Бес вскрыл беззащитное хранилище данных и перенес данные в буфер обмена своего вирта. Теперь можно было и выходить. Как только альтер-эго из киберспейса перейдет в точку выхода, данные скопируются из буфера на деку, и их можно будет сбросить на домашний фрейм, там уже пусть с ними Джим развлекается.

В тот миг, когда последний кристаллик лег в «сумку», в фрейме вспыхнули огоньки тревоги, и его «шлюзы» начали закрываться. Будучи загруженным данными под завязку, Бес стал куда менее проворным: перегрузка информационного кэша привела к замедлению программ.