Латы стали чистыми вновь, будто их и не пачкали. Другое дело, сатиновые халаты, сменившие свой цвет с белоснежного на дуэт красного с чёрным.

Поверхность воды установилась на уровне щиколотки. Далеко не предел, догадывался вождь белокурых. Ливень еще толком даже не начался.

– Что это? Вселенский потоп? – негодовал Никколо Гараволья, держась поближе к капитану. Ему просто не давали держаться подальше. Поэтому приходилось приобщаться.

Карл рассмеялся на возмущения новичка. Изнеженность алхимика не стала поводом для укоризны. Бородач верил: со временем псарь заматереет.

Он ведь потомок луров! Потомок тех, кто взял мир с земли дельмеев!

– «Церберу» сами горы по плечу. И море по колено, – усмехаясь, отвечал Рауш. Едва ли он шутил, уверенный в непобедимости своих людей.

Хотя капитан и сам морщился, раздраженный непогодой. Дожди изматывали не хуже палящего зноя – две крайности. Всё равно, что между молотом и наковальней. Этой ночью лило гораздо сильнее, чем во все предыдущие дни.

Влажность приближалась к ста процентам; в то же время поле видимости сократилось до двадцати шагов перед носом. И тем не менее, роптать на осадки казалось напрасным. Заражённые покинули улицы, давая «Церберу» спокойно работать.

И это главное.

– Затихло, – заключал Карл, слыша впредь лишь переговоры смежной группы. – Молодец, Йенс. Хорошо работают.

– Чародеи меньше пары минут продержались, – отметил Нико.

Все никак не мог привыкнуть к темпам, что задавал «Цербер». Недаром, считал он, это элита. Идут сразу за «Медузой».

Гараволья и раньше слышал о подвигах братства белокурых, но не придавал этому особого значения. Видел, что люди это суровые, и шуток не понимают.

Увидев их в действии, Нико понимал: байки, которые травили в Крепости, во многом умалчивают, насколько яро и продуктивно бьётся «Цербер».

Карл Рауш умел вести за собой бойцов. Знал, как разжечь пламя в их сердцах. Идеология, правда, оказалась Нико чужда. И всё же, общая жажда крови передавалась и ему. Сражался он с куда большим остервенением, чем даже на Островах.

По всей видимости, харизмой народ называет природный шарм, которым обладал глава отряда «Цербер».

– Это мажки еще ни в какую не хотели умирать, – рассмеялся капитан. – Упрямство – просто отсрочка неизбежного. Баранов режут и не спрашивают.

Уже на подходе к перекрёстку бойцы Рауша заметили других персекуторов. Те добили террористов, которые попались им на пути.

В воде то тут, то там виднелись тела в гражданской одежде, оранжевых хламидах и цветных дельмейских мантиях.

Потоки качали обмякшие трупы, стаскивая понемногу в Нижний Город. У некоторых еще текла кровь, примешиваясь в жиже к глине.

Теперь сослуживцы обхлопывали трупы на предмет необходимых подсказок в дальнейшей ликвидации.

Карты, письма, материальные улики. Любые зацепки, которые приведут персекуторов к новым местам, что облюбовали чародеи.

Били раненых. Для «Цербера» это стандартная практика.

Они должны были выжечь все очаги колдовства в Мёртвом Городе. Вырезать всех до последнего. Начисто.

Интерес луров и их братьев был скорее спортивным, нежели религиозным.

Нико пришел в ужас, наблюдая за ними с момента зачисления. Алхимик видел разных инквизиторов. У каждого свои идеалы. «Цербер» объединяло в первую очередь одно – реализация жестокости, алчности в смертоубийстве.

Без крови они будто просто не могли жить. Кровь была им нужна, как пища, как сам воздух. При мысли об этом у псаря бежали мурашки по коже.

Культ Скорпиона недооценивать все же не стоило. Свои секреты террористы хранить умели. Абы кому их было не узнать

Основная ударная сила – оранжевые хламиды и завербованные латентные чародеи – не знали ровным счётом ничего. Даже не всякий иностранный адепт ведал, откуда поступают приказы сверху, где чёрное сердце Культа Скорпиона.

Зачастую магистры заведовали на местах, служа своего рода промежуточным звеном, посредниками между исполнителями и заказчиками.

И всё же, обязательно кто-то должен был знать всю подноготную. Но такие персекуторам не давались.

Либо заблаговременно уносили ноги, либо самоликвидировались.

Поразительная самозабвенность. Их преданности делу стоило позавидовать.

Алхимик увидел поодаль скорвена, пробившего раненому грудную клетку цвайхандером. Знакомое лицо стало поводом для радости. Псарь улыбнулся, наивно полагая, что они с наемником – не чужие люди.

Гараволья окликнул его, махая рукой:

– Шатун!

Вилогор посмотрел на него с секунду. Совершенно бесстрастно. Затем отвернулся, не желая знаться с Никколо. Псаря это расстроило, даром что Олег никогда не отличался особенным дружелюбием.

Едва ли проблема заключалась в алхимике. Кондотьер затаился в ожидании развязки его спецзадания в Саргузах. Держался поближе к Вервольфу. Пережигал свои переживания внутри: цель куда-то запропастилась, а продыху с магами не давали вообще.

Рауш заметил смятение на лице Нико и похлопал юнца по плечу, утешая:

– Ты не переживай так. Он ведь скорвен. Самый настоящий безбожник, вскормленный молоком язычницы.

– Это что-то решает? – усомнился алхимик. – Мы ведь с ним столько прошли бок о бок, а он…

– В том числе. Молвяне Севера всегда были сами в себе. Стать их другом также трудно, как приручить волка. От них не дождёшься улыбочки. Для этого он должен испытать настоящую радость. Я говорил с ним. Изъясняться по-илантийски ему тяжело. Тоже свой отпечаток накладывает, не находишь?

– Да, Шатуна болтливым не назвать.

– Просто знай, он наш дорогой брат. К тому же, пашет он наравне со всеми. Этого должно быть вполне достаточно, как по мне. А там уж прирастет…

– Пожалуй, так, – не стал спорить Гараволья. Он был сыт по горло трёпом луров.

Сам увёл взгляд в сторону. Ему вспомнилось недоверие Альдреда по отношению к двум кондотьерам в «Гидре». Чисто интуитивное. Так уж вышло, что Нико ненароком заразился паранойей. Практически одномоментно. Кто б сказал ещё, что задумал Олег.

Валить террористов у «Цербера» получалось, пусть и с переменным успехом. Проблема заключалась в том, чтоб их отыскать. Но уж когда местоположение удается установить, клочки летели по закоулочкам.

За последние два дня группа самого Карла Рауша накрыла всего-то пять мест, где прятались чародеи. Улов получился добрый, что ни говори.

Гостиница «Кватро Канти» в Деловом Районе. Саргузская Библиотека в Философском Квартале. Больница Санта-Валентина близ Каналов. Шестьдесят второй сухой док в Портовом Районе. Капелла Грациана возле Циановых Дворцов.

Словом, помотало бойцов Рауша знатно. Зато собрали отовсюду свыше ста пятидесяти чародейских голов.

Навстречу командиру «Цербера» выходил Йенс Крёгер. Даже в дождь егерь не снимал своей банданы, как если бы хотел акцентировать внимание собеседников исключительно на своих диких янтарных глазах. О ликантропии, что преследовала его уже несколько лет, Карл не имел ни малейшего понятия.

Алхимик бросил на него короткий взгляд. Йенс же уставился, глядя прямиком в душу. Стало не по себе, и псарь увёл глаза. Что-то зловещее крылось в самой сути егеря.

Два высших инквизиторских чина приветствовали друг друга кивками. Будучи ниже по званию и вымуштрован, как следует, человек в бандане до кучи отдал честь. Настоящий лур, и капитан гордился им, как никем другим.

Рауш спросил с Крёгера:

– Что у вас, Йенс?

– Очередной отряд мажков накрыли. – Егерь показал за себя. – Из Круга мелюзга. Ничего особенного. Две дюжины наберется поди. Куда-то очень спешили. Влетели в нашу засаду, как рыбий косяк в сети. А дальше дело техники. Покромсали будь здоров.

– Любопытно, – хмуро говорил капитан. – Что заставило их позабыть о безопасности? Похоже, мы что-то упустили.

– Пытаемся выяснить, – отвечал Крёгер. – На отступление это не похоже. Видимо, напали на чей-то след. Или приказ отдали сверху какой. Сдаётся мне, обнаружили группу Вальдеса или Ревердена. Больше поводов нет…