— Просто ты такая экстравагантно эпатажная, что тебя даже не узнать!

Анжелка кокетливо похлопала ресницами:

— Приходится соответствовать — у меня молодой муж, как никак!

Ирке сразу представился усатый армянин с советского рынка в спортивном костюме «Адидас» и в кепке как у Лужкова, хлопающий одной рукой пузатый арбуз на прилавке, а другой — перебирающий черные деревянные четки. Она улыбнулась:

— Оооо, ну тебе повезло! Молодец! Ты прям цветешь! — слегка ехидно ответила Ирка.

Анжелка махнула подбородком в сторону Иркиного, уже заметного, животика:

— Смотрю, у тебя тоже личная жизнь кипит! Тоже муж молодой?

— Мы пока только планируем свадьбу, еще не расписались. Слава настаивает, но я не хочу быть на торжестве беременной. Наверное, после родов уже отпразднуем, — Ирка, поглаживая живот, рассказывала о своих планах. — Не знаю даже, как мы на ребенка-то решились… — потом махнула в сторону Васьки. — Пойдем с нами за столик, я тебя с дочкой познакомлю.

Когда формальное знакомство с Васькой совершилось, все заказали кофе, тосты и круассаны. Васька наяривала за обе щеки выпечку, слушая разговор матери с приятельницей и смотря то на одну, то на другую.

— Ну давай, хвались своим Славой. Фотка есть? — Анжелку распирало от любопытства посмотреть, кого ухватила себе Ирка.

Ирка начала листать галерею в серебристо-белом Айфоне последней марки, который ей подарил Андрей после истории в «Сосновом бору»:

— Ну, где мы вдвоем, или где он один, у меня фото нет. Вот есть фотка с нашей всей компанией, — и она показала общую фотографию с дачи, где отмечали выздоровление Елены Васильевны после операции.

Анжелка ткнула пальцем:

— О, это же Анька! Как хорошо она выглядит, сучка. Всю жизнь ей завидовала. Вся такая святоша, а на самом деле в тихом омуте черти водятся!

Ирка возмущенно посмотрела на эту женщину в клоунской раскраске:

— Что ты такое говоришь? Какие черти? Какие омуты? Аня — моя лучшая подруга! Мы с ней всю жизнь плечом к плечу! Это лучший человек из всех, которых я знаю! — ее так возмутило замечание Анжелки, что она решила потом все рассказать Ане про эту змею. Ирка незаметно включила диктофон и положила телефон на столик экраном вниз, чтобы записать доказательства.

А тем временем Анжелка начала заводиться — она считала, что Аня была самой красивой девочкой в классе, и из-за нее на Анжелку никто не обращал внимание.

— Да что в ней такого? Что вы с ней носитесь как с писанной торбой? Всегда была такая надменная, неприступная… Андрей-то все-таки добился ее? Тоже на фотке с вами позирует, как посмотрю… Как я вокруг него не вилась, так и не получилось мне его заполучить, — и Анжелка, как в детстве, вновь выпятила губу.

Ирка тут уже напряглась:

— Стоп-стоп! Как это не получилось? Вы же сосались посреди танцпола в деревне «на картошке»!

Анжелка рассмеялась, показав желтые от никотина зубы:

— Да какой там! Нет, конечно! Я-то не против была, а он меня оттолкнул. Хоть разочек бы посмотрел на меня так, как он на Аньку смотрел… Эх, не судьба… Да ладно, у меня Нарек есть — любит и балует меня. Он даже с родственниками из Еревана меня познакомил. Глянь, какое кольцо подарил на день рождения! — и она покрутила перед Иркиными глазами широким аляповатым кольцом из двух видов золота, в которые хитроумно на восточный манер были вплетены зеленые изумруды.

Ирка не стала расстраивать Анжелку и искусственно восхитилась:

— Красота-то какая! Любит тебя твой Нарек! Сразу видно, что ничего на тебя не жалеет! Вот повезло-то тебе, — Ирка не заметила как перешла на сарказм. Потом посмотрела на Ваську:

— Ну что, дочь, наелась? А то я сейчас лопну, если еще одно пирожное съем. Пойдем домой? Ну все, нам пора бежать. Дел полно! Вась, пошли, — она дернула дочь за руку и встала из-за стола.

Выйдя из кофейни, Ирка сразу же набрала Аню:

— Зайка моя, заказывай на вечер роллы, я приеду к тебе. У меня такие новости! Ты обалдеешь!

***

Выйдя с работы, Аня устало залезла в свой Лэндроувер и, положив голову на руль, задумалась. В какой момент ее жизни все пошло по одному месту? Только маму вылечила, с имуществом проблемы решила, любовь нашла, а тут опять все сыпется как песочный замок. Откуда взялся этот Давид? Что теперь будет? Не хватало еще, чтобы на нее дело завели за мошенничество и воровство! Надо что-то придумать, надо как-то убедить Михаила Борисовича, что она не имеет никакого отношения к подделке подписи. Завтра надо обязательно еще раз поговорить с директором!

Но это будет завтра, а сейчас надо с личной жизнью вопрос решить. Надо доехать до Андрея, собрать вещи и оставить ему ключи от машины. Надо заканчивать весь этот бред, чтобы никаких точек соприкосновения с ним у нее больше не было. На выходных надо еще вещи в квартире все собрать, пора съезжать с его квадратных метров. Блин, как все это не вовремя…

Аня вяло подняла голову с руля и повернула ключ зажигания — надо сделать все как можно быстрее, даже если ей очень этого не хочется. Выехав с парковки бизнес-центра, она поехала в сторону дома Андрея.

Андрей уже ждал Аню во дворе, поэтому открыл ворота сразу, как только Лэндроувер появился на экране видеодомофона. Аня въехала во двор, заглушила мотор, взяла свою сумочку, заглянула в бардачок — вдруг что-то из ее личных вещей еще осталось в машине — и на всякий случай посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Андрей подошел к машине, открыл водительскую дверь и протянул руку, чтобы помочь Ане слезть с высокой подножки:

— Привет, — добродушно поприветствовал он ее и продолжал стоять с протянутой рукой.

Аня, игнорируя его помощь, самостоятельно вышла из машины, повесила сумочку на плечо, демонстративно вложила ключи от машины Андрею в руку и пошла в сторону парадной двери:

— Документы оставлю в гостиной на столе.

Андрей, недоумевая, посмотрел на ключи, потом повернулся к Ане и торопливо стал ее догонять:

— Анют! Зачем? Не надо, мы же договаривались с тобой! Не руби с горяча!

Аня резко развернулась и, подойдя к нему ближе и сузив глаза, прямо в лицо тихо ему ответила:

— А я не сгоряча! Я абсолютно спокойна! Все остыло уже, — Аня говорила, но понимала, что внутри все бурлит от боли, горя и печали. Она не знала, куда этот кипящий комок выльется — в горький плач или в поток обидных слов. Аня видела, что ему больно, что он соскучился, что он тянет к ней свои руки, чтобы успокоить, но она сама себя за эти дни накрутила так, что простить его уже не могла.

Андрей не понимал, что он сейчас должен делать. Он видел, что Аня находится в таком состоянии, когда спокойно и объективно с ней поговорить не удастся. Но и отпустить ее просто так он не мог. Андрей попытался приобнять ее ладонями за плечи, но Аня вывернулась и стала подниматься по лестнице в ванную комнату за своими вещами.

Андрей развел руками:

— Ну, Анют. Ну давай хотя бы поговорим! Можно я все объясню?

Аня скрылась на втором этаже, и Андрей медленно побрел по ступеням за ней.

***

Аня достала из шкафа большой оранжевый пакет из ЦУМа, в котором Андрей дарил ей платье для похода в ресторан, и начала закидывать туда белье, одежду, косметику, бегая мимо Андрея и нарочно игнорируя его присутствие. Андрей стоял, сложив руки на груди и искал слова, чтобы хоть как-то начать разговор:

— Ань, кисуль, ну я не мог поступить иначе. Я не мог тебе рассказать про Ирку и Славу… Ты бы мне, как гонцу с плохими новостями, голову с плеч снесла. Ты же все равно все узнала, какая теперь разница? — Аня пронеслась мимо него, неся из ванны стопку кремов:

— Зато теперь у нас все хорошо, просто идиллия, — злорадно парировала она и швырнула крема в бумажный пакет. Потом развернулась и быстрыми шагами опять понеслась в ванну. Андрей закатил глаза, но старался не сдаваться:

— Ну прости меня, пожалуйста, но я не мог поступить иначе! Как ты не понимаешь? Я же тебя люблю всю жизнь, я очень хотел, чтобы мы были вместе!