— Слав, — Ирка, лежа на больничной койке, дернула за рукав рядом сидящего Славика.

— Что, малыш? — заботливо погладил он ее по руке. Слава оплатил ей индивидуальную палату, чтобы он как можно чаще мог быть с ней рядом. Он только съездил за пижамой и зубной щеткой для нее, а остальное время был в больнице и ждал, когда у нее возьмут анализы и закончат все необходимые процедуры.

— Ну зачем нам все это надо на старости лет? У меня есть Васька, у тебя скоро Вероника с Саньком тебе сами внуков наделают. Ну куда нам сейчас мелкий: коляски, кроватки, детское питание, подгузники? У Васьки первый курс в универе, начнутся зачеты, экзамены, курсовые — за все надо платить. И без мелкого полно расходов, а декретные с моей работой будут копеечные. Ну может сделаем его пока не поздно? — Ирка, сомневаясь, намекала Славе на аборт.

— Стоп! Я больше этого даже слышать не хочу! Сама же говоришь, что у детей своя жизнь: моя уже вышла замуж, твоя тоже вот-вот выскочит. И что мы будем куковать и друг на друга смотреть? А тут дите голопузое и беззубое по дому шлепать будет, это же счастье какое! А про деньги не переживай, я тебе говорил уже. Нам хватит! Даже на море обещаю каждый год возить.

— Блин, Слаааав…. Что-то так страшно… — Ирка сделала плаксивую моську, но быстро собралась. — Так, надо тогда продумать, куда кроватку и пеленальный стол поставить. Придется из комнаты шкаф в коридор вынести, а то нам места в моей не хватит.

— Воооот. Другое дело! Мысли хорошие, но неправильные! — Слава сделал движение рукой, как на памятнике Ленину.

— В смысле неправильные? — Ирка возмущенно приподнялась на кровати и сразу полезла в бочку.

Слава, уже привыкший к ее эмоциональным всплескам, наклонился и чмокнул ее в губы:

— Никакой шкаф мы трогать не будем. До родов еще далеко, до этого постараемся доделать ремонт в моей квартире и там уже обустроим детскую — у меня места в разы больше.

— О, точно! И инфраструктура в твоем районе лучше! Говорят, что там лучший садик в городе! Крутяк! — Ирка от радости с хватила Славика за голову и троекратно звонко расцеловала его в щеки.

Аня, поправляя одноразовый медицинский халат на плечах, шла по коридору громко стуча каблуками, что было не совсем уместно, учитывая, где она находится.

«Сейчас я ей все выскажу! Мы вместе с 5 класса, мы никогда ничего не скрывали друг от друга: рассказывали о первых поцелуях, первом сексе! Мы раньше наших мужей узнавали о беременностях друг друга. Да что тут говорить: я даже всех Иркиных любовников знала, пока она замужем была. А тут вдруг какие-то тайны начались!»

Аня была так возмущена, что решила даже сначала для вида обидеться, когда Ирка ей все расскажет. Но поскольку Аня очень дорожила своей подругой, долго дуться на нее все равно бы не смогла. Но хорошую взбучку и небольшой скандал для вида устроить просто необходимо!

Аня решительно открыла дверь палаты, сделала пару шагов внутрь и замерла: картина маслом… Ирка лежала на больничной кровати, прикрытая наполовину простыней, а рядом сидел ее, Анин, Славик, одной рукой наглаживал Иркину ладонь, иногда ее целуя, а другой — живот чуть ниже пупка. При этом он шептал ей какие-то нежные слова и заботливо заглядывал в глаза. Оба были так увлечены этим чувственным процессом, что даже не заметили Аниного появления.

Аня встала у входа и тупо смотрела на эту идиллию прекрасной духовной близости. Теперь до нее стал доходить смысл того, почему их отношения со Славой рассыпались как карточный домик. Если Васька сказала, что на тесте были цифры «3–4», значит зачали они его примерно месяц назад, когда у Елены Васильевны была операция. То есть в тот самый сложный и тяжелый момент, когда у Ани рушилось все, они предавались за ее спиной любовным утехам. То есть Аня уже месяц ходит и рогами сшибает косяки, а эти два Иуды делают вид, что между ними ничего не происходит.

Как так-то? Аня стояла и действительно не могла понять, что двигает людьми, чтобы так предавать своих друзей и близких? Почему нельзя взять и по-человечески поговорить, все объяснить? Ладно, Слава… Хорошо, что этот изменщик прошел мимо нее, Ани. А Ирка? О чем думала она, когда с ним связывалась? Если он сейчас поступил так же с Аней, значит когда-то может поступить так же и с Иркой. Она что этого не понимает? Ирка что забыла, как она уговаривала Аню еще пару недель назад отказаться от ухаживаний Андрея, вспоминая ту столетнюю историю с Анжелкой в клубе. То есть Андрей — плохой, потому что он перескочил с Ани на Анжелку, а Славик — святой, потому что он перескочил с Ани на Ирку.

Ане стало так противно и больно от их предательства, что у нее потекли слезы по щекам. Она не хотела выглядеть жалкой в их глазах, поэтому, как и много лет назад, она резко повернулась и, стуча каблуками, выбежала из палаты.

Слава услышал шум за спиной, обернулся и увидел, как Аня мелькнула в дверном проеме.

— Черт! — он устремился за ней, но она была уже в конце коридора.

— Анют, все не так, как ты подумала! — крикнул он виновато ей вслед, но она даже не посмотрела на него.

— Черт! Черт! Черт! — Славик со злостью стукнул кулаком стену, потом, запустив руки в белокурую шевелюру, зашел обратно в палату.

Васька потянулась, не открывая глаза, и улыбнулась необычным ощущениям — местами болели мышцы, о существовании которых она раньше не знала. В голове начали всплывать картинки вчерашнего дня и, улыбаясь, она открыла глаза, потому что хотела быстрее увидеть Кира.

Кирилл лежал рядом, подперев голову согнутой рукой, накручивал Васькин локон на указательный палец и щурился от неяркого луча солнца, бившего в глаз:

— Доброе утро, принцесса, — Кир наклонился и коснулся ее губ. Васька повернулась лицом к нему, обняла и прижалась носом куда-то в ложбинку между ключицами.

— Как спалось? — спросил он ее, гладя по волнистым волосам и целуя в лоб.

— Замурчательно, — промурлыкала счастливая Васька. — Ты можешь ночевать у меня, пока маму не выпишут? Я боюсь одна… — одновременно хитро и жалостливо заныла она.

— Ну, если смогу договориться с бабушкой. Нельзя, чтобы она узнала, что мы спим вместе. Я постараюсь что-то придумать, чтобы она не разболтала маме, не переживай, — он звонко чмокнул ее в щеку. Потом шлепнул по голой ягодице и, прижав рот близко к Васькиному уху, чтобы ей было щекотно, прошептал:

— Меня кто-то завтраком собирается кормить?

— Ай, — взвизгнула и засмеялась Василиса.

И, выбегая из комнаты, крикнула шуткой:

— Абьюзер!

Ане снился сон, что она стоит в колокольне какой-то часовни на верху горы и смотрит вдаль на опушку леса, откуда открывается потрясающая картина. Ярко салатовая трава с желтыми вкраплениями из цветущих одуванчиков резко переходит в серебристую синеву леса из высоченных голубых елей. А над макушками этих долговечных деревьев через все небо далеко ввысь вырывается и теряется в небе огромная яркая радуга. Какая же красота неописуемая, хочется достать мольберт и творить, творить, творить…

Неожиданно начинает бить колокол, да так громко, что это давит на уши и сжимает виски огромными металлическими тисками. Она через силу открыла глаза — звенел будильник. Она вчера открыла с горя бутылку шампанского. Пока тупо смотрела на кухонный гарнитур, сквозь слезы боли и обиды она ее уговорила до дна. Затем она сидела в пустой ванне под струями воды и выла в голос. Потом она полночи рыдала в подушку, пока под утро обессиленная и опустошенная не провалилась в глубокий сон.

А сейчас, задрав одну ногу на высокую табуретку, она сидела у себя на кухне за барной стойкой и пила пустой кофе. Она не жалела о том, что она вчера напилась — ей это нужно было. За эту ночь она очистила себя от гнева, обиды и желания отомстить, она просто перезагрузилась и выплакала весь негатив. Аня решила не устраивать никаких разборок, а просто абстрагироваться и посвятить себя работе, маме и сыну. Когда все до конца успокоится, возможно она попробует вновь создать какие-то отношения. Но это потом, а сейчас она просто начинает жить заново.