– Надеюсь, вы предохранялись?

– Пап!

– Мы взрослые люди! Ну?

– Все, как ты учил.

– Хвала крыльям.

Элайджа щелкнул ее по носу, а Блэр все же коснулась эмоций отца, ощутила спокойствие, любопытство и любовь к ней.

– Он тебя любит?

– Не знаю, он сам пока не понял. Но он дорожит мною. Очень хочет защищать… мойра, я сама себя защищу от кого угодно…

– Не сомневаюсь, пчелка. Готова?

Блэр кивнула, и они вышли из комнаты. Закатное солнце заливало коридор, ветер трепыхал белый тюль на каждом окне, напоминая про последние мгновения лета.

– Почему ты не злишься?

– А почему должен? – Элайджа вскинул брови. – Ты взрослая девушка, самостоятельная личность. И это твоя жизнь и твои ошибки. Как ты чему-то научишься, если я тебя буду от всего оберегать и не дам тебе набить собственные шишки? Я ведь знаю, что ты никогда мне не поверишь, пока сама не ошибешься.

– Ну… Кристофу почти пятьдесят.

– Мы хранители – для нас это нормально. У нас с твоей мамой тысяча лет разница. Я не говорю, что это хорошо, но мы стареем слишком медленно, чтобы выбирать избранников только своего возраста.

Блэр расплылась в улыбке, расправила плечи.

– Прошу только об одном: никаких незапланированных детей. И не забывай про болезни, что передаются половым путем.

– Я помню! И не собираюсь спать с кем попало… Кристоф… он… я думала, может…

– Мне его уволить?

– Он не делал мне больно! Не тронь его! Он так долго шел к этой должности не для того, чтобы ты его уволил из-за меня.

– Как скажешь, пчелка. Раз уж разговор зашел о детях…

Блэр замерла, вскинув брови. Любопытство заполнило сознание, чесалось, словно укус комара, а от нетерпения стучало сердце. Ждать Блэр никогда не умела. Элайджа же почесал короткую бороду, сверкая глазами, ведь знал, как нетерпелива его дочь.

– Ну? Не томи! Кто? Эйрин? Дени?.. Не говори, что мама!

– Королева беременна.

Блэр едва сдержалась, чтобы не топнуть ногой. Она так и знала, что это не просто ужин с Уайтами!

– Какая?

Элайджа взял ее за плечо, чтобы считать любопытство, что кружило голову, а потом довольно улыбнулся.

– Даниэлла. Пока знает только Аврора, нам вроде как хотели сегодня за ужином рассказать.

– Ого! Какой срок?

Элайджа толкнул Блэр в спину, напоминая, что они опаздывали. Они начали спускаться по лестнице, из зала уже доносились голоса Авроры и Дафны.

– Понятия не имею. Живота пока вроде не видно. – Элайджа остановился у двойной двери и посмотрел на Блэр. – Я тебе не говорил.

– Конечно.

Аврора и Дафна догнали их у выхода из особняка. Мама сощурилась, видя взгляд дочери, перевела глаза на Элайджу, но он пожал плечами. Блэр всегда восхищалась отношениями родителей, ведь иногда казалось, что они общались без слов, а Аврора и вовсе словно бы тоже читала эмоции Элайджи, хоть и не была хранителем душ. И Блэр знала, что хочет такую же семью, такие же отношения, взаимопонимание и нежность… нет, обязательно страсть хочет!

Блэр подлетела к Дафне, сжала ее плечо, но считала только спокойствие и предвкушение от праздника. Они были похожи, хоть Аврора и не была кровной матерью Дафны. Обе хрупкие и среднего роста. Брюнетки, как Элайджа, оставляя Аврору единственной блондинкой в семье.

– Дени беременна, – прошептала Блэр на ухо сестры и приложила палец к губам.

Глаза Дафны расширились, она удивленно посмотрела на Аврору, и та устало вздохнула и развела руки. Распознать в ней опытную королеву и мать взрослых дочерей можно было с трудом, ведь она застыла в двадцатилетнем возрасте. Прожитые года выдавали только мудрые карие глаза, но не лицо без намека на морщины.

– Дени хотела сама вам сказать! Вечно вы портите все сюрпризы.

– Хранители душ секреты хранить не умеют, – фыркнул Элайджа, подавая руку Авроре. – Мы же читаем эмоции! Но сделаем вид, что мы очень удивлены. Обещаем! Да?

Блэр и Дафна дружно заверили, что обязательно разыграют удивление. Аврора закатила глаза. А Блэр вдруг поняла, что хочет, чтобы ее любимый тоже обязательно читал эмоции, как она. Не зря же союзы хранителей душ считаются самыми искренними и крепкими.

Путь до дома Уайтов занял томительные пару минут, ведь их разделял только забор. Блэр первая забежала на участок и развела руки, зовя к себе Тора – пса Даниэллы и Джейкоба, шикарного золотистого ретривера. Блэр помнила, как переживала Даниэлла, когда не стало Локи – пса, которого все считали героем, ведь это он довел когда-то Даниэллу до Зазеркалья вслед за Элайджей, где они и победили мойру. И поэтому пять лет назад Джейкоб подарил жене Тора – правнука Локи. Даниэлла долго отнекивалась, ведь не хотела другую собаку, но в итоге щенок все же остался в доме, а потом не влюбиться в него было уже невозможно.

Уайты-Арчибальды накрыли стол в уличной беседке. Обнимались при встрече так долго, словно не виделись целую вечность, хотя общались почти каждый день.

Элайджа когда-то обещал стать королем-наставником для Даниэллы. Заверял, что научит ее всему и отдаст власть. Но годы шли. Они стали друзьями, разделили обязанности правления страной и решили оставить все как есть. Так Даниэлла и Джейкоб Уайты-Арчибальды правили Соларисом, налаживали контакты с Терравилем, а Элайджа оставался королем Подземного царства, держал в узде хранителей душ и хранителей жизни, решал все магические вопросы. Аврора тоже считалась королевой, ведь была женой Элайджи, но всегда отказывалась от власти. Она «правила» больницей, в которой стала заведующей и главным целителем.

Первое время людям было странно принимать, что у них две пары правителей. Но к моменту как Блэр стала понимать происходящее, все уже привыкли, смирились и поняли, что так правильно, ведь страна при такой власти процветала.

За ужином они не обсуждали политику. Но много смеялись и веселились. Тор бегал вокруг стола, выпрашивая еду. А когда Даниэлла объявила, что ждет сына, все, как и договорились, дружно заохали и начали ее поздравлять.

Они наслаждались теплом и хорошей компанией. И даже не подозревали, что последняя пьеса уже началась.

Блэр сидела на подоконнике, купаясь в лучах полной луны и размышляя о будущем, а теплый ветер остужал горящие щеки. Она вспоминала моменты, проведенные с Кристофом, беспокоилась о скором переезде в Лакс из-за начала учебы в университете и думала, когда свернула не туда, ведь завязла в переживаниях о неумении любить.

Дверь приоткрылась, впустив слабый свет из коридора. Блэр испугалась, что это Кристоф, понимая, что не готова ставить точку, но расслабилась, заметив сестру.

– Не спишь?

– Залетай.

Дафна прикрыла дверь, окуная комнату в темноту, подбежала к подоконнику и села рядом с Блэр, едва помещаясь на мягкой подушке.

– Думала, ты не одна.

– Устала после ужина.

– Слушай… я понимаю, уже поздно, но…

– Выкладывай.

Блэр повернулась к сестре, пытаясь разглядеть ее лицо в лунном свете, но в итоге все же схватила за руку, чтобы считать эмоции. Волнение и тревога сестры едва не сбили с ног, проносясь, словно цунами.

– Ну…

– Давай!

Дафна закрыла глаза, тяжело вздохнула. Темные пряди упали на лицо, скрывая испуганные глаза.

– Помоги добраться до Терравила. Пожалуйста.

Блэр вздернула брови, продолжая считывать тревогу сестры. Но было там еще что-то другое… Боль? Сожаления?

– Что там?

Дафна нервно облизала губы, оглянулась на дверь, словно боялась, что кто-то мог незаметно войти.

– Я подслушала разговор мамы и папы. Флоренс больна и умирает.

Блэр окатила волна страха. А с ног сбило собственное потрясение.

– Знаешь, где она?

Дафна помотала головой. Мозг Блэр кликал, собирая мысли и тараканов в кучу. План выстраивался кирпич за кирпичом, а глаза уже блестели в предвкушении. Приключения!

– Кровь или папин кабинет?

Блэр вскочила и подбежала к шкафу, чтобы переодеться. Выбор пал на юбку в клетку и легкую рубашку. Она глянула на метку на запястье правой руки, выдающую, что она хранитель душ и хранитель жизни – ныне смешанный вид называли просто «хранителями» – и вытащила толстый черный браслет из шкатулки.