– Не вмешивайся, Сандерс, – злобно процедил он.

Я испугалась. Ноги как будто задеревенели, и я просто не могла пошевелиться. Казалось, что в любую секунду может произойти что-то очень плохое.

Ученики проходили мимо, словно не замечая происходящего. Мало кто согласился бы лезть в драку с этим ненормальным. Эта мысль только больше удручала.

– Да ладно вам, ребята, – попыталась исправить ситуацию подруга.

– О, Линдси Уильямс, – отвлекся от меня он, убирая руку, – ты так и не ответила на мое сообщение.

Мне удалось заметить ее переполненные страхом глаза и сжатые кулаки. Она продолжала молчать, надеясь, что Джейсон сам отстанет от нее.

– Ладно, пошли отсюда, – встрял Фил, который обычно служил фоном капитана команды.

Озлобленный парень решил послушаться друга и оторваться от Линдси. Филипп отвел от нас Джейсона, похлопывая его по плечу. Я была действительно благодарна парню, ведь он, возможно, предотвратил болезненный исход событий, которые закрутились по моей вине.

– Линдс, прости меня, – виновато промямлила я.

– Все в порядке, – сказала подруга. – Он бы ничего не сделал. Мы же в учебном заведении.

– Это не отменяет того факта, что он отбитый на голову, – постаралась прошептать я, чтобы мои слова услышала только Линдси.

Я долго стояла, рассматривая пустой коридор. На горизонте уже не было видно Джейсона и Фила, но чувство вины продолжало отдаваться неприятным осадком.

– Джи, нам пора на химию, – вырвала меня из мыслей блондинка.

– Да, конечно, – и я постаралась выдавить улыбку.

***

Наверняка в вашей жизни присутствовал хотя бы один человек, который был идеален абсолютно во всем, что делал. В моей жизни таким человеком являлась Линдси Уильямс. Она не только выглядела как Барби, но и обладала незаурядным интеллектом. Блондинка щелкала химические уравнения, как орешки и понимала математику лучше учителей в самой элитной школе округа. Стоит ли говорить, что парни шли за ней табором, а девушки хотели дружить.

Иногда появлялись и тайные поклонники, которые подкидывали записки в ее шкафчик. Помню, как Линдси нашла очередное письмо от тайного обожателя и после прочтения мечтательных строк о перепихоне с ней изрекла: "Романтика девятнадцатого века в гробу перевернулась".

Нет, ну действительно, кому взбредет в голову написать такое в тайной записке? Извращение какое-то.

Так вот, несмотря на ее врожденный ген идеальности, мы смогли стать лучшими подругами.

– Эй, – пихнула меня локтем Линдси, – ты поняла?

– Да, – соврала я.

В очередной раз отвлеклась от объяснений. Оставалось восемь мерзких минут до конца урока. Все ученики болтали, пока учитель химии что-то записывал в блокнот, не обращая внимания на фоновый шум, состоящий из голосов подростков. Линдси пыталась разъяснить мне очередную химическую связь, но я неосознанно отвлекалась, рассматривая склянки с разноцветными жидкостями на металлическом стеллаже.

– Как я могу тебе что-то объяснить, когда ты только и делаешь, что отвлекаешься? – возмутилась блондинка, отодвинувшись от меня.

– Прости меня, – простонала я. – Просто я абсолютно не понимаю, что сама написала.

– Ладно, – проговорила она, вытащив из сумки карманное зеркальце и блеск для губ. – Объясню, когда придешь ко мне на пижамную вечеринку на этих выходных.

– Ты устраиваешь пижамную вечеринку? – усомнилась я. – Мы будем красить ногти и смотреть старые ужастики?

Подруга загадочно кивнула и принялась наносить блеск на губы:

– Так ты скажешь моему отцу, если он спросит.

Вот она. Классическая Линдси Уильямс со своим классическим враньем отцу.

Ее папа работал помощником директора школы. На самом деле он был его правой рукой и выполнял практически все обязанности самого директора. Эдвард Уильямс являлся важной шишкой в городе, поэтому многие девушки мечтали дружить с Линдси только из-за огромного кошелька ее папаши. А вот о жене Эдварда говорили не многие. Аманда Уильямс была настоящей леди из высшего общества и занималась организацией роскошных мероприятий, но это больше походило на хобби, так как Эдвард зарабатывал достаточно, чтобы обеспечить еще несколько американских семей. Линдси Уильямс была потрясающей совокупностью красоты матери и хитрости отца.

– Кстати, а когда мы посетим тот невероятно крутой бар, про который ты рассказывала? – вспомнила я.

– Обязательно сходим, – задумалась она. – Скажем, на следующих выходных.

Прозвенел звонок. Мы моментально запихнули учебники в сумки и выбежали из класса.

Пока шли по направлению к столовой, в голову резко ударила неприятная мысль: «Тайлер!»

– Слушай, Линдс, почему бы нам не посидеть на улице сегодня? – неловко предложила я, стараясь исправить ситуацию.

– Я не против, только захватим что-нибудь поесть.

Тайлер мог заметить меня в очереди, поэтому я решила не терять время и схватила подругу за руку, резко ускорив шаг:

– Давай тогда быстренько возьмем поесть и выйдем на улицу.

К сожалению, мое странное поведение не проскользнуло мимо нее. В итоге она спросила:

– Погоди, ты хочешь спрятаться от Тайлера, так ведь?

– А ты проницательна, – подметила я и нервно сжала лямку рюкзака.

Мы быстро прошли по длинному коридору, стены которого украшали картины, изображающие дам в пышных платьях.

– Но зачем тебе от него скрываться?

– Я не хочу, чтобы он думал, что мы с ним друзья.

Вот чего мне действительно не хватало – дружбы с Тайлером Хэйсом. Обойдусь.

– Как скажешь. Пошли уже есть, – смирилась Линдси, получив мое признание.

Мы дошли до буфета и простояли около десяти минут в длиннющей очереди, надеясь, что Тайлер Хэйс не зайдет в открытые двери и не решит поприветствовать меня.

Знаю, избегание соседа походило на паранойю, но я просто не хотела впускать этого дурачка во все сферы своей жизни. Мне хватало и того, что он живет напротив меня, устраивает ночные загулы и пристает с дурацкими высказываниями в мой адрес.

Линдси взяла чизкейк, а я поставила на поднос тарелку с морковным пирогом и небольшим сэндвичем с ветчиной, решив прибавить ко всему этому персиковый сок.

Мысленно радуясь, что Тайлер не пришел, мы вышли на улицу. Солнце золотило траву, накрывая ее своими лучами. Деревья забавно шелестели зелеными листьями, создавая природную мелодию. В такие минуты я понимала: есть всего лишь две причины, за которые люблю Гордон – это красивый двор и Линдси под боком.

– Пойдем в мое самое любимое место на планете! – предложила я подруге.

Ей даже не пришлось отвечать. Я и так знала ответ.

Своим любимым местом я называла кривое, но самое потрясающее дерево на свете. Его необычность покорила мое сердце с первых секунд нашего знакомства. Именно это дерево стало первым другом, когда я только перевелась в Гордон. Оно отличалось от остальных деревьев большой высотой и кривым стволом с густыми длинными ветками, которые словно куполом закрывали от остального мира, создавая иллюзию одиночества.

Мы обошли кучу подростков, которые расселись на разноцветных пледах и поедали ланчи. Плюхнувшись под дерево, громко выдохнули.

Линдси начала ковырять вилкой чизкейк. Я отломила половину сэндвича и протянула ей. Сначала она отказалась, а со второй попытки взяла половинку из моих рук.

– Как же здесь красиво, – озвучила я мысль.

– Это точно, – подтвердила подруга, пережевывая сэндвич.

Мы просидели в потрясающем спокойствии почти всю перемену, пока тишину не нарушила Шэрон, находящаяся в паре метров от нас.

А вот и еще одна пометка: Шэрон Мэтьюз – вторая по популярности девчонка после Линдси и подружка уже знакомого вам Джейсона Хилла.

– Джейсон чуть не съел его живьем! – пролепетала она, поправляя прямые светлые волосы, которые в сочетании с немного смуглой кожей делали ее похожей на поп-звезду.

Шэрон выглядела забавно, когда театрально надувала красные губы, морщила крошечный нос и быстро хлопала длинными ресницами, устремив синие глаза на собеседника. И все это завершалось идеально выглаженной школьной формой.