Свои косточки я, кстати, еще прошедшей ночью скинул на одну из каменных скамей близ вышеупомянутого рыночного пустыря - почти сразу же, как покинул измятую постель с оставшейся там же варваршей, крепко задрыхшей. За сохранность множества оставленных в таверне вещичек я не волновался, поэтому девушку не выпроваживал. Просто тихонько свалил в ночную Хашарру, так до самого утра и просидев здесь. И не без удовольствия, конечно - отпугиваю, конечно, обывателей своей угрюмой рожей, но мне вообще по барабану, мне хорошо...

Напротив меня - вон, ты только руку протяни - и намочишь пальцы, - непрестанным водяным потоком журчал и бурлил фонтан. Увенчанный какой-то скульптурой, изображающей статную альвийскую красотку в подобии римской тоги, он был двухуровневым - типа, мощная вертикальная струя вырывалась из трубы в подножии скульптуры и опадала сначала во второй этаж-резервуар, и затем ниспадала уже в нижний, который на уровне земли. И уже оттуда не один и не два горожанина при мне черпали воду - либо складывая ладони лодочкой, чтобы на месте напиться, либо черпали жидкость кружками, ведрами или даже лейками. За гигиеничность ничего не скажу, не знаток волшебных миров, но никто тут не свинячил. Да и вообще, несмотря на общую, грубо говоря, отсталость и простоту - чувствуется здесь какой-то положительный, такой особенный, как говорят в русских деревнях, вайб.

«Может и не совсем дикари...» - поморщился я, отмечая весьма высокий уровень культуры и образованности населения.

Но пора бы и мне куда-то выдвигаться, отсидел уже я тут всю жопу на прохладном камне. И первая из моих сегодняшних гештальт-целей была сформирована спонтанно, когда я случайно унюхал чего-то сладкое. Нюхом никогда не мог похвастаться, и после перерождения это не изменилось, но просто источник запаха оказался совсем рядом - еще даже не вставши с каменной скамьи я обернулся через плечо и наткнулся взглядом на распахнутый проем одной из городских лавок. Буквально через дорогу от меня, в десятке шагов - тут, кроме чисто ярмарочных прилавков на пустыре, были и такие вот мини-магазинчики в домах, которые были рассредоточены по границам этой своеобразной торговой площади. И почти каждый такой домик мог покрасоваться соответствующей вывеской.

«Туда нам надо...» - сразу сориентировался я, задрав голову повыше и всматриваясь в предельно понятную мазню на вывеске заинтересовавшей меня лавки, из которой доносился гомон нескольких голосов. На деревянном щите конкретно этого средневекового магазинчика был начертан разломанный надвое пирожок с чем-то темно-красным внутри. Оно, конечно, не мои любимые химозные мармеладки, смертоносно сладкие энергетики - они же топливо войны, - и сникерсы, но тем не менее...

Хлебобулочная это была, короче.

И периодически из ее раскрытой настежь двери выбегала совсем еще нескладная и мелкая, лет тринадцати, девчонка и, иногда, женщина постарше - ее мать, полагаю, очень уж они похожи. Они таскали туда-сюда из лавки явно свежеиспеченные пироги, батоны хлеба, какие-то загогулины крендельков и прочую сдобу, сплошь заставляя ею один из ближайших к булочной прилавков. И так раз за разом, при этом активно переговариваясь со всеми прохожими и между собой, наполняя ранее безжизненный пустырь торговой площади жизнью.

Меня начало помалу накрывать кое-какими, не самыми счастливыми ассоциациями с прошлой жизнью. Тут же короткой вспышкой боли напомнило о себе аспидово проклятье, улавливая очередной потенциальный момент для провокации, для выведения меня из себя. У нее не получилось - я был готов, но все равно было как-то не по себе и тоскливо. Меня итак периодически из огня, да в полымя корежит и шатает по эмоциям, как школьницу, так еще и это вот, блин...

- Ма-а, сейча-ас...! - так знакомо, и совсем по-детски, моляще растягивая гласные, прокричала девчонка, на короткое мгновение высунувшись из окна булочной. Это она отвечала чему-то недовольной матери, которая все никак не могла ее из дому дозваться, где малявка надолго застряла, перестав помогать с перетаскиванием товара. Даже бросила все перекладывать, и пошла, вон, за нерадивым ребенком, да еще с таким суровым видом шагает, что девочке, очевидно, достанется...

Я откровенно залип, наблюдая за всем этим.

Проводил кое-какие ностальгические параллели со своим собственным детством в относительно захолустном Таганроге. Вспомнился, кстати, и куда более поздний период жизни - уже из последних годов накануне гибели, когда я постоянно наблюдал останки некогда мирных городов, раздолбанных в труху, лом и щебень тяжелой поступью войны. Не то чтобы меня эти картины в свое время трогали или расстраивали - там я как раз таки злорадствовал, но именно сейчас накатывает странное смешение чувств.

Прямо сейчас я, наверное, неосознанно интегрировал свое «я» в здешнее общество, отождествляя себя в аборигенами и все более, типа, очеловечивал их для своего же восприятия. Чтобы я ранее о них при этом не думал. Они - такие же люди с такими же бытовыми и не очень проблемами, они не глупее и не умнее, не добрее и не злее. Не хуже и не лучше, это просто люди, причем - живые. И ни разу не виртуальные болванчики, которых можно не сомневаясь вскрыть от уха от уха.

Не можно.

Как-то разом у меня попортилось настроение, пропал прежний мой дурашливый настрой по отношению вообще ко всему, кое-как сглаживавший дерьмовые обстоятельства. Перед глазами у меня как-то спонтанно замелькали картинки разрушения всей этой мирной жизни, которую я сейчас наблюдал - теоретически, все это может произойти в самые кратчайшие сроки, если ситуация с Аспидом, герцогским мятежом и накатами степняков выйдет из под контроля. Но кто тогда будет виноват в массовых смертях и страданиях, неужто здешний лорд? Или, может, монаршая власть, проморгавшая ритуал возрождения сквернодракона, козни оппозиции и повышение активности кочевья на южных границах королевства?

Или же повинен буду лично я, отказавшийся от своего возможного предназначения?

- Хм-м... - я по привычке прикоснулся к цепочке у себя на шее. Продолжаю метаться от одного к другому. Порываюсь и положить болт на все, что меня окружает, и вроде как на мне лежит определенная ответственность. И я уж не знаю, почему так так сильно бесоёбит - из-за окончательно поехавшего чердака или же так сказываются последствия, до чего же тупоумная формулировка, пережитой недавно смерти. Или это на меня так, все же, проклятие воздействует...

«Скорбная Память»

Реликвия.

Мана: [ +5% ]

Восстановление Маны: [ +20% ]

Сопротивление Скверне: [ +40% ]

Сопротивление Проклятиям: [ + 18 % ]

Сопротивление Подчинению: [ + 4 % ]

Повышенная устойчивость перед ментальным истощением.

Но каким же будет единственно правильное, верное решение...?

Дальше развивать эту тему у себя в башке я не пожелал, поэтому резко поднялся со скамьи и, обойдя ту, двинулся к булочной - не хочу дожидаться у прилавка, лучше сразу там, на пороге или внутри, выражу намерение закупиться выпечкой по полной программе. Заранее, кстати, освободил себе и котомку, и инвентарь, прошлой ночью вытрусив почти все их содержимое в номере таверны, и даже ружье с лопаткой решил оставить, проникшись здешними уютом и безопасностью. И не буду даже скрывать сейчас свою возможность заталкивать все покупки в неведомый пространственный карман - скажу, типа, я ученик какого-то дохрена крутого волшебника или обладаю каким-то артефактом. Лень заморачиваться, короче, все равно скоро свалю отсюда, не позднее чем завтра...

«Мясной пирожок»

Обычный расходник.

- Хм.

Это я решил на всякий случай полюбопытствовать, проходя мимо еще горячей, пышущей жаром готовой продукции на прилавке. Как я окончательно убедился еще вчера - почти вся жратва и напитки в этом мире корректно учитываются системой. Что-то я выяснил еще в обеденном зале, пока двигался к стойке, что-то определил экспериментальными методами в комнате после продолжительных любовных утех с северяншей - которая явно приняла меня за кого-то не того, судя по безумной страсти в ее глазах и действиях.