Джес и Бен оба смотрят на меня оценивающим взглядом.

Я переминаюсь с ноги на ногу и киваю.

— Пока мы понимаем друг друга, ты свободна.

Она облизывает губы. Они не слишком большие, не маленькие, просто типичные, скучные губы. Интересно, какого цвета у нее глаза?

— О, я отлично тебя понимаю.

— Хорошо. — Не думаю, что она имеет в виду, что услышала меня и с этого момента собирается уважать мои требования, но я нанес достаточно вреда для одного разговора. — Ты можешь идти.

— Спасибо… — Она хватает подол своей безразмерной футболки изящными пальчиками и делает драматический реверанс. — Милорд.

Бен прикрывает рот, чтобы не рассмеяться.

Когда Томми выходит из комнаты, Джесси вздыхает.

— Мне нравится эта цыпочка.

— Мне тоже, — говорит Бен.

— Вы что, ребята, с ума сошли? Она неуважительная маленькая заноза в заднице.

Джесси осматривает меня с ног до головы оценивающим взглядом.

— Как давно ты не трахался?

— Слишком давно.

Пять дней. Я на взводе и так расстроен, что даже поднятие тяжестей или выпивка не помогут. Что, блядь, со мной не так? И почему эта цыпочка Томми подливает масла в мои и без того пылающие внутренности?

ТЕЙЛОР

К тому времени, когда Джесси Ли и его группа выходят на сцену, я готова заползти в автобус, чтобы вздремнуть. Мне понадобится вся энергия, которую смогу собрать, когда шоу закончится около полуночи. Я говорю себе воспользоваться парой свободных часов, чтобы пойти отдохнуть, но любопытство к Итану после нашей стычки в его гримерке заставляет меня сидеть сбоку от сцены.

Он стереотипная рок-звезда — высокомерный, грубый и чертовски избалованный. Так почему же я трачу свои драгоценные свободные часы, наблюдая за его выступлением? Назовите это слежкой. Или злобным желанием увидеть его провал. Полагаю, что имя Джесси Ли не просто так всемирно известный феномен, но часть меня надеется, что Итан — слабое звено в группе и что его навыки игры на бас-гитаре — полный отстой.

Оказывается, как бы сильно я ни презирала Итана, должна отдать ему должное за то, как мастерски он играет. Я прячусь в темном углу между двумя стопками ящиков, где он не сможет меня увидеть. Освещение сцены оставляет мало места для воображения. Проклятье. Его лохматые каштановые волосы мокрые от пота, а футболка прилипла к телу. Он играет на бас-гитаре без особых усилий, как будто инструмент является продолжением его тела. Все это только заставляет меня ненавидеть его еще больше.

Выпиваю «Ред Булл» до окончания последней песни. Мне придется задействовать весь свой резерв энергии, чтобы очистить сцену и загрузить трейлеры.

Я нахожу Дикси и моего отца и протискиваюсь между ними, когда в зале гаснет свет. Когда Итан сойдет со сцены, не хочу остаться одна. Я не боюсь его — скорее боюсь того, что могу сказать ему что-то, из-за чего меня могут уволить. Сегодня мне повезло: братья, Джесси и Бен, были рядом и прикрыли меня. Больше я не могу испытывать судьбу.

В зале зажигается свет — это сигнал к началу работы. Группа принимает объятия и поцелуи от своих возлюбленных, а я намеренно избегаю смотреть на Итана, боясь, что он неправильно истолкует мой взгляд. Его высокомерная задница может подумать, что я проверяю его, а не слежу за своим врагом.

— Начни с басовых усилителей, — требует глубокий, ворчливый голос моего отца, перекрывая шум толпы.

Я смотрю на него, надеясь, что он разговаривает с Дикси, но его взгляд без всяких сомнений направлен на меня.

— Почему? Обычно ты просишь меня начать с микрофонов и барабанов.

В свете ярких ламп отец бросает на меня взгляд, который говорит: «Делай, что тебе говорят», и уходит.

Я направляюсь к сцене, к месту, где Итан проводил большую часть ночи — когда не прыгал вокруг или не свисал с передней части сцены, играя для своих орущих фанатов.

— Если бы они только знали, какой он на самом деле, — ворчу я про себя, сматывая шнуры.

Благодарная за то, что Итан больше не показывался на сцене, я немного расслабляюсь и продолжаю разбирать вещи. Погрузочная платформа арены оживает с сотнями членов команды, и мы работаем вместе, как хорошо смазанная машина.

Я толкаю ящик с оборудованием к грузовикам, когда Пол проходит мимо меня, возвращаясь внутрь.

— Я возьму это, — говорит он и пытается подтолкнуть мой ящик за меня.

— Я сама.

— Позволь мне помочь. — Он почти отпихивает меня в сторону, чтобы занять мое место.

— Какого хрена? Я сказала, что сама справлюсь.

Пол хмурится и поднимает руки.

— Черт. Я просто пытаюсь помочь.

— Я не вижу, чтобы ты пытался помочь Скрипу или Капитану.

«Потому что они не слабые маленькие девочки, не так ли, Пол?»

Он сдержанно улыбается.

— Хорошо.

Прикусываю язык, чтобы не сказать «Спасибо», потому что действительно, за что я должна его благодарить? За уважение к моим желаниям? Я не вижу, чтобы кто-то еще благодарил друг друга без всякой причины.

Толкая ящик по коридору в сторону грузового контейнера, я пробираюсь сквозь организованный хаос. Выхлопные газы от простаивающих неподалеку автобусов создают в воздухе клубы жуткого дыма.

Два человека выходят из автобуса и направляются ко мне. Я моргаю, чтобы сфокусироваться, и вижу Итана с великолепной блондинкой под руку. Он выглядит так же хорошо, как и всегда, в черной толстовке с капюшоном, которая, вероятно, дизайнерская и очень мягкая. Его джинсы не слишком свободные и не слишком узкие, а черная бейсболка прикрывает его влажные волосы, которые вьются вокруг ушей и линии челюсти.

Он улыбается мне.

Ублюдок.

— Йоу, Томми!

Черт. Он не видит моих глаз из-за козырька кепки, закрывающей верхнюю часть лица, поэтому я пользуюсь возможностью нахмуриться. Парень останавливается в футе от меня, и запах мужского средства для мытья тела доносится до меня раньше, чем приторно сладкие духи его спутницы. Он смотрит на меня, а она на него, готовая ловить каждое его слово. Или, может быть, фантазируя о его губах. У него действительно красивые губы. Ублюдок.

— Что я могу для тебя сделать? — говорю я. — Пополнить запасы презервативов? Может быть, одноразовые простыни?

— Тебе понравилось сегодняшнее шоу? — говорит он с дерзкой ухмылкой.

Он видел, что я смотрю? Как, черт возьми, тот заметил, что я смотрю? Пожимаю плечами, как будто мне все равно.

— Думаю, все было хорошо.

Его улыбка становиться шире.

Я кладу руки на свой ящик.

— Мне нужно вернуться к работе.

— Подожди, я хочу познакомить тебя с моей подругой, Эрикой.

— Моника, — поправляет его женщина.

— Моникой, — повторяет он без малейшего намека на раскаяние. — Это Томми.

Я открываю рот, чтобы поздороваться и быстрее убраться отсюда, но Моника опережает меня, пискнув:

— Тебя зовут Томми?

Глубокий вздох.

— Да. — Я наваливаюсь всем весом и толкаю ящик вперед, но он не двигается с места. Какого черта? Толкаю его снова. Должно быть, колесо застряло в трещине.

— Дай помогу, — говорит Итан и исчезает за дальним краем ящика. Он приподнимает один конец, доказывая, что эти мышцы не только для эстетики. — Вот, теперь должно сработать. — Возвращается ко мне и берет меня за руку. — Вот так. — Он опускает переднее колесо ящика в мою ладонь.

— Сукин сын, — шепчу я.

Он хихикает и обнимает Монику.

— Хорошей ночи, Томми.

— Пока-а-а! — кричит Моника, когда он тащит ее обратно к своему автобусу.

Я благодарна ему за то, что парень не обернулся, иначе увидел бы пар, вырывающийся из моих ушей.

— Сукин сын, гребаный козел…

— Потеряла колесо? — спрашивает Медведь, проталкивая мимо меня ящик вдвое больше.

— Что-то вроде того. — Я обхожу спереди и пытаюсь понять, как, черт возьми, ему удалось так быстро открутить колесо.

— Я помогу.

— Нет! Я сама. — Изо всех сил пытаюсь поднять вес ящика настолько, чтобы подсунуть под него колесо.

Не говоря ни слова, Медведь приподнимает ящик, и мне удается вернуть колесо на место.