Детский плач не прекращался. Я четко слышал, как всхлипывала малышка и поспешил подняться с места, направившись в гостиную.

Айзу я действительно не понимал. Не мог осознать, как мать может быть такой жёсткой с собственным ребенком, как может лишить дочь ласки и любви. Айза в последнее время часто срывалась, списывая на усталость и занятость в своем салоне. Заботы о ребенке легли на плечи няни, но вот так случалось, что последняя приболела – это жизнь. Я бы с радостью проводил больше времени дома с дочерью, но, как назло, на носу были важные сделки, и я буквально порой ночевал на работе.

Увидев меня в гостиной, Надя тут же замолкла, принявшись тереть красные от слез глаза.

– Ну, чего ты? – присел я на корточки, подзывая ее к себе. – Отчего слезы на таком красивом личике?

– Кушать, – пролепетала она, – хочу.

– А маме говорила об этом?

Надя кивнула, указывая маленьким пальчиком на журнальный столик, на котором лежал бутерброд, сделанный наспех.

– Да уж, – подхватывая малышку на руки, встал я, – пойдем-ка, поглядим, что там еще есть в нашем холодильнике.

Она закивала, начиная расцветать. Кажется, уже и забыла, как ревела еще минуту назад.

– А мама где? – несмотря на придирки Айзы, Надя ее любила, да и как иначе – не чужие люди.

– Мама уехала по делам, – видя в окно, как жена сидит в машине и с кем-то общается по телефону. – Потому сегодня я за главного.

С кухни тянулись ароматы, странно, что Айза решила успокоить малышку сухим бутербродом, когда наша кухарка готова была накормить роту.

– Матвей, – обратилась ко мне Полина – женщина немолодая, но бойкая, проработавшая в этом доме уже не один десяток. – Ты бы урезонил жену, – покачала та головой, произнеся с упреком. – Нельзя так. Где это видано, чтобы мать на ребенка так кричала. Не хватало еще, чтобы на этой почве у девочки начались проблемы.

– Вы придираетесь! – улыбнулся, усаживая дочь на стул.

– Конечно, – фыркнула Полина. – Как всегда! Не кончится это добром! Помяни мое слово!

– Суп будешь? – кивнул я дочке.

Та радостно потянулась к ящику стола, доставая ложку.

– Я предлагала Айзе, но… взамен услышала много лестного. Быстрее бы уже нянька вернулась, та хотя бы общаться умеет с детьми.

– Давайте сменим тему, – попросил вежливо, по-настоящему устав от этого перетягивания каната.

Слепым я не был, видел, как реагировала временами жена на дочь, но сделать, кажется, не мог ничего. Просил, разговаривал, требовал от Айзы быть нежнее, но в ответ слышал лишь обвинения, что из-за меня она и так многим пожертвовала, согласившись в двадцать восемь стать матерью.

Ведь просила подождать еще лет пять, а мне очень хотелось ребенка, и вот получил – только, наверное, до конца не был готов к тому, что начнется позже.

Няня с самого рождения, отказ жены от грудного вскармливания, колики, зубы – и рядом я! Ни мать – лишь отец!

Все-таки в глубине души сидела вера, что по мере взросления малышки и Айза наконец-то станет проявлять материнские качества, погружаясь в интересы ребенка и ее потребности.

– А вот женился бы ты на той девчонке…– продолжая бормотать под нос, напомнила Полина мне мое прошлое, – глядишь, и счастливее был бы!

– Вы о ком? – наблюдая, с каким аппетитом ела Надя, успокаивался и я.

– О той пигалице из соседнего подъезда, помнишь? Имя запамятовала вот!

– Не помню, – соврал нагло.

– Ну, конечно, конечно, – не поверила кухарка. – Хорошая была пара, если бы не эта… – похоже, Айзе желала Полина заработать изжогу, – вертихвостка.

– Она появилась позже.

– Подсуетилась она вовремя, так точнее.

– Теперь уже никто не узнает, как могло быть! – вытирая подбородок Наде, поставил я точку в разговоре.

– Жизнь иногда такие кренделя выдает, что диву даешься. Кстати, никак не пойму, на кого наша принцесса похожа? – подмигнув Наде, подперла Полина рукой стену, присматриваясь к моей дочке.

– На меня! – гордо сказал я, хотя сам видел, что от меня там, по сути, ничего и не было.

Айза утверждала, что на ее бабку, жаль фотографий не сохранилось только. А я не задумывался особо, наслаждался просто быть отцом, да и жене верил, конечно. Тем более черты характера мои проявляться у дочки начинали рьяно: упрямая росла, но усидчивая, сообразительная.

– Я бы тебе сказала, Матвей, да обидишься!

– Снова про тест на отцовство? Не буду! Я жене своей верю!

– А я нет! – бросила Полина, забирая пустую тарелку. – И тебе не советую!

– Ну что ты дуешься? – Клим произнес нервно, размешивая сахар в чашке кофе.

Мы сидели на нашей кухне, в новом доме со свежим ремонтом. Живи и радуйся, как сказала бы Маринка, да вот только счастья не испытывала. На душе было неспокойно, муторно, внутри что-то терзало непонятное. Неприятное состояние, только причина пока еще была неизвестна.

Обычно я возвращалась от друзей в приподнятом настроении, а тут поникла совсем, чем, кажется, раздражала мужа.

– Может, тебе ехать и не стоило! – вздохнул он. – Если общество счастливых людей и детей лишь угнетает.

Заявление неожиданное. Да и с чего он вообще это взял?!

Я рада была за Марину, зная, сколько ей пришлось пройти до момента, чтобы стать мамой. Знала прекрасно, что путь не был безоблачным и чистым, как мог предположить мой супруг. Потому и зависти не испытывала, наоборот, искренне была рада.

– Не говори ерунды, – отодвинулась я от стола, продолжая вертеть в руках пустую чашку.

– Ну я же вижу! – продолжил он. – К ужину не жди, если хочешь, сходи, встреться с подругами или в кино, например.

– Почему задержишься? – вскинула на мужа взгляд, поймав на его лице тень.

– Дел много. Это все с неба не падает и деньги на деревьях не растут, к сожалению, Кристина, – словно с упреком произнес он. – Я их зарабатываю, представь!

– Звучит неприятно. Это укор? Я не против устроиться на работу. Но ты не желаешь, чтобы я трудилась у тебя хотя бы секретарем. А у меня, между прочим, имеется диплом экономиста.

– Ага, – усмехнулся Клим, – какого-то провинциального ВУЗа. Спасибо, милая, но я найму лучше профи! – после этих слов он поднялся, поцеловав меня в висок, проходя мимо, и молча покинул кухню.

Мне оставалось лишь наблюдать в окно, как муж садится в машину и уезжает.

Его слова порой били хлестко, вызывая жалость к себе. Я не была согласна с Климом, но иногда муж был слишком категоричен в некоторых вопросах.

День тянулся, я ходила по дому, как неприкаянная, не находя себе места. Пару раз хотела набрать Маринке, но потом решила, что подруга и так устает, еще не хватало грузить ее своими душевными муками.

Однако, ближе к полудню она сама объявилась, поинтересовавшись, как мои дела.

– По-моему, он палку перегибает. Почему бы тебе и не устроиться куда-то? К чужому дяде!

– Ты еще скажи к конкурентам!

–А что! Вот Климу сюрприз будет! Осталось только узнать, кто главный!

– Не помню фамилии, Клим как-то общался с помощниками по телефону, называя того. Очень негодовал. Мне кажется, дела у фирмы идут неважно!

– Да черт с ней с фирмой. Это дело наживное. Мой тоже часто жалуется. Главное, какая погода в доме!

– В нашем сегодня пасмурно! – выдохнула, подогнула под себя ноги, пытаясь согреться.

– Развейся! Я бы составила компанию, но не могу вечером никак. Сестрица надумала в гости приехать. Задолбала! Пятнадцать лет не общалась, а тут повадилась.

Я хотела было ответить, но тут кто-то позвонил на вторую линию. Пришлось быстренько попрощаться с подругой и поспешить ответить.

Тоненький голос, словно пение птицы, сначала обескуражил. Я даже не поняла, что девушка обратилась ко мне по имени. И той пришлось несколько раз повторить, прежде чем я смогла сообразить, с кем вообще говорю.

– Маргарита? – хлопнула я ресницами, глотая ком. – Не ожидала. Откуда у вас мой номер?