Позади меня послышались шаги. Я ускорилась, но меня тут же схватили за руку и развернули всем корпусом. Передо мной стоял дружок родителей, с перекошенным лицом от пахабной ухмылки. Одет был в какую-то футболку с дырками в некоторых местах и растянутых спортивных штанах. От него исходил запах алкоголя и немытого тела. Меня затошнило. Попыталась вырвать руку, не получилось.

— Чё надо? — грубо спросила я.

— Пошалим, малая? — он улыбнулся, демонстрируя гнилые зубы и отсутствие некоторых.

— Отвали, урод, — толкнула алкаша, но хватка его стала только сильнее, а после сам одним ударом впечатал меня спиной в стену. Больно. Аж воздух выбило из груди.

— Я тебя сейчас так оттрахаю, что забудешь своё имя, — стал смеяться он.

Ненавижу таких. Как же мне это надоело.

— Только через мой труп. Отпусти, — зло процедила я.

Его хохот стал громче.

— Поверь мне, я и твой труп трахну, — заигрывающим голосом проговорил он.

Ком в горле не проходил, более того, мне сию же секунду захотелось блевать. Что я и сделала прямо на его футболку. Он отпустил меня, но тут же влепил мне пощёчину. После скинул футболку и сказал:

— Сейчас ты ответишь за это, сука! — схватил за горло одной рукой, второй пытаясь содрать с меня футболку.

Собравшись с силами, пнула его коленом прямо между ног со всей дури. Тот взвыл. На шум пришла моя мать.

— Что тут происходит? — поинтересовалась она, осматривая нас.

— Этот урод приставал ко мне, — прохрипела я, держась за горло, пытаясь восстановить дыхание.

Тот держался двумя руками за своё мужское достоинство и выл от боли. Чтоб у него там всё перестало функционировать! В том числе и мочеиспускание! Урод!

— Слышь, Вась! Ты это, её не трожь! Вадик тут одному мажору задолжал, так что целку трогать нельзя, иначе нам всем кирдык будет. Он ведь порченную брать не будет, придётся хату продавать. А ты иди отсюда, нечего тут чужих мужиков соблазнять! И в кого такая распутная? Завтра же позвоню этому мажорику, пусть забирает ее.

Я быстро, как могла метнулась в свою комнату и придавила дверь комодом, замок уже не починить. Что делать? Что делать? Села на пол и горько расплакалась. За что мне это всё?

"Отвяжись, плохая жизнь, привяжись хорошая".

Наплакавшись ночью, я поняла, что делать мне тут нечего. Надо бежать. Пока к бабушке, а дальше разберусь как-нибудь. Положила в рюкзак сменное нижнее бельё, носки, спортивный топ, воды, фонарик, кухонный нож, завёрнутый в плотный картон, деньги, полученные за эту последнюю смену, золотые серьги и кольцо, доставшиеся от бабушки со стороны папы, средства гигиены, расческа и прочая мелочь. Из еды в комнате ничего нет. Нужно будет зайти в магазин, взять с собой продукты.

Надела привычные джинсы и темную футболку, выбора в гардеробе у меня особо не было, пошла на выход из комнаты. Отодвинула комод, открыла дверь и тут же увидела недовольное лицо матери.

— Куда собралась?

— На работу, — соврала я.

— Деньги давай, надо похмелиться, башка трещит, — безапелляционно потребовала она.

Я сделала шаг назад, крепче вцепляясь в рюкзак.

— Не надо было пить, ничего бы не болело, — буркнула я.

— Тебя не спросила, что мне делать. Деньги давай!

— У меня нет.

— Врёшь! — она рванула ко мне и стала выдирать мой рюкзак, я не отпускала, но тут произошло то, чего не ожидала. Мама влепила мощную пощёчину и отобрала мою сумку. Я попыталась подойти, чтобы вернуть свои вещи, а она так толкнула, что я упала на пол, ударившись головой об ножку кровати.

В голове звенело. Краем глаза наблюдала за тем, как она вытряхивала всё содержимое. Кошелёк выпал последним.

— Вот же сука! На работу она собралась. Как же! И денег у неё нет, — злилась она, вытаскивая купюры из кошелька.

Последние деньги. Больше ни копейки. Внутри меня всё упало, опустилось и в какой-то момент даже жить не хотелось. Нет. Стоп. Нельзя сдаваться.

— Сиди тут и жди своего мажора, дрянь! — она захлопнула дверь.

Я встала, ощущая лёгкое головокружение. Подползла к рюкзаку, собрала разбросанные вещи, подошла к двери и поняла, что не могу ее открыть. Дёргая ее, моя надежда все больше угасала. Такое ощущение, словно в ручку вставили какую-то палку.

— Хватит дёргать дверь! Всё-равно не выйдешь! — послышался крик мамы из глубины квартиры.

Выйду. Ещё как выйду. Обувшись в кеды и надев рюкзак на спину, подошла к окну. Деревянная рама давно разбухла и не желала открываться. Здесь только форточка функционировала, и то закрывалась не плотно, зимой от неё неплохо дуло. Бить стекло не вариант, сразу сбегутся на шум. Достала нож и начала ковырять между щелями, расшатывая створки.

За дверью снова послышался звон бутылок и весёлый смех. Видимо, уже сбегали в магазин. На глазах стали наворачиваться слёзы. Тихо. Не плакать. Не сейчас. Потом. Очередной весёлый смех разжёг во мне дикую ярость. С силой дёрнув ручку окна на себя, чуть не упала от того, что она распахнулась. Теперь осталось справится со второй рамой. С ней было полегче, видимо, дерево на улице всё же высыхало быстрее. Окинув комнату грустным взглядом, залезла на подоконник и спрыгнула на землю. Как смогла прикрыла окно, чтоб не сразу заметили.

Со двора бежала так, словно за мной гнались дикие звери. Но оказавшись на главной улице, пошла медленным шагом, выравнивая дыхание. У меня с собой только вода. Желудок требовал еду, а у меня ни копейки. Остановилась и залила пустоту водой. Мне бы только добраться до бабушки, а там уже спокойно поем. На автобус денег тоже нет. Пешком придется.

Открыла карту, вбила адрес и построила маршрут. Итак, если идти по дороге, это получается в обход и если не останавливаться на отдых, то приду к ней в лучше случае завтра к вечеру, а то и послезавтра утром. Я так кони двину. Второй маршрут через лес. Очень короткая дорога, уже сегодня вечером буду у неё.

Шла по центральной улице к выходу из города, всё дальше отдаляясь от хороших домов и приличных районов. Идти по обочине то ещё удовольствие. Движение машин и ветер растрепали волосы, теперь их только маленькими локонами расчёсывать, чтобы распутать, кеды в дорожной пыли и ещё постоянно вздрагиваю из-за громких звуков клаксона. Шутники, блин.

Судя по карте идти недалеко осталось. Начинается лес. Попыталась поймать попутку, но либо они проезжали мимо, игнорируя меня, либо ставили условия расплаты "натурой". И никто не захотел помочь просто от чистого сердца.

Вечереет, солнце садится, а я только сейчас захожу в лес. Обессилена. Есть очень хочется. Желудок скручивает от боли. Тошнит. Сильная слабость. По телу словно кипяток идёт. Я дойду. Чисто на упрямстве, но доползу.

Снова смотрю на карту. Так, нужно просто пересечь лес, а дальше начнется деревня. Только телефон до конца не сел, пятьдесят процентов заряда осталось. Итак, тропинка есть, значит, люди тут ходят. Попила воды и пошла дальше.

Здесь, в тени деревьев, было прохладно. Чёрт. А вот кардиган захватить не додумалась. Ускорила шаг. В лесу и так не слишком светло, а тут ещё темнеет. И всё было хорошо, тишина, свежий воздух, утоптанная дорожка, даже умудрилась найти полянку с земляникой и съесть горсточку ягод, как вдруг тропинка стала расходиться в разные стороны. И куда идти? Налево или направо? Достала телефон, чтоб посмотреть на карте свое местоположение и деревню, но всё слетело к чертям. Сети нет. Задрала голову к кронам деревьев, пытаясь успокоиться, а после пнула камушек в сторону. Чёрт!

И как быть-то? Тут почти ничего не видно. Достала фонарик. Итак, глупо, но… Энике-Бенике-ели-вареники… Палец указал направо. Сомнения есть, конечно, но не стоять же мне тут час, верно? Плевать, пошла направо. Тревожно, но…

В лесу окончательно стемнело, идти стала медленнее, так как видимость стала почти нулевой, да и силы иссякали. Пару раз спотыкалась об корни деревьев, чудом не упала, стесала руки об кору, когда цеплялась за ствол.