— Шустро вы из леса выскочили, — начал разговор он.

— Ее забрали, хотят моего присутствия завтра. Что делать? — озвучил место встречи.

Следователь так тяжело вздохнул. Уверен, он просто день и ночь мечтает избавиться от нас. От меня в особенности. Но пути назад нет.

— Выполняй ту же команду. Выберись из леса и позвони мне, дальше решим. Я пока по своим каналам пробью, узнаю, что это за место. Если мне не изменяет память, то это частная территория и заявиться туда могу только по ордеру. Не переживай, что-нибудь решим, главное, не глупи, а то никого не спасём.

— Понял.

Как только я заберу ее у него, а я это сделаю несмотря ни на что, спрячу Дану в своем доме и больше никуда одну не пущу, пусть хоть злится, хоть плачет. Дождись меня, родная, скоро я так крепко тебя обниму, что дышать не сможешь, да и всё остальное тоже.

"Лучшее доказательство любви — доверие".

Я плыла по нежным волнам тьмы, не понимая, где нахожусь и что вообще произошло. Тело казалось лёгким, невесомым, а вот голова жутко тяжёлой, чугунной. Меня стали лупить по щекам, но глаза не хотели открываться, тогда меня накрыло волной ледяной воды. Воздух застрял в лёгких, а я с удивлением стала осматривать всё вокруг.

Мы находились в каком-то деревянном огромном, ветхом сарае, похожем на амбар. Местами в стенах были широкие щели и выломанные доски. Крыша тоже местами разрушена, видно небо над головой. Здесь было прохладно, обдувал сквозняк, так ещё вдобавок меня облили ледяной водой. Кожа тут же стала гусиной, а по телу бегала крупная дрожь.

Я сидела на каком-то жёстком стуле, мои руки связаны за спиной к его спинке. Они жутко затекли и жаждали свободы, ноющая боль действовала мне на нервы. Веревка чуть ли не врастала в мою кожу. Попыталась вытянуть ноги, та же участь. Ломит всё тело, хочется сменить положение.

— Очнулась, куколка? — неприятный хриплый голос, словно лающей собаки, привлек моё внимание.

Передо мной стоял мужчина лет пятидесяти, ближе к шестидесяти, в дорогом костюме, с некой брезгливостью на лице. Сам он был полноват, с большим пузом, лицо вызывала неприязнь. Большой нос, маленькие заплывшие глазёнки, толстые губы, торчащие уши, местами лысина. Чем-то напомнил хряка. Рядом с ним стояли те самые бугаи, которые гнались за мной по лесу.

— Кто Вы такой и что от меня надо? — спросила я, и так понимая, что, а вернее, кто ему нужен.

— Можешь не притворяться дурочкой, я знаю, что ты подстилка Максимки. Я давно за ним следил, ещё с того дня, как он возобновил дело по смерти своих родителей. И видел, как он караулил и провожал тебя до дома.

— Подождите, Вы что-то путаете. Мы с ним познакомились только в лесу, когда я заблудилась.

Скрывать знакомство с Лешим нет смысла, но говорить, где он находится я не собираюсь. Однако то, что сказал этот хряк меня удивило. Это же не может быть правдой? Он ведь специально мне врёт? А может, до этого Макс с другой девушкой так близко общался, что аж до дома провожал? Стало неприятно.

— Путаю? Взгляни на фотографии, — он подошёл ко мне поближе, протягивая руку с телефоном, медленно листал кадры.

И правда, на фотографии были мы. Тут я в форме официантки, несу заказ клиенту, а Леший смотрит на меня, не сводя глаз. На следующем фото я возвращаюсь домой, а он идёт следом. Внутри меня всё сжалось. Другой кадр издалека, но я тут же заметила за одним игральным столом своего отца и Макса. Я бросила на этого толстяка шокированный взгляд.

— О, да ты и в самом деле не знала о своем поклоннике? И да, это он выиграл тебя в карты. Я тут на днях заглядывал в гости к твоим родителям, они подтвердили, что Максимка собирался тебя забрать, но ты так невовремя сбежала, что ему пришлось гонять своих людей в поисках тебя. А тут получается, если вы и правда встретились в лесу случайно, то ему очень сильно повезло. Такой же удачливый, как его отец, гаденыш. Так что…

— Я всё-равно не расскажу, где он, — упрямо ответила я злясь на весь мир.

— Да и не надо, он сам сюда придет, — стал противно хохотать хряк.

Мне уже было плевать, что задумал этот ненормальный. Я погрузилась в свои мысли, ощущая как раскалывается сердце на мелкие кусочки. Получается, он и есть тот самый мажор, от которого я сбегала? И он всё это время нагло врал? И даже поддался на мою игру с фальшивым именем, зная, как меня на самом деле зовут? Я почувствовала себя такой дурой. Меня обвели вокруг пальца, даже не думая о том, что мне от этого будет больно. Мной нагло попользовались. В глазах защипало, мне захотелось плакать, но здесь не желала показывать слабость.

— Так от меня что надо? — дрогнувшим голосом задала всем понятный вопрос.

— Ты у нас в роли приманки, наживки, думай, как хочешь. Если он не явится завтра к обеду, то тебе не жить.

Я усмехнулась. Мне в любом случае не жить, даже если Макс придёт. Разве они отпустят свидетеля на свободу? Естественно, нет. Мне было жаль и немного безразлично, что не смогу поговорить с ним об этом. Меня бросало из крайности в крайность, одна часть души рвалась к нему, чтобы выяснить, почему он так со мной поступил, а другая даже видеть его не хотела.

— А теперь мы снимем небольшой фильм для эффективной мотивации твоего дружка. Ребята, приступайте.

Какой ещё фильм? Я заозиралась, пытаясь понять, что они задумали. Один из бугаев подошёл ко мне и судя по звуку, включил камеру на телефоне. Второй с кровожадной улыбкой стал надо мной издеваться. Хлестал по щекам, хватал и дёргал за волосы, душил до потемнения в глазах. Сейчас было плевать, как я выгляжу со стороны, слезы текли ручьём, были слышны мои тихие стоны, когда удар приходился в неожиданное место, в какой-то момент мне просто захотелось сдохнуть, чтобы всё это наконец прекратилось. Этот двухметровый шкаф, отвечающий за развлекательную программу слишком увлёкся, когда сильный удар прилетел мне в живот. Воздух застрял где-то горле, я не могла нормально вдохнуть, скрючилась до хруста костей в руках, причиняя самой себе ещё больше боли.

— Достаточно, — послышался приказ их главного, — Отправь это видео Максимке, пусть полюбуется своей куколкой. Я, конечно, ждал визга и истерики, но и так сойдёт.

Гул и звон в ушах нарастал, меня начало тошнить, а голова кружилась хлеще карусели. Начала пытаться абстрагироваться от всего этого, но получалось плохо. Я погрузилась в свои мысли, воспоминания, прокручивала наш маленький отрезок совместной жизни с Максом и не понимала, как в таком заботливом человеке мог скрываться лжец. Больно. Дико больно. Хочется выть, кричать, ломать предметы. Душевная рана кровоточила, пульсировала и вытягивала силы. Хотелось прижечь ее кипящей лавой, чтоб ничего не осталось. Но я продолжала издеваться над собой, вновь вспоминая его. Ненавижу. Никогда не прощу. А ведь я ему так верила.

"В тревоге всегда есть частичка надежды, что всё обойдется. В безысходности же нет ничего, кроме самой безысходности".

Леший.

В тускло освещённом кабинете было много сигаретного дыма, который незаметно и неприятно оседал в горле, раздражая нос. Стены здесь давно не видели ремонта, а мебель местами была затёртая, словно ее погрызли мыши.

Я сидел и не понимал, почему отделение полиции находится в таком плачевном состоянии, ведь финансирование от государства поступает каждый год. Наверняка все деньги ушли на крутой джип, который стоит сейчас на парковке и на строительство дома или дачи начальника полиции. Мне плевать, куда деваются деньги, но искренне жаль сотрудников, которые находились здесь бо'льшую часть своей жизни.

Народ думает, что все воруют, что все хорошо живут, но это ведь не совсем так. Во-первых, мы сами привыкли к тому, что надо кому-то заплатить, чтобы добиться каких-то своих целей. Во-вторых, есть и честные, такие как Иван Георгиевич, который помогает мне за то, что он сам давно желает посадить напарника моего отца, так как он натворил много незаконных дел, по которым не хватило доказательств. Таким работать намного сложнее. Их не любят и опасаются коллеги. Я предлагал ему и деньги, и машину, и квартиру, но он только отмахнулся от всего этого. Слишком увлечен этим делом.