Литмир - Электронная Библиотека

Потом не стало мужа, она стоит на пороге отчего дома, держа за руку девочку, которая стала ей безразлична, под сердцем носит новый плод былой любви и не знает, что теперь делать.

Когда появился Марк, она снова почувствовала, что счастлива и свободна. Женщина была рада тому, что мужчину приняла ее семья, а он хорошо относился к ним. Он одаривал ее, носил на руках, смотрел влюбленными глазами, и она не могла представить тогда, что этот человек сможет стать севшим на ее шею пьяницей, приносящим зло ее детям и матери.

Острой болью отзывалось в ее сердце воспоминание, когда она читала сыну книгу перед сном и услышала крики.

– А ну отдайте бутылку, Зоя Матвеевна, живо! – кричал Марк теще, еле выговаривая слова, когда она выхватила у него из рук очередную банку спиртного.

– И не подумаю! Хватит бухать! Не стыдно тебе сидеть здесь перед телевизором и пить, пока твоя жена пашет как проклятая на двух работах?! – полушепотом парировала женщина, одетая в белую ночнушку, держа бутылку за спиной.

– Отдай бутылку! По хо… хорошему прошу!

– Нет!

– Тварь старая! – с этими словами раздался громкий шлепок, и не ожидавшая такого женщина упала на пол.

– Бабушка! – со слезами на глазах и громко рыдая, кричала Сара. Она ненавидела отчима такого, каким он был теперь – пьяного, вонючего, с выпученными глазами от злости и красным лицом, того, который бьет ее брата и бабушку, не уважает мать. Девушка помогла женщине подняться и усадила ее на диван.

– А ты не лезь! Думаешь, взрослая? Ты… – он не смог договорить. Тома, наблюдавшая картину ссоры, переполненная ужасом и зарёванная, подошла к мужу и отвесила ему пощечину.

– Убирайся! Гад, чтобы духу твоего здесь не было! Увидимся в суде, – она швырнула в него вещами, яростно собранными в спешке, и выгнала на мороз.

Он звонил ей и извинялся, просил прощение, но это был уже пройденный этап. К чему ее привело то, что она уже простила его две недели назад, когда он ударил ее сына и ее саму, защищавшую ребенка? Она подала на него в суд и на развод. Больше он не появлялся в ее жизни, но она снова, как и тогда после смерти до беспамятства любимого мужа, ушла в себя, в работу.

Но Сара ничего этого не помнила, задавалась вопросами, почему мама такая отстраненная с ней, почему редко бывает дома, почему избегает свою семью…

Глава 4. Странный.

«15 октября.

Две недели ничего не писала сюда. Очень устала: учеба идет полным ходом, снова очень переживаю за экзамены (а вдруг не поступлю? Что тогда делать? Идти работать продавщицей или уборщицей? Мама сильно разочаруется во мне, а что бабушка скажет?), в семье начались проблемы. Все сложно.

Мама и Марк начали ссориться. Из-за чего? Да я сама не очень понимаю. До свадьбы, когда он не жил с нами, все было хорошо, а теперь… что ни день, то ссора на пустом месте. Или не на пустом? Их скандалы меня не волнуют по большому счету, но шум мешает заниматься обычными делами: я не могу учиться, читать, записывать сообщения, спокойно заниматься чем-либо вообще, да еще и переживаю за Даню – он такой ранимый, эти перебранки задевают только его, только ему от них действительно плохо. Всякий раз он прибегает ко мне или бабушке, крепко обнимает, как будто вцепляется в тебя, и громко рыдает.

Помимо шума вместе с отчимом явился и другой хаос: его вещи разбросаны по квартире, противные до тошноты духи (они мне и прежде не нравились, но теперь этот запах окружает меня постоянно), мусор и грязная посуда, который он не утруждает себя убирать, пиво в холодильнике и его руке вечерами перед телевизором, убранные с гостиной и маминой спальни фотографии папы и прочее. До их свадьбы я была не против маминого выбора, не против присутствия Марка в нашей тихой семейной жизни, особенно когда мама выглядела такой счастливой, но теперь… я с каждым днем могу терпеть его все меньше и меньше. Еще больше стала его ненавидеть, когда он начал грубить маме или бабушке, кричать на брата или трогать меня (ничего такого, просто не люблю, когда меня трогают неприятные мне люди за плечи, руки, спину, талию).

Но я вижу, что мама любит его, прощает, и пытаюсь сама относиться к нему снисходительно ради нее.

Что было хорошего? Немного, но недавно в гости приезжал дедушка, привез свежие овощи. Думаю съездить к нему на выходных, дома все достало. Даня исправил двойку по математике, горжусь им. Бабушка рассказывала про папу вчера, когда увидела, как я перед сном смотрю на его фотографию. А ведь Даня его совсем не знал… Каждый раз больно об этом думать. Я стараюсь иногда рассказывать ему про папу».

С трепетом и слезами на глазах она читала эту запись в дневнике. Потом свернула файл и открыла фото с отцом, она очень скучала по нему и после прочитанного испытала всю ту печаль, что чувствовала при написании. Вспомнила и о дедушке, которому еще в больнице обещала, что приедет. Решила, что может поехать завтра и даже взять с собой брата, который точно будет свободен и с радостью поедет, взяла телефон и написала сообщение, на что почти сразу был получен ответ «Конечно, внучка, приезжайте. Жду!», а следом – обнимающий смайлик.

За завтраком мама упоминала соседку, которая видела, как Сара упала, и вызвала скорую. Девушка решила передохнуть от эмоций прошлого и зайти к старушке. Тем более, что Зоя Матвеевна попросила вынести мусор и купить хлеб, а брат отправился на занятие по плаванию. Сара достала из шкафа любимую серую толстовку и широкие джинсы, пока одевалась с грустью и отвращением взглянула на свое тело, потом заплела непослушные волосы в пучок и намазала пухлые губы бальзамом – теперь можно было выходить из дома, надела кроссовки поприличнее. Вынесла мусор, зашла за хлебом и пакетом абрикосов, поднялась на свой этаж и позвонила в дверь.

– Марья Васильевна, это Вам! – девушка протянула старушке пакет сочных фруктов и улыбнулась. – Хочу Вас отблагодарить.

– Ой, спасибо деточка! Сара, поправилась, милая, как я рада! Как я тогда испугалась за тебя. Лицо бледнющее, шуму-то было, я тебе кричу, зову – молчишь, не слышишь. Ой, ёй, ёй! – беспокойная соседка приняла подарок и медленно затараторила о подвергнувшем ее тогда в шок. Потом поняла, что девочка, наверное, устала или не отошла от недуга, предложила войти. – Может, чаю хочешь?

– Спасибо, Марья Васильевна, откажусь. Бабушке надо по дому помочь. Еще раз спасибо за спасение, бдительность.

– Да не за что, деточка, за абрикосики спасибо. А ты что так бежала-то тогда? – не хотела потерять собеседницу пенсионерка, но вопрос ее действительно мучил, а ответа на него не знал никто.

– Не знаю… то есть не помню. У меня амнезия – не помню, что было тогда и еще несколько месяцев до этого, – мимо женщин по лестнице прошел молодой парень, его лицо показалось знакомым Саре, и она пристально разглядывала его. Когда он заметил ее, лицо юноши сделалось бледным, и он немного замедлил шаг, но, опомнившись, быстрым шагом пошел дальше, вверх по лестнице. Девушка смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, и не слышала того, что говорила соседка. – Что? Простите, Марья Васильевна…

– О, бедная деточка, ну да неважно… Иди скорее домой, приляг, отдохни, сил набирайся! Лучше станет – приходи в гости, я тебе всегда рада. И Зоя пусть заходит. А брату скажи, чтобы не долбасил мячом в подъезде и не кричал тут – двери-то тонкие, все слышно, и так шумно! Да ты иди, иди!

– До свиданья, Марья Васильевна! – проговорила уставшая от неумолкающей старушки Сара и, обрадовавшись тому, что выполнила свой долг перед ней и может быть свободна, поспешила домой. Её мучал вопрос: «Где я могла его видеть?». Лицо прошедшего мимо парня въелось ей в память, но она никак не могла понять, кто он и почему так знаком ей. Она поняла по его бледному лицу, что и он знает ее, но чего-то боится. Её?

Даня уже был дома. Радостный, энергичный мальчик встретил ее, обнял, забрал хлеб и отнес на кухню. Девушка была занята своими мыслями, поэтому поспешила в комнату – хотела поискать в дневнике что-нибудь о том парне. Но ее отвлек восторженный возглас младшего брата.

4
{"b":"920966","o":1}