– Эй, гений, – шепнул ему, но он не отозвался. – Павел! – произнес громче, но все равно без толку.

Рисует одну и ту же завитушку, похожую на знак бесконечности. Стирает ее и прорисовывает точно такую же раз двадцать, не меньше. А затем его переклинивает. Он судорожно начинает черкать нули и единицы в какой-то понятной только ему последовательности.

В глазах моих рябит, а парню все нипочем. Я перевел взгляд на свои наручные часы. Четверть шестого вечера. В отключке я провалялся весь день. Просто великолепно. А еще жрать охота. Интересно, чем они тут питаются? Сухпайками или биомодифицированными продуктами? Я бы и то, и другое съел.

– Держи, Евгений, – протянул мне стакан с водой ученый. – Немного лимона добавил.

– Спасибо, хотя я бы не отказался от чего-то более существенного, – но воду выпил.

Немного кислая и привкус железа. Зато сразу дышать легче стало.

– Я тебе что, прислуга?! – взвизгнул старик. – Я ученый! У меня дело стоит, пока вы тут в войнушки играете. Устроили поле боя. Никакого терпения не хватит. Понабрали. Здесь лаборатория, сверхчувствительная аппаратура, которая реагирует на малейшую вибрацию воздуха. Взлетим на небеса и даже ничего не поймем.

Надо же, не атеист, как многие продвинутые.

Эйнштейн, засунув руки в карманы белого халата, скрылся в другой комнате. Оттуда продолжала доноситься его пламенная речь и причитания.

– В подсобке есть холодильник. Иди перекуси, – кивнул Миша.

Набив живот едой, я подобрел и немного успокоился. С парнями удалось переговорить, но они, как и я, были без понятия, когда и куда необходимо отвезти парня и чего они тут экспериментируют. Договорились дежурить по сменам, круглосуточно наблюдать за малолетним гением. Мои часы были в первой части ночи, а к трем утра меня сменил Андрей.

Только я прилег на кушетку и на всякий случай положил рядом облюбованный мной амперметр, как вырубился.

Моя жизнь мне не снилась. Но снился старик-ученый с пацаном, а за ними стоял Андрей. Половину из их слов я не мог разобрать, но честно пытался.

– Ты это видишь? – спросил дедок у Павла.

Парень занервничал, глаза забегали, ударил себя рукой в лоб и снова прилип к доске.

– Нет, Павел, нанофобам проведи корреляцию. Перенаправить импульс каждого закрепленного мода с нейроном, чтобы не показывали информацию об испытуемом, а синхронно работали с каждой нервной клеткой. Перепрошей интерфейс, а то получится как с предыдущим объектом. Потеряем над ним управление. Работай! – с нажимом произнес очкарик и подошел вместе с Андреем к спящему Мишке.

– Поверни его на бок, – дал указание Эйнштейн.

Тот приподнял Миху, словно он ничего не весил, и развернул. Дедок поднес к виску бойца длинную иглу и воткнул ее в кость. Надо же такому присниться. Жуть. Солдат дергался в конвульсиях, пока ученый не вынул из него металлическую хрень. Повертел ее в руках, посмотрел на датчик, закрепленный на конце иглы, и с сожалением сказал:

– Жаль, не состоялась сцепка с белками крови. Фобы не доставлены к нейронам. Он не жилец, выноси его.

Молчаливый Андрей потянул Мишку за ногу и оттащил к стене. Стукнул кулаком по серой поверхности пять раз: три быстрых и два удара с задержкой. Открылся небольшой проем. Кто стоял по ту сторону двери, я не увидел, только руки, потянувшие списанного охранника и выволокшие его из лаборатории.

– Евгения надо осмотреть, – произнес дедок и направился ко мне.

Тут я напрягся. В руке Эйнштейна та самая длинная игла, которую он воткнул в Михаила. Захотелось мгновенно проснуться, но ученый притормозил и взглянул на настенные часы.

– Нет. Рано еще. На сегодня достаточно, закончили. Нужно немного поспать, – заявил дедок, а я облегченно выдохнул.

Андрей как по команде улегся на свою кушетку и закрыл глаза. Я же еще долго рассматривал сонную лабораторию. Удивлялся, почему никто не дежурит, не приглядывает за Павлом. Михе простительно, его уволокли, а Ден чего не просыпается? Хотел ущипнуть себя, проверить, сплю или нет, но тут ко мне подошел Павел. Наклонился надо мной и прошептал в ухо:

– У тебя в крови нанофобы, сейчас они мимикрируют под нейроны твоего мозга. Управление фобами пока под моим контролем. Никому здесь не верь. Не выдавай меня. П-помоги!

Завтракаем все вместе, даже Эйнштейн с Пашкой отвлеклись от схем на доске, а я никак не могу отделаться от своего сна. Посматриваю на Потемина, но он погружен в себя и не реагирует.

– Так что там с Мишей? – спросил я Дена.

– Его отправили на другое задание. Андрею сказали, что сами здесь справимся. Повезло Мишке, а нам куковать здесь неизвестно сколько.

– Ты серьезно?

– Ага, – почесал затылок боец и продолжил уплетать бутер с вареной колбасой.

Я привык доверять своим ощущениям. А то, что Миша ушел на другое задание, совершенно точно полный бред. А мой сон не такой уж и сон. В такие совпадения я не верю. Либо я стал ясновидящим и меня посещают вещие сны, либо я схожу с ума.

– А кто сказал? Приходил кто? – пытался я выяснить нюансы. Но тут в моем мозгу что-то щелкнуло. Перед глазами заплясали обрывки увиденных ранее нулей и единиц и, чтоб меня, загрузка… вращающийся прелоадер. Я терминатор, не иначе.

– Ден, у тебя голова не болит? – не стал дожидаться ответа на предыдущий вопрос, так как этот стал более актуальным.

Зажмурился сильно, надавил на веки, но эта хрень перед глазами не исчезает.

– Болела поначалу, как пришел. Это все от аппаратуры – излучения, магниты. В общем, ты понял. Сейчас обвыкся – и норм. Не хотелось бы заработать здесь какую-нибудь болячку.

Ден продолжает хаять технику и говорить о раковых клетках и лучевой болезни. А у меня в мозгу черт ногу сломит. К тому же добавился голос Пашки, который сейчас напротив меня молча жует кашу.

«Не привлекай внимания. Слушай и не перебивай. Кратко… Сейчас в твоей голове нейрофобы устанавливают свою нейросеть по типу естественной человеческой. Сенсорные, двигательные, рецепторные нейроны охвачены наноботами, а точнее, нейрофобами. Микроскопические боты, схожие по строению с нейронами человека. Чтобы этот процесс полностью завершился, требуется время. Так как в среднем в голове не менее восьмидесяти миллиардов нейронов. Технически нервная клетка – это электрический передатчик, сигнал которого можно перехватить. Что, собственно, я и сделал. Настроил связь с твоими клетками через моды и сейчас могу передавать свои мысли тебе, а ты мне. Но не в этом суть. Цель данного эксперимента – создать управляемого солдата. Мои исследования в программном обеспечении фобов имели совершенно другую суть. Они должны были восстанавливать мозговую активность, поврежденные связи между нейронами. Огромный спектр заболеваний, от которых возможно избавиться навсегда. Я решил эту задачу. Альцгеймер, инсульт, аутизм, улучшение когнитивных способностей… В этом мне помогала корпорация «ЗАСЛОН», но вмешались другие…

Тут поток ахинеи прекратился, и в голове повисла гнетущая тишина. Я сижу с открытым ртом и нервно моргаю, рассматривая спиннер загрузки в правом глазу. Я точно шизик.

– Жека, чего завис?

– А? – посмотрел я на Дена.

– Бэ! Голова не перестала болеть, спрашиваю?

– Нормально, – ответил я и решил, что мне хорошо бы побыть одному.

Ничего лучше не придумал, кроме как пойти посидеть на толчке. Там всегда думается лучше. Добрый друг унитаз встретил меня с распростертыми объятиями, когда меня выворачивало в его керамическую белизну. Отдышался я нескоро и, смыв за собой, взглянул на себя в зеркало.

Губа разбита, на скуле ссадина. Провел рукой по коротким светлым волосам, всмотрелся в голубые глаза. Вроде я – это я. Пощупал лицо, потрогал коленки, ущипнул себя за бок. Ощущения нормальные, там, где и надо. А то, помню, оставшийся без ноги солдат шутил, что чешет бедро, а чувствует пальцы потерянной стопы. Нет, у меня все в норме.

Пацан сказал, что во мне какие-то фобы, но как они в меня попали? Недолго думая, разделся догола и стал осматривать себя. На боку красуется обширный синяк, но ребра целы. Ушиб на локте и лицо в ссадинах от встречи с защитниками генеральской дочки. А вот под правой лопаткой словно прививка от столбняка, небольшая припухшая точка от укола.