– Ну и где ты был? – спросил кто-то рядом.

Антон отмахнулся и сделал несколько шагов вперед, стараясь получше рассмотреть чудо.

– Она стабильна? – уточнил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Как видишь.

– То есть… наша гипотеза оказалась верной?

– Твоя гипотеза, Антон, твоя.

Многие годы они безуспешно пытались обуздать гравитацию. Найти способ воздействовать на пространство так, чтобы изменять его метрики по собственному желанию. В Проект никто не верил. Ну или почти никто. Шеф год за годом продолжал выбивать финансирование и направлять деятельность других групп на поиск необходимых им артефактов, оставшихся от ИИ Первого Поколения. «Если смог Он, сможем и мы, – уверенно говорил шеф, отвергая все возражения. – Просто нам нужно чуть больше времени».

– Какие у нее показатели? – спросил Антон.

– Коэффициент Пенроуза – 0,96, момент Гензеля – 1,49, радиус Гез – 7,98*10–28.

– Очень близко к расчетным, – сказал Антон.

– Не скромничай. Они идентичны расчетным. Все как в твоей диссертации. Пора сообщить начальству, оставили эту честь тебе.

Антон связался с шефом, услышал удивленное «что-о-о?», затем сомневающееся «ты уверен?» и, наконец, бойкое «сейчас буду».

На втором вопросе взгляд Антона непроизвольно задержался на крошечной черной точке в центре кабинета. Ее существование казалось чудом, но не было причин сомневаться, что она реальна. Теория анизотропной гравитации, которой он посвятил бо́льшую часть жизни, перестала быть просто концепцией и обрела физическое воплощение. Лицо Антона расплылось в идиотской улыбке, и он ответил: «Сложно сомневаться в том, что видишь своими глазами».

– Доволен? – спросил шеф, когда иссякли его первые эмоции от увиденного.

– Надеюсь, это риторический вопрос, – усмехнулся Антон.

– Сделали бы быстрее, если бы кое-кто не тратил силы на всякую ерунду. Лучше бы подружку завел.

Антон промолчал. Для шефа все было просто. Но не для него. Он не мог представить рядом никого, кроме Лизы. И всякий раз, когда пробовал познакомиться, испытывал отвращение. Оставался Проект по изменению метрик пространства и… Игра. Способ уйти от реальности и закрыть черную дыру в душе, которая высасывала остатки его бесполезной жизни.

Когда Он заходит в Игру, ты ждешь, что будет дальше. Это не нарушает Правила. И ты не хочешь их нарушать.

Всякий раз Он движется новым маршрутом. В Подземелье не может быть иначе. Ты сама постоянно меняешь сплетение тоннелей, расположение комнат и размещение ловушек. Делаешь так, чтобы Игроки не заскучали, получили свою дозу гормонов и снова вернулись под сланцевые своды. Каждому ты определяешь темп и четко подстраиваешь сложность. К каждому ты находишь подход. В твоем распоряжении пульс, дыхание, давление. Ты понимаешь, когда им страшно, когда они возбуждены, а когда – безразличны. Твоя задача – вывести их из равновесия, но дать надежду на то, что в следующий раз все получится.

Он взламывает очередную дверь. Перед ним огромный зал с троном у дальней стены. Слева и справа стража – закованные в ржавчину рослые воины-скелеты. Вдалеке предводитель – обменявший жизнь на бессмертие древний некромант, уже поднимающий посох, чтобы усилить свои Слова.

Молниеносным движением Игрок выхватывает меч и устремляется в атаку, прикрываясь от Слов некроманта его собственной стражей. Звенит металл, и один из скелетов падает на холодные плиты пола. Еще несколько стражей атакуют Его со всех сторон. Он пропускает удар, но всего один. Это не помешает Ему биться дальше. Игрок произносит Слово, чтобы восполнить здоровье. Рана затягивается, сердцебиение становится ровнее, сообщая тебе, что Его боль отступила.

Чувствуешь облегчение и задаешься вопросом: почему тебе не все равно?

Он продолжает крутиться вокруг врагов, отбивая удары зазубренных мечей. Некромант произносит несколько Слов, наделяя оружие стражей могильным холодом древних гробниц. Это значит, что Он больше не сможет восстановить свое здоровье. Не в этом бою.

Падает еще один скелет, но последнему удается сбить Игрока с ног. Скелет заносит меч для удара. Твое восприятие времени услужливо растягивает момент, чтобы ты успела запечатлеть его во всех подробностях.

В последнее мгновение ты видишь разочарование в глазах Игрока. Хочешь Ему помочь, но это против Правил.

Когда Он заходит в Игру, ты ждешь, что будет дальше.

Обливаясь по́том, Антон вытащил себя из Капсулы. Будто дурной сон посреди ночи, Погружение отпускало медленно. Он, покачиваясь, переместился на кухню, подошел к автомату синтеза еды и заказал чашку кофе. Выглянул на улицу. За окном уже стемнело, и соседних домов не было видно. Он взглянул на часы. Опять заигрался допоздна, хотя планировал лечь пораньше.

Автомат выдал чашку горячего кофе, Антон подхватил ее и вышел на веранду. Включился тусклый свет, а в уши ворвался гулкий шум Катуни, несущейся между каменистых берегов ниже по склону. Антон уселся в кресло, набросил на колени плед, откинулся на спинку и посмотрел наверх. Августовская ночь рассыпала в небе мириады звезд. Млечный путь с огромной сверхмассивной черной дырой в центре казался брызгами флуоресцентной краски на темном холсте. Над кронами деревьев навис щербатый диск полной Луны.

Антон начал непроизвольно выискивать знакомые созвездия: ковши Большой и Малой Медведиц, зигзаг Кассиопеи, воздушный змей Волопаса. Где-то там, за звездами, рисующими контур последнего, на расстоянии, которое не способен осмыслить человеческий разум, зияло полное ничто космической пустоты, один из первых обнаруженных войдов – обширная область, где практически полностью отсутствовала видимая материя.

А что, если?..

Антон подскочил с кресла. Идея, никогда прежде не возникавшая, появилась в голове с кристально чистой ясностью, словно он написал множество научных работ в ее подтверждение. Покинув веранду, Антон быстро собрался и заскочил в скутер. Автопилот приветствовал его вкрадчивым женским голосом и проложил маршрут до Лаборатории. Скутер поднялся в воздух, помчавшись над верхушками деревьев. Прибыв на место, Антон ворвался в кабинет № 8 и замер на пороге.

Черная дыра, уже год переливавшаяся удивительной световой короной, все так же висела в пространстве, удерживаемая магнитными ловушками. Все так же искрилось вокруг поле плазмы. Но то, что он хотел сделать, выходило за рамки Проекта. Антон, медленно и напряженно дыша, подключился к терминалу управления, ввел несколько новых формул, которые крутились у него в голове последний час, скорректировал установки и добавил знак минус в коэффициент Пенроуза. Осталось дать команду на выполнение.

Но что, если он не прав? Как поведет себя пространство при таких экстремальных значениях? Антон вспомнил проект «Манхэттен» и стартапы по развитию искусственного интеллекта. Первый привел к Хиросиме и Холодной войне, вторые – к Эпохе Тишины. Множество раз люди задавались вопросом о том, почему молчит Космос, в чем причина парадокса Ферми. Один из ответов – возрастание рисков самоуничтожения цивилизации при достижении определенного уровня технологического развития. Хочет ли он стать причиной конца человечества? Или ему нужно остановиться?

Идея безобидна, но только в том случае, если он прав. А он был почти уверен, что прав. На 99,9 %. Но эта десятая доля процента могла стать причиной прекращения дальнейших экспериментов. Даже если они дали бы возможность реализовать гравитационную мембрану для Проекта сейчас, а не через сто или двести лет.

Двести лет… В начале XXI века человечество двигалось вперед семимильными шагами. До тех пор, пока в один «прекрасный» день не проснулся ИИ Первого Поколения. Тот день изменил все и сразу. Люди потеряли свободу, и никто не мог понять, почему не были уничтожены. Двести лет – слишком длительный срок, чтобы ждать. Возможность создать новый тип двигателя для преодоления расстояний космического масштаба может стать не только погибелью, но – и с гораздо большей вероятностью – дать стимул для развития или спасти от внешних угроз. Ведь были у ИИ причины покинуть Землю, и не слишком ли наивно полагать, что самому человечеству теперь ничто не угрожает? Люди слишком активно сообщали о себе безмолвному Космосу с момента изобретения радио, чтобы не переживать теперь, что из «темного леса» рано или поздно не выскочит хищник, справиться с которым не будет никакой возможности.