Да это же просто мечта! Были бы у меня силы… Ещё и с Феликсом пересекаться почти не получалось.
Рассматривая мебель в стиле, который у нас бы назвали азиатским, я почувствовала, как локти расползаются, и моя голова тяжело опускается на страницы каталога.
— Тяжело тебе, — услышала я задумчивый голос герцога.
— Нет-нет, милорд, — пробормотала я. — Я совсем не устала, и следующий танец обещаю вам.
— Ох, Лидия! Совсем необязательно так усердствовать.
Легко говорить! Он-то идеален от кончиков пальцев до кончика каждого волоска. Рядом с герцогом Септимом любую девушку будут судить в два раза строже! Мало того, что я боялась подвести его, так и сама не жаждала снова стать звездой всех сплетен.
Но, вот беда, задрыхла прямо на столе. А проснулась, разумеется, в своей постели, куда меня заботливо перенесли.
Так неотвратимо наступил день приёма у вдовствующей королевы. С самого утра я поняла — спокойно он не пройдёт. Вышколенные слуги Феликса приобретали всё больше человечности в моих глазах, и уже не казались удачно настроенными роботами с талантом исчезать, как только в коридорах поместья появляется его мрачный хозяин. Может, потому что хозяин теперь был не так уж мрачен?
С самого утра Нита, Гела и Мари — мои личные горничные, на секунду! — как и во все эти дни распахнули тяжёлые парчовые занавески, впуская в комнату ласковое солнце. Я потёрла глаза и посмотрела на девушек, которым едва удавалось скрыть беспокойство.
— Утро доброе, — улыбнулась я. — Почему лица такие кислые?
— Миледи, простите, мы не хотели портить вам настроение! — воскликнула бойкая Мари, негласный лидер этой боевой тройки, и присела в глубочайшем реверансе.
Вот кому на роду было написано быть настоящей леди. Я с завистью поджала губы. Гувернёры не разрешали мне смотреть в зеркало, репетируя поклоны и реверансы, чтобы я научилась делать их правильно по ощущениям, но я была уверена, что справляюсь куда хуже Мари.
— Я же не сержусь, просто удивляюсь. Поводов для паники нет, — нарочито весело воскликнула я и пошла в ванную.
И уже внутри впилась пальцами в раковину, выпученными глазами уставившись на своё отражение. Неудивительно, что девочки так нервничали! Да я же выглядела, словно оживший кошмар, баньши из склепа! Волосы торчком, бледная, на лице испарина…
Мой первый бал! И именно на нём каждая собака будет меня пристально изучать и обсуждать. И каждый раз, когда я споткнусь, скажу что-то невпопад или нарушу правила, это падёт тенью на авторитет герцога Септима.
Нет, Феликсу так-то пофиг. Но, скажем прямо, на что ему в этом мире не пофиг? А вот я чувствовала такой груз ответственности, что ноги подкашивались.
Когда я спустилась в беседку, где мы уже завели традицию завтракать, Феликс невозмутимо читал газету. Будто нет никакого бала, будто мы не насолили королю! Мне б его нервы!
— Представляешь, на южных склонах долгоносик пожрал весь хмель, — заметил Феликс, пробегая по строчкам взглядом. — Цены на пиво вырастут. Как удачно, что мы можем закупить хмель за морем — на этом можно здорово нажиться.
Атмосфера такая, будто мы двадцать лет в браке. Я даже хихикнула от нелепости ситуации.
— Ты вот правда про пиво и долгоносиков думаешь? — спросила я, плюхаясь на соседний плетёный стул.
Герцог сделал раздражённый жест, будто брызнул на подошедших к нам слуг водой, и те отскочили, как ошпаренные. Со мной они могли быть более непринуждёнными, а дракона всё ещё боялись. Я оценивающе взглянула на расслабленного Феликса и мысленно задалась вопросом, чем же он их так пугает. Может, не знаю я о нём чего-то? Вот выйду замуж, а там махровый арбузер, бьёт жену и детей и от алиментов скрывается…
Ой, ну и дичь в голову лезет. Это всё нервы.
Прогнав несчастных слуг, которые тут же приуныли, он сам принялся накладывать мне завтрак. Блинчики с клубничным джемом, пудинг с фруктами, сэндвичи — всё, кроме чая. Феликс напрочь отказался пить чай, который заваривала не я. Я усмехнулась, с нежностью глядя, как сосредоточен он за таким, казалось бы, ерундовым занятием, как налить джема из вазочки мне на тарелку.
— Повеселела? — спросил он и взгляд синих глаз резко обратился на меня.
Он всегда знает, когда я не него пялюсь. Наверное, потому что я всё время пялюсь…
— Всё же будет хорошо? — уточнила я.
— Даже если ты оттопчешь ноги верховному министру, повторно разобьёшь лицо Эрнесту, обзовёшь Галлагера постаскуном и будешь танцевать джигу с леди-бабушкой — ничего в мире не изменится, — пожал плечами Феликс.
— Ооо, звучит как план, — одобрила я и почувствовала, что у меня появился аппетит.
Феликс ухмыльнулся и сжал мою руку.
— Ты моя леди. Даже если ты дикарка, — сказал он вкрадчиво. — И если остальным что-то в тебе не нравится, я просто скажу, что у них нет ни ума, ни вкуса. Это моя ошибка, я заставил тебя думать, что ты обязана соответствовать нашим порядкам. Посмотри, во что я тебя загнал?
— Феликс, — возразила я. — Пора выползать из пещеры и вливаться в общество! Я постараюсь сегодня. Но мне правда легче от мысли, что если ошибусь, то ничего смертельного не произойдёт.
Мы наклонились друг к другу, столкнувшись лбами. Драконья уверенность накрыла меня плотным одеялом.
Что ж, самое худшее последствие, что могло нас ожидать — это невыносимая социальная жизнь. Но если я опозорюсь на этом балу, то мы просто запрёмся в поместье и не будем больше никуда ходить…
В общем, к моменту, как мы стали собираться, я почти успокоилась. Даже румянец на щёки вернулся. Горничные сразу расслабились и даже заулыбались. Мари гладила платье, Гела полировала украшения, а Нита расчёсывала мои волосы.
— Его Светлость велел не загонять вашу красоту в рамки моды, — доверчиво поделилась она. — Никаких выпрямленных волос и пудры!
Наверное, это и правильно. Не можешь влезть в рамки — раздвинь их! Я выдохнула и улыбнулась. Это решение было ещё одним маленьким знаком от Феликса: загоняться не надо. Это просто бал.
Господи, ради «просто бала» разве тратят такие деньжищи?! Я выпучила глаза, глядя на своё отражение. Да, приём костюмированный. И из всех вариантов костюма Феликс выбрал нам костюмы солнца и луны!
Пышное золотое платье с тугим корсетом подчёркивало фигуру, оттенок кожи и волос. Диадема с солнечными лучами деликатно сверкала жёлтыми топазами в дневном свете, и я боялась даже представить, как ослепительно это будет смотреться при искусственном освещении.
Я выглядела, как плевок в лицо Галлагеру, вот честно. Сейчас если бы мы встали рядом, никто больше не посмел бы сказать про него «сотканный из золота».
— Какая красота, — услышала я тихий выдох с порога и тревожно обернулась, спросив:
— А не чересчур?!
Но тут же замерла с открытым ртом, увидев своего дракона.
Серебро волос к серебру вышивки на тёмно-синем бархате, словно сорванном с ночного неба. Зачёсанные назад волосы и тонкий росчерк серебристой подводки под глазами — отражение моей золотистой. Украшения из звёздчатых сапфиров в тон к глазам…
— Вау… — только и удалось сказать мне.
— Это самая красивая пара в королевстве, — всхлипнула Мари, утирая слезу. — Мы так гордимся, что служим вам!
Феликс величественно кивнул ей с добродушной улыбкой, и Мари издала писк, будто сейчас упадёт в обморок. Герцог шагнул ко мне, протягивая расписную полумаску.
— Поехали, — усмехнулся он. — Сегодня нам многих предстоит поразить.
Я доверчиво вложила свою руку в его протянутую ладонь, и вдруг почувствовала, как усталость, тревога и давящая ответственность сменяются на что-то игривое и предвкушающее.
— О да, — широко улыбнулась я. — В одном я уверена точно: что бы мы ни сделали, нас после этого приёма обсуждать будут долго!
Путь до королевского дворца занял не много времени. Выдохнув, я взмахнула веером и вышла в сумрак к слепящим парящим фонарям, разряженной знати и музыке. Все смотрели на нас, это знала. Но я смотрела только в синие глаза моего дракона, и его хитрый пакостливый взгляд говорил лишь об одном: сегодня на приёме мы не заскучаем.
