— Я сегодня думала о детях и родителях. Очевидно, как сильно твои любят тебя.

По тому, как дрожит ее голос, я понимаю, что она думает о своих собственных родителях.

Я хочу защитить эту девочку от всего мира. Но я не могу взять свои слова назад, не могу изменить трагедию. По крайней мере, она больше не винит себя за то, что не была с ними в том самолете.

Я бы не смог жить в этом мире без Новы рядом со мной. Теперь, когда я знаю, что она существует, ни один день не будет таким же ярким без нее.

Я поворачиваюсь на табурете лицом к ней, опираясь ногой на перекладины по обе стороны от ее ног. Когда я поднимаю ее подбородок, ее лицо открыто, и свет над баром освещает ее ярко-голубые глаза и приоткрытые губы.

— Ты заботливая и добрая. Ты видишь людей в их лучших проявлениях и любишь их в худших. Я не представляю себе никого, с кем бы у меня были дети, кроме тебя.

Ее глаза блестят, уголки становятся влажными. Я беру ее лицо в свои руки и большими пальцами смахиваю слезы.

— Иногда я удивляюсь, как я стал таким эгоистом, — пробормотал я. — Я считаю, что мне повезло с тем, что я сделал в своей жизни до сих пор. Я видел многое, был частью того, что многие люди никогда не увидят. Но есть еще так много вещей, которые я хочу сделать и которыми хочу стать. И все это с тех пор, как я встретил тебя.

Слезы вернулись, но ее губы изогнулись. Она отталкивает меня и пытается смахнуть их рукавом свитера. Я возвращаю ей лицо и целую ее.

— Я хочу всего с тобой, Нова, — пробормотал я ей в губы.

Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и она целует меня в ответ. Это узел, который я никогда не захочу развязать.

— Я тоже этого хочу, — шепчет она.

Я провожу пальцами по костяшкам ее пальцев. Кольцо, которое я ей подарил, гладко лежит под моим большим пальцем. Осознание того, что это мое кольцо на ее пальце, приносит такое удовлетворение, какого я никогда не ожидал.

Когда она смотрит на меня с любопытством, я объясняю: — Мне приятно.

Ее руки переплетаются с моими, и я чувствую, как она теребит мой безымянный палец.

— Еще неделя, и я буду знать наверняка, — пробормотала она в ответ.

Это как удар в грудь. — Ты хочешь надеть на меня кольцо?

— Больше всего на свете. — Ее губы изгибаются.

Блядь. У этой девушки есть весь я.

Она видела самые темные части меня, и она все еще здесь, смотрит на меня, как будто я для нее все.

— Вам двоим что-нибудь нужно? — спрашивает Сьерра откуда-то из моего периферийного зрения.

Глаза Новы переходят на мои, ее взгляд яркий и на миллион миль вглубь.

— Ничего, — отвечаю я.

Мои ноги лежат на ее ногах, и я хочу остаться с ней наедине почти так же сильно, как хочу никогда не уходить отсюда. Неважно, что произойдет на этой неделе с баскетболом, домом или моими родителями, у нас есть это.

У нас есть мы.

11

НОВА

Три дня до свадьбы

— Джей-Зи и Бейонсе. — Я ткнула пальцем в воздух.

— Нет. — Брук откидывает волосы, бросая на меня взгляд с водительского сиденья.

— Пош и Дэвид Бекхэм? (Прим. СМИ называли Posh Spice Викторию Бекхэм, так как она выглядела довольно искушённой. Её стиль тех времён характеризовался маленькими чёрными платьями и туфлями на высоком каблуке.)

На этот раз я вздыхаю.

— Нет.

Мое лицо искажается.

— Снуп Догг?

— Он не женат. Черт возьми, Нова, я сказала, что знаменитые люди женились здесь, но ты не воспринимаешь эту игру в угадайку всерьез. — Брук шлепает ладонью по рулю своей машины.

Брук хотела помочь мне обсудить с организатором место проведения свадьбы. Я рада помощи, хотя отчасти это похоже на компенсацию за то, что Мари вчера со мной гуляла.

Я помню, что чувствовала, когда пришла на свадьбу Мари и узнала, что она выбрала Хлою в качестве свидетельницы, а не меня. Дело было не в роли, а в близости. Мне показалось, что мы не так близки, как я думала.

Вот почему, хотя мы решили не устраивать свадебных вечеринок, я напоминаю Брук, что она моя самая близкая подруга.

Она паркуется, и мы выходим, доставая четыре огромных квадрата, завернутых в белую бумагу.

— Это очень загадочно, — комментирует она, пока мы несем пакеты в отель.

Мы с Брук встречаем свадебного организатора у стойки регистрации.

Сначала она проводит нас в приемную.

— Затем мы отправимся на террасу, — предлагает она, проводя нас по залу. — Мы установим круглые столы на восемь персон. Вы хотели, чтобы за главным столом сидели, — она сверяется со своим списком, — жених и невеста, родители жениха, сестра жениха и ее кавалер, а также сестра невесты и ее муж

— Все правильно, — говорю я.

— Я пришлю вам макет, когда мы закончим, — обещает она, кладя руку на спинку стула. Она указывает на длинную узкую зону рядом со столиками. — Эта зона предназначена для танцев.

— Здесь мало места, — говорит Брук. — Здесь едва…

Ее прерывает лай, и маленькая собачка, пробежав по роскошному ковру, бросается на тонкие узорчатые колготки Брук.

— Привет, красавчик! — кричит Брук, подхватывая Вафлю. — Скажи мне, что я ошибаюсь насчет планировки, — бросает она вызов мохнатой мордочке, лижущей ее.

— Ты ошибаешься насчет планировки. — Сзади нас раздается веселый мужской голос.

Майлз прислонился к дверному проему в выцветших джинсах и темном свитере на молнии, из-за которого его глаза выглядят как цвет неба в солнечный день. Его волосы торчат вверх, как будто он всю дорогу сюда ехал на кабриолете.

Зная Майлза, возможно, так оно и было.

— Я не с тобой разговаривала, — легкомысленно бросает Брук, прижимая к себе собаку.

Майлз бросает взгляд на собаку.

Вафля слегка хнычет, пригибаясь, чтобы потереться мордочкой о плечо Брук.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.

Выражение Майлза, однобокая ухмылка на его красивом лице, сразу же успокаивает меня.

— Клэй подумал, что вам может понадобиться помощь в осмотре места. Парень занят… своими делами.

— Делами? — Мы с Брук говорим в унисон, обмениваясь взглядами.

Майлз отступает.

— Эээ… ничего важного.

В душе поднимается разочарование.

Вчера вечером, после рисования с Мари, я отправилась к Клэю в «Майл Хай». Близость к нему всегда помогает мне чувствовать себя более уверенно. Но я не готова признать, что с людьми, которые его вырастили, у меня не все гладко. Мне кажется, что мы должны быть близки или, по крайней мере, должны понимать друг друга.

— Все под контролем, — сообщает ему Брук. — Но если нам понадобится кто-то для приготовления кофе, мы дадим тебе знать.

Он насмехается, притворяясь обиженным.

Несколько девушек заглядывают в комнату, их взгляды устремлены на Майлза.

— Хэй, ты…?

Я отмалчиваюсь, пока они восхищаются Майлзом. Он поворачивается к нам спиной, словно говоря:

— Если вам не нужно мое внимание, его получит кто-то другой.

Брук в последний раз целует Вафлю, прежде чем усадить его обратно на ковер. Он издает небольшой протестующий звук, как будто предпочел бы снова оказаться в ее объятиях, но она уже переходит ко мне. — Они очень красивые.

— Спасибо. Мы с Мари сделали их вчера вечером.

Она складывает руки, ее губы поджаты.

Я заканчиваю разворачивать первый холст и протягиваю его ей.

— Я рада, что ты сегодня здесь.

Брук кивает, ее улыбка возвращается на место.

— Конечно. Мы же друзья. Ты же знаешь.

Щелчок фотоаппарата и звонкий смех заставляют меня оглянуться и увидеть, как Майлз кивает девушкам. Они уходят, явно нехотя, и он снова поворачивается к нам.

— Клэй сказал тебе, что я работаю над эпическим планом для его мальчишника? — небрежно спрашивает он.

— Я в шоке, что у тебя есть время на заботу о своем фан-клубе, — говорит Брук.

Майлз не клюет на приманку. — Я нахожу время для того, что важно.

— Что ты планируешь?

— Совершенно секретно.

— Что бы это ни было, это не так хорошо, как девичник Новы, — возражает Брук.