– Что-то все от тебя тю-тю. Неправильно себя ведешь! Тебе надо новую девочку завести, – безапелляционно посоветовал Вольдемар. – Она всю твою грусть-тоску разгонит. И другу твоему надо новую девочку. А че? Жена смылась, на фига такая? Он что ей, клятву верности давал?

– Давал, наверное, в загсе…

– В загсе из тебя клещами клятву верности вытянут. У них работа такая. Слушай, друг, айда за твоим дружбаном. Вместе пойдем. Мне тоже девочку приспичило. Аж свербит. Я одно место знаю. Девочки – закачаешься.

– Слушай, а ты, часом, не по сутенерской части? – вяло поинтересовался Плетнев.

– Да есть маленько, – не смутился Вольдемар. – Я ж тебе говорю – по мелочи шуршу. То там, то сям… Бабке помочь надо, крышу перекрыть. Бабло на это нужно, вот и зарабатываю.

– А что ж ты ей дом не построишь? Сутенеры, слышал, немало загребают…

– Боюсь. Вдруг конфискуют? Она ж у меня первая самогонщица в деревне. Тамошний мент у меня на прокорме. А ну как более серьезная комиссия? Бабка у меня неосторожная, психолог неважнецкий. Кому попало самогон продает. Лишь бы бабло давали.

– Так ты ее тоже на прокорм возьми. Ей, видать, денег на жизнь не хватает, раз она в это дело ввязалась.

– Да ты че?! Думаешь, я родную бабку обижаю? – поразился Вольдемар. – Она у меня как куколка ходит. Я ей шмоток привожу, у нее уже из шифоньера вываливаются. Как дверцу приоткроет, так все на пол – шарах! Потом нужно запихивать, подпирать, изловчиться дверцей придавить… Мясо каждый день лопает. И колбасу. Без хлеба! Кусает вот такими кусищами! И куда только все это влезает? Крепенькая такая, не обхватишь, – похвастался Вольдемар габаритами бабки. – Но от самогона ни за что не хочет отказаться. Гонит из любви к искусству. Ну и нехай, сколько ей еще осталось? Пусть радуется жизни. У кого есть увлечение, те живут дольше. У меня знаешь какая бабка? Класс! Хочешь, поедем к ней? Бери дружбана и махнем. Наберете самогону, сколько довезете.

– Так ты и бабке клиентов поставляешь? – усмехнулся Плетнев.

– А че? Надо ж родному человеку помочь… Ну так как? К девочкам или к бабке?

– Погодь немного. Хорошо сидим, чего с места срываться? Тем более мы ж с тобой хотели дружбу укреплять.

Плетнев протянул руку и похлопал высокого худого англичанина по плечу, тот обернулся и заулыбался, увидел в русском парне родную душу.

– За победу! – чокнулся с ним Плетнев.

Англичанин не понял, но радостно ответил:

– Of course!

– Чего он сказал? – поинтересовался Вольдемар, в свою очередь потрепав англичанина по плечу.

– Согласен с нами… – ухмыльнулся Плетнев.

Жаль, что Анна так торопилась. Турецкий с удовольствием помучил бы ее еще расспросами о ее славном спортивном прошлом. Ему не раз приходилось применять огнестрельное оружие, но о пулевой стрельбе как виде спорта он знал недостаточно. Иногда смотрел по спортивному телеканалу соревнования, но особо не вникал. Его интересовал результат – кто выйдет победителем. Конечно, для него не было новостью, что выступления спортсменов-стрелков ведутся из винтовок и пистолетов – пневматических, малокалиберных и крупнокалиберных. Знал, что соревнования проводятся ежегодно различного уровня, от региональных до чемпионатов мира и Европы. Анна просветила его, что Международной федерацией стрелкового спорта по пулевой стрельбе предусмотрены пятнадцать мужских и семь женских упражнений, которые включаются в программы международных соревнований. В обязательную олимпийскую программу входят шесть мужских и четыре женских упражнений. Информация любопытная, но к делу не относящаяся. Так, для общего развития.

– У меня сохранился телефон моего тренера – Лагутина Юрия Ильича. К счастью, я не выбрасываю старые записные книжки, – сказала Анна. – Я выписала телефоны нескольких участников, которые тогда были со мной на соревнованиях. Также у меня есть имена следователя и эксперта-криминалиста. Я все их сохранила, потому что собиралась когда-то бороться за свое честное имя, но потом поняла – не смогу. Проще забыть, чем лучшие годы тратить на то, в результате чего я совсем не уверена, – доказать справедливость.

Анна положила перед Турецким тонкую пластиковую папку с несколькими листами, исписанными от руки.

– К слову, я не вижу необходимости давать характеристику своим коллегам по спорту. Одних я знала мало, кого-то видела впервые. Это же не командный вид спорта, я имею в виду, не по-настоящему командный. Это волейболисты, баскетболисты, футболисты могут вам все рассказать об игроках по команде. Кто чем дышит, кто с кем спит, у кого где счета… А мы – каждый сам по себе…

– А какие отношения у вас были с тренером?

– Замечательные. Он не просто классный тренер, он еще и отличный педагог, психолог. Одним словом – профессионал. Требовательный, жесткий, но справедливый. У нас никогда не было конфликтов.

– А какую позицию он принял, когда против вас начали следствие?

– Конечно, защищал меня. Говорил на суде, что я не могла ошибиться. И доказательство тому – пули в мишени из моей винтовки. Но на каком-то этапе следствия эксперты доказали, что одна из моих пуль попала в того человека. Я до сих пор не могу понять, как такое могло случиться? На стрельбище был сделан один вывод, а после работы экспертов совсем другой. Но кому поверят на суде? Конечно, экспертам… Пулю предъявили как вещественное доказательство.

– А как вы думаете, был ли кто-то заинтересован именно в таком выводе экспертов?

– Наверное, те, кто хотел и победы. А хотели ее все участники.

– Но реальные шансы, наверное, были не у всех?

– Реальных конкурентов было трое-четверо.

– Напишите мне их имена, – Турецкий протянул Анне ручку и лист бумаги.

Анна с сомнением повертела ручку в руках.

– Вряд ли это что-то разъяснит…. Не получится ли, что я «закладываю» своих бывших противников?

– А уж в этом разобраться позвольте мне, – мягко попросил ее Турецкий.

Анна записала имена и фамилии и вздохнула, как будто выполнила тяжкий долг, противоречащий ее убеждениям.

– Сколько вы еще собираетесь пробыть в Новороссийске? – поинтересовался Турецкий в надежде, что сможет встретиться с Анной в неформальной обстановке.

– Через два часа уезжаю. Я ведь деловой человек, а свое дело надо держать под контролем. Но вот мои телефоны, звоните в любое время.

Анна положила на стол визитную карточку и дописала от руки еще три телефона.

Действительно, очень деловая дама.

Они попрощались, и Турецкий пошел за Анной закрывать калитку. Походка у Анны была легкая, и он не мог оторвать глаз от ее фигуры. Королева… – только и подумал. Но не про меня… Однако руку на прощание поцеловал. Анна вскинула на него удивленные глаза и слегка улыбнулась. Он смутился. Действительно, как-то по дурацки вышло. Следователям негоже целовать руки клиентам. Вот если бы он был ее модельером или, на худой конец, дантистом, тогда другое дело.

За забором застучали каблучки ее туфель, потом послышался шум подъезжающей машины. Турецкий поднялся на цыпочки и заглянул за забор. Анна садилась в такси.

Теперь, когда аромат духов уплыл вместе с хозяйкой, можно было отвлечься от ее женских чар и сосредоточиться на деле. Прежде всего стоило бы встретиться с тренером. Турецкий тут же стал набирать номер телефона Лагутина Юрия Ильича.

Трубку подняли сразу, словно хозяин сидел у телефона и ждал звонка. Турецкий представился и попросил о встрече. Юрий Ильич немного поколебался, но все-таки согласился.

Бывший тренер Анны Гущиной – немного грузноватый мужчина средних лет – с любопытством смотрел на гостя. Он усадил его на диван, а сам устроился в кресле напротив. Обстановка в комнате была скромная, мебель типичная для пятидесятых годов – светлый орех, довольно потертый. На облезлом журнальном столике лежала стопка газет, несколько журналов, в пепельнице дымилась недокуренная сигарета.

Турецкий подробно описал причину своего визита.