– Ну, как там моя подопечная? – сразу стал расспрашивать Турецкого тренер. Его карие глаза внимательно смотрели на собеседника. – Я ее давно уже не видел. С тех самых пор, когда случилось это… несчастье и я присутствовал на суде.

– Слава богу, процветает, – порадовал его Турецкий. – Спорт, конечно, пришлось оставить. Но она теперь снискала себе уважение на другом поприще.

– А чем она теперь занимается?

– Бизнесвумен, – коротко ответил Турецкий. – Я хотел спросить у вас, Юрий Ильич, как высоко вы ценили успехи Гущиной в стрельбе?

– Очень высоко. Чрезвычайно талантливый стрелок. Вы знаете, сколько у нее наград? Да рядом с ней я бы мог поставить не больше двух-трех стрелков такого уровня. Очень жаль, что все так печально закончилось и ее карьера прервалась на самом пике расцвета.

– Я пришел к вам поговорить о том далеком дне, когда произошла эта трагедия.

– Прошло уже десять лет… – напомнил Юрий Ильич.

– Тем не менее хотелось бы прояснить картину. Никогда не поверю, что вы все забыли.

– А я этого и не говорю, – вдруг горячо возразил тренер. – Вы знаете, когда меня как свидетеля вызывали к следователю, да не однажды, я подробно рассказывал, кто где стоял, когда Гущина произвела свой выстрел. Пытался доказать, что она не могла попасть в того бедолагу из оцепления.

– Мне она тоже нарисовала схему. Не хотите ли ознакомиться? Может, что-то сможете уточнить?

Юрий Ильич расправил перед собой тетрадный лист и низко склонился над ним. Какое-то время поизучал, что-то тихо бормоча.

– Да, это было именно так. Вот смотрю на схему и сразу восстанавливается картина того дня. Гущина стояла на крайней позиции. Слева от нее стоял Мартынов Костя, рядом с Анной – Денис Белобров. Тоже мощный стрелок. Кстати, тот человек, из оцепления, стоял по правому краю…

Он поднял голову и взял тлеющую сигарету из пепельницы, затянулся.

– Расширяет сознание… – вдруг сказал, выпустив тонкую струю дыма.

– Никогда об этом не задумывался, – признался Турецкий. – А ведь вы правы – действительно расширяет. Надо бы запомнить эту фразу.

– Анна Гущина была, можно сказать, моей любимой ученицей. Стрелок от Бога. Теперь кажется, что не было таких вершин, которые она не могла бы достичь. Подрезали ей крылья, подрезали…

– Кто подрезал? – решил поймать его на слове Турецкий.

– Кто? – переспросил Лагутин. – Да кто ж знает? Экспертиза подтвердила, что пуля ее… – Он опять затянулся. – А разве попрешь против факта? Хотя он и кажется невероятным.

Он держал сигарету двумя пальцами и о чем-то задумался. Молчал теперь долго, и Турецкий терпеливо ждал, когда же Лагутин вынырнет из глубин своих воспоминаний. Юрий Ильич сидел в удобной позе, и его крупная с залысинами голова надежно расположилась в ямке изголовья старого массивного кресла. Тяжелые веки полуприкрыли глаза, и Турецкий забеспокоился, не засыпает ли его собеседник. Он осторожно заскрипел диваном. Лагутин встрепенулся.

– Не беспокойтесь, не так уж я стар, чтобы засыпать посреди разговора. Просто пытаюсь опять воссоздать картину. И ничего нового! Все то же, что я уже рассказывал. Вы знаете, Анна была стрелком такого высокого класса, что ее приглашали участвовать в мужских соревнованиях. А ведь по мере развития мирового стрелкового спорта программа чемпионатов постоянно усложнялась. За счет введения новых упражнений и дополнительного вида оружия. Я о пулевой стрельбе могу лекции читать, жаль – никому теперь не нужно. Общество «Знание» благополучно захирело. А пулять из пистолета может каждый дурак, у кого в мозгах одна мысль – нажива. Это я про бандитов.

– Да я понял… – вздохнул Турецкий. – Но во мне, кстати, вы бы нашли благодарного слушателя. Стреляю я неплохо, в основном по живой мишени, по этим самым бандитам. Правда, нечасто. Можно сказать, совсем редко. Но стрельба, как вид спорта, меня интересует. Особенно теперь, коль я взялся помочь бывшему чемпиону страны по пулевой стрельбе.

Лагутин оживился и даже загасил сигарету, сильно вдавив ее в пепельницу.

– Тогда извольте. Небольшой экскурс в историю. Вам, наверное, неизвестно, что на Олимпийских играх в 1896 году выполнялось пять упражнений – два в стрельбе из винтовки и три – из пистолета. А на следующих играх, в 1897 году – всего одно упражнение из винтовок, и так до 1900 года, когда программу дополнили стрельбой из пистолета. Только в 1949 году Международный союз стрелкового спорта официально ввел в программу чемпионатов стрельбу по движущейся мишени. К 1994 году программа чемпионатов продолжала усложняться в рамках отдельных дисциплин. И в 2002 году была введена стрельба из крупнокалиберных винтовок на 300 метров для женщин. В том же году женскую программу дополнили новым упражнением – стрельбой из пневматической винтовки по движущейся мишени. Так вот, Анна была асом в стрельбе по движущейся цели.

– А теперь, пожалуйста, поподробнее о движущейся мишени.

– Первый чемпионат проводился в 1929 году и стрельба велась на 100 метров из винтовки по мишени «бегущий олень». Выполнялись два упражнения – 50 одиночных и 25 двойных выстрелов. Позже были и «бегущая косуля», и «бегущий кабан». Но я вас датами не буду мучить, все равно не запомните. А выглядели мишени так: пять концентрических габаритных колец, а «пятерка» имела диаметр 50 миллиметров. В настоящее время мишень разделена на 10 габаритных колец с «десяткой» диаметром 60 миллиметров. В женскую программу чемпионатов мира стрельбу из пневматической винтовки ввели в 1994 году.

– А в документах как-то обозначаются названия упражнений, дистанция стрельбы, вид оружия, число выстрелов?

– Непременно. Используют краткие названия упражнений при помощи аббревиатур. Например: МВ – малокалиберная винтовка, ПП – пневматический пистолет, ПВ – пневматическая винтовка.

– А как производится полная запись?

– Я вам лучше сейчас запишу для наглядности на бумаге. Допустим, такая запись: МВ-50 (STR3  20) – расшифровывается как стрельба из малокалиберной винтовки, дистанция 50 метров. Положение – лежа, стоя, с колена 3  20 выстрелов. Упражнения могут делиться на две части. Первая – 30 выстрелов – выполняется по неподвижной мишени, вторая – 30 – по появляющейся. Стрельба ведется сериями по 5 выстрелов в одну мишень. В первой половине каждая серия выполняется за 6 минут, во второй – в каждой серии мишень появляется 5 раз на 3 секунды, в течение которых стрелок производит один выстрел.

Лагутин весело посмотрел на Турецкого. Видно было, какое ему доставляет удовольствие поговорить на любимую тему.

– Не устали еще? – спросил он.

– Не только не устал, внимаю каждому вашему слову. Как жаль, что вы не выступаете с лекциями! Но вернемся к Гущиной. Как вы думаете, были ли у нее враги, завистники?

– Даже сомневаться не приходится. Завистники, конечно, были. Те же девчонки, которых она раз за разом побеждала. А парни? Если она принимала участие в соревновании наравне с ними, по самолюбию их, конечно, било! Ведь и в мужской команде мало кто мог с ней сравниться.

– А кого вы считали самым сильным противником из мужской команды, когда Гущина с ними соревновалась?

– Денис Белобров – серьезный стрелок. Известный был на то время. Потом, правда, тоже из спорта ушел. Но не сразу. Костя Мартынов мало в чем уступал Белоброву. Виталий Прокопенко тоже очень перспективный был. Гена Яшкин, Тарасенко Толя… Каждый из них тоже принимал участие в состязаниях на первенство Европы. Где они теперь, чем занимаются, даже не знаю. Виталик одно время в бизнес подался, да потом у него неприятности какие-то были, чуть ли не на счетчик его бандиты поставили. Не знаю, чем дело кончилось.

– А как вы думаете, мог ли хоть один из них невзначай попасть в того несчастного?

– Не могу сказать. В жизни всякое случается. Видите, за Гущину Аню ручался, а экспертиза совсем другое показала.

Лагутин опять закурил.

– Я думаю, вам лучше встретиться со следователем или еще с кем-то из тех, кто был тогда на стрельбище.