Все время, прошедшее с момента столкновения Лиззи с разносом в руках темнокожей рабыни, Лиззи стояла, ни жива, ни мертва, едва переводя дух.
– Стойте! Это я нечаянно толкнула девушку, – сказала она в отчаянии, сжимаясь от страха, чувствуя кожей, как на нее все смотрят с осуждением. Эти люди совсем не поняли ее порыва. Почему племянница хозяйки дома пытается оправдать рабыню?
– Какая милая девушка. Очаровательно! – воскликнул, стоявший рядом Йен Робинсон, и Лиззи вновь почувствовала, как ее рука оказалась в липких холодных объятиях ладони ее соседа.
Дядюшка Том, собственноручно тыкая рабыню в спину, так, что девушка едва держалась на ногах, сопроводил ее в сарай, где запер на большой висячий замок.
– Совсем распоясались эти рабы, – произнесла одна из гостей, такая же дородная женщина, как и тетушка Рэйчел.
– Может быть, стоит присмотреться к индейским женщинам? – спросила ее соседка по столу миссис МакДональд.
– Что вы? Они совершенно дикие и не поддаются обучению. Индейцы вообще очень кровожадные дикари. Лично я опасаюсь держать их в доме, – ответила сухая, как вобла, миссис Тэтчер.
Лиззи не могла понять, почему обвиняют рабыню Сэм, а не ее. Как вообще эти люди могут рассуждать подобным образом о других? Если бы они только могли прочувствовать на себе все прелести жизни этих несчастных, но господам даже в голову не приходит, что рабы такие же люди, как и они.
Лиззи совсем не хотела связывать свою жизнь с едва знакомым мужчиной. Ей не нравились его липкие потные руки, вечно вытирающие из-за отсутствия платка нос, из которого непрестанно текло. Этот человек искренне считал себя подарком судьбы для любой девушки, а уж для сироты из далекой Англии и подавно. Его лицо так и светилось излучая самодовольство.
– Разве у вашей племянницы есть выбор из женихов? – говорил Йен дядюшке Тому, сидя за сигарой в кресле за маленьким низким столиком в углу залы. Они уединились для разговора по предложению Тома.
– Может быть и так. Однако, Лиззи образована, воспитана. Она составит хорошую партию для молодого человека, подыскивающего покладистую добродетельную супругу, – отвечал ему Том, расхваливая достоинства племянницы жены.
– Ну, если так… То есть вы обещаете, что эта девушка будет тихой и скромной, как и подобает приличной супруге? Возможно, я подумаю над вашим предложением, хотя, мне не показалось, чтобы она была заинтересована мною.
– Что вы, Йен, вам показалось, – ответил дядюшка Том, улыбаясь, – Девушка скромна и стеснительна. Прошу вас, будьте к ней снисходительны! – произнес он, стараясь убедить собеседника повременить с выводами. Он поднялся, откланялся и поспешил на поиски своей жены.
– Рэйчел, нам надо поговорить, – шепнул супруг своей жене, увлеченно обсуждающей пороки индейских женщин с соседками.
Рэйчел недовольно поджала губы, прерывая дискуссию с Дженни Тэтчер, и последовала за мужем в соседнюю комнату.
– Все может сорваться, – взволнованно заговорил Том, напряженно вглядываясь в лицо жены, – Йен Робинсон не намерен долго добиваться эту строптивую девчонку. Ты видела, как она постоянно дергается от его прикосновений и норовит увильнуть? Это решительно никуда не годится, – горячо закончил Том свою пылкую речь.
– Дорогой, ее никто не спрашивает о желании этого брака. Все будет так, как мы решили, – сказала Рэйчел, пытаясь успокоить мужа.
– Я не намерен содержать лишний рот, – продолжил Том.
Лиззи искала тетю Рэйчел, чтобы объяснить, что новая рабыня не виновата. Это она сама нечаянно задела разнос, неловко повернувшись. Пусть Сэм не наказывают из-за проступка, который девушка не совершала. Лиззи подходила к комнате, куда недавно вошла тетушка, когда услышала доносившийся в коридор разговор. Поняв, что тетя не одна, Лиззи остановилась в нерешительности. От услышанных невольно слов о ней и мистере Робинсоне у Лиззи закружилась голова. Нет, только не этот сопливый мистер Робинсон с его толстыми влажными губами и множеством бородавок на липких пальцах. Почему ее так настойчиво пытаются выдать замуж? Неужели она так много ест? «Лишний рот» – повторила она слова дяди.
– Лиззи, вот где ты, – проговорила Лилиана, – Кстати, тебе идет мое желтое платье, – не преминула она уколоть сестру тем, что вынуждена была дать ей свое платье по просьбе матери, – Не видела моих родителей? – спросила она.
На шум в коридоре из комнаты вышла тетушка Рэйчел.
– Тетя Рэйчел, я хотела сказать, это я виновата в том, что сервиз разбился. Сэм ни при чем, – сказала Лиззи.
– Далась тебе эта рабыня, – перебила ее тетушка Рэйчел, – Завтра Том продаст ее. Для работы на плантациях всегда требуются новые рабы, –добавила она. От истерики тетушки по поводу разбитых чашек не осталось и следа, – Мрут, как мухи, –сказала она, сморщив нос, – Лучше не забывай о Йене Робинсоне. К осени ты должна быть замужем. Начинай думать об этом прямо сейчас.
В голове у Лиззи помутилось. Сквозь шум в ушах она услышала, как хихикнула Лилиана, и как тихо шикнула на нее тетушка Рэйчел. Лиззи сказала, что ей необходимо выйти на террасу подышать свежим воздухом, и поспешила наружу.
Она осторожно вышла из дома и мелкими перебежками припустила к сараю, находившемуся чуть в отдалении. На пути не встретилось ни единого деревца или кустика, чтобы укрыться от чужих глаз. Дядюшка Том велел убрать все деревья и кустарники вокруг дома, опасаясь набегов индейцев. Остался лишь фруктовый сад, расположенный немного в стороне от дома.
Она добралась до одинокого строения у края двора. Ключ, как и предполагала Лиззи, висел над дверью. Она отперла замок и прошмыгнула через приотворенную дверь внутрь, рискуя получить выговор от дядюшки, если не удастся ее план.
– Не пугайся, Сэм, – прошептала Лиззи, – я пришла поговорить, – тихо добавила она.
Навстречу ей поднялась с остатков прошлогоднего сена испуганная девушка. Скорее всего, до прихода Лиззи она лежала ничком на соломе, потому что платье ее измялось спереди, а на лице пролегли влажные дорожки от слез.
– Мы должны бежать, – горячо заговорила Лиззи.
– Нет, мисс Лиззи. Не надо, – ответила взволнованно Сэм, опуская большие карие глаза.
– Сэм решайся. Тебя продадут для работы на плантациях. Тетушка Рэйчел прямо об этом сказала, – говорила Лиззи рабыне, стоя посреди сарая.
– Что вы, мисс Лиззи. Я не могу. Меня поймают, – отвечала Сэм, пребывая в растерянности от поведения мисс Лиззи. Она еще толком не поняла, что мисс собирается бежать вместе с ней.
– А что будет с тобой, когда тебя продадут? Нужно действовать скорее. Когда гости разъедутся, дядюшка Том обещался сам выпороть тебя, – сказала Лиззи.
– Ой, не знаю, мисс Лиззи, – ответила Сэм, поежившись.
– Сейчас гости вышли в сад для чаепития. Самое время бежать, – продолжала свою речь Лиззи.
– А вам это зачем, мисс Лиззи? – спросила Сэм.
– У меня свои причины покинуть этот дом, – ответила девушка.
Сэм и подумать не могла, что у богатых могут быть какие-то причины для побега из дома. Только теперь она сообразила, что мисс собирается бежать вместе с ней.
Сколько еще пришлось бы уговаривать Сэм, Лиззи не знала, но время шло, и медлительность была им не на пользу.
– Дядя уже идет сюда, ты видела его новую плетку? – спросила она, сделав большие глаза.
– Ой, мисс Лиззи, бежим скорее, – вымолвила Сэм, испуганно вглядываясь в щель в стене сарая.
Лиззи только этого и ждала. Заранее отогнутый снаружи гвоздь, позволил легко вынуть доску из противоположной от входа стены. Лиззи вылезла из сарая и протянула руку Сэм. Рабыня выбралась наружу следом.
Обе девушки припустили со всех ног по направлению к парадному входу дома с высокими белыми колоннами, державшими навес над белым каменным крыльцом. Они вбежали, никого не встретив на своем пути. Гости и хозяева вышли в сад.
Пробегая мимо одной из комнат, Сэм, потеряв всякое чувство страха, схватила большую деревянную шкатулку, сунула ее в руки Лиззи. Та с удивлением обнаружила в ней драгоценности. Лиззи уже намеревалась было отбросить ее в раскрытую дверь комнаты, как ее внимание привлекла до боли знакомая вещь. «Мамины бусы» – мелькнуло в голове, и Лиззи выхватила голубые бирюзовые бусы, захлопнула шкатулку и бросила, как и намеревалась в раскрытую дверь комнаты. Она торопливо надела бусы на шею, чтобы не потерять, и побежала догонять Сэм. Через черный ход девушки выбежали на задний двор и устремились в рощу, стараясь скорее покинуть территорию поместья.
