Всемирная история – это всемирный суд.

Суд потомства плох уже тем, что рассматривает дело в отсутствие потерпевшего.

Нет ничего бесцельнее, как судить или лечить трупы: их велено только закапывать.

История – это памфлет против всех партий.

История, собственно, не существует, существуют лишь биографии.

Большая часть истории дипломатии – всего лишь запись того, что один мелкий чиновник сказал другому.

У каждой истории – своя болезнь.

История развивается по штопору.

Всемирная история есть сумма всего того, чего можно было бы избежать.

Пролог ХХ века – пороховой завод. Эпилог – барак Красного Креста.

Переломным оказался весь ХХ век.

Все в руках Господа, и только История ускользнула из-под его контроля.

Страница истории стоит целого тома логики.

В истории нет оазисов и равнин.

Женщины творят историю, хотя история запоминает лишь имена мужчин.

Женщины изменяли историю, но история не изменила женщин.

Каждому любопытны слабости великих людей. Каждый не прочь поглазеть на историю сквозь замочную скважину.

Все исторические законы имеют свой срок давности.

Революции – локомотивы истории.

Танки – локомотивы истории.

«Локомотива истории» не существует.

Во время гражданской войны история сводится к нулю, а география – к подворотне.

Во время гражданских войн солдатам позволено больше, чем полководцам.

Шестидневная война все еще продолжается.

Самое оживленное движение часто наблюдается в тупиках истории.

Всемирная история есть история побед людей над людьми.

Часы истории бьют когда попало.

Часы истории пунктуально опаздывают.

Даже часы истории имеют своих часовщиков.

Не врывайся к жене с криком: «Я все знаю!» – а то она, чего доброго, спросит тебя, в каком году была битва при Трафальгаре.

История – это роман событий, роман – это история чувств.

Традиция – это всего лишь ностальгия, разгуливающая прилюдно в полной парадной форме.

В Южных штатах любое событие меланхолически соотносят с тем, что было до Гражданской войны.

– Какая прекрасная сегодня луна! – заметил я джентльмену, стоявшему рядом со мной.

– Да, – отозвался он, – но если бы вы видели ее до войны…

Французы – придворные актеры Господа Бога, превосходная труппа, и вся французская история кажется мне иногда большой комедией, представленной, однако, в бенефис человечества.

– Вы только и делаете, что ставите историю с ног на голову.

– В том и состоит наша единственная обязанность перед историей.

Интересно, что новенького в прошлом.

В истории за все отвечают потомки.

Человечество со слезами расстается со старой дурью, радуясь счастливым смехом новой.

Илиада, Платон, Марафонская битва, Моисей, Венера Медицейская, Страсбургский собор, французская революция, Гегель, пароходы и т.д. – все это отдельные удачные мысли в творческом сне Бога. Но настанет час, и Бог проснется, протрет заспанные глаза, усмехнется – и наш мир растает без следа, да он, пожалуй, и не существовал вовсе.

Древность: очень много лет назад, а может быть, еще раньше.

Сведения, которыми не располагали древние, были очень обширны.

Жители Крита, к своему несчастью, произвели больше истории, чем могли потребить на месте.

Фараоны рекламировали себя при помощи пирамид.

Численность масс, павших под Фермопилами, вовсе не возрастает, но, странное дело, постоянно снижается.

Спарта, эта скучная большая фабрика патриотизма, эта казарма республиканской добродетели, эта величественно-скверная кухня равенства, где черные супы варились столь плохо, что аттические остряки утверждали, будто лакедемоняне из-за них-то и презирают жизнь и так геройски погибают в бою.

Мир не знал бы Герострата, не знай Герострат людей.

Сафо, безусловно, самая замечательная поэтесса всех времен и народов, потому что от ее творений сохранилось лишь несколько строк.

Александр III Македонский известен под именем Александра Великого, потому что он убил самое большое число самого разного сорта людей по сравнению с любым другим человеком его времени.

Нос Клеопатры: будь он чуть покороче – облик земли стал бы иным.