Р.: – Что спивается нация в целом, звучит слишком категорично. Два миллиона человек – далеко не вся нация. В последние годы на одну душу приходится до 11-13 литров чистого алкоголя, то есть зафиксировано снижение. Но, по мнению экспертов, реальные цифры действительно превышают официальную статистику в 1,5-2 раза. Так что отрицать серьёзность положения нельзя, ведь алкоголиками становятся в основном мужчины трудоспособного возраста. По некоторым данным, больше нас потребляют алкогольных напитков в пересчёте на чистый спирт в Великобритании. Много пьют во Франции, в Финляндии и некоторых других европейских странах. Но там выше культура пития. Например, во Франции считается естественным в обед выпить бокал вина. А в России пьют больше водку. Культура пития у нас не прививалась. Да номенклатура и сама не знала, что это такое, и с тем же рвением, что и остальное население, хлестала водку. Выпивохам тем более не нужна была эта самая культура пития. А в 80-х годах стали вырубать виноградники – то же бездумное шараханье из одной крайности в другую, административное рвение чиновников на местах к исполнению «руководящей линии партии». Но именно
виноградное вино способствует привитию культуры пития.
Кстати, странно, что в наших магазинах не видно румынских вин, которые славятся высоким качеством при низких ценах. Из Латинской Америки есть, а из соседней Румынии нет.
С.: – Но в пьющей Англии до пенсии доживают 9 из 10 человек, в Норвегии раньше 60 лет умирают менее 10 процентов граждан, а у нас почти половина. Смертность от злоупотребления спиртными напитками составляет 32 человека на каждые 100 тыс., тогда как в западных странах этот показатель в 10 раз меньше. В год из-за увлечения алкоголем умирают до полумиллиона человек. После выпивки наши становятся бесшабашными, агрессивными, их тянет на подвиги, они затевают драки. Четыре из пяти убийств совершаются пьяными. Больше всего детей в семьях погибают из-за пьянства родителей. По опросам, почти две трети граждан считают, что в России пора вводить «сухой» закон.
Р.: – Как свидетельствует история, «сухой» закон ничего не даёт. В России пили много и раньше, но после окончательного крушения веры в социализм, развала Советского Союза, после закрытия многих предприятий пить стали больше. Людей, прежде всего мужчин, выбила из колеи невостребованность их труда, особенно в городах и посёлках, возникших при одном предприятии, – после того, как это предприятие закрылось. Деревня, особенно в центральных и северных областях, стала больше пить тоже из-за того, что потребность в труде селян упала почти до нуля. Зерном с избытком снабжает юг России, многие продукты, вдруг оказалось, выгоднее привозить из-за рубежа, своя продукция стала нерентабельной. Селяне не могут сами найти выход из создавшегося положения, поля зарастают бурьяном и кустарником, деревни и сёла вымирают.
С.: – Но государство не очень-то поддерживает сельское хозяйство. «Как следует из английского опыта, единственным способом борьбы с пьянством является развитие индустрии развлечений, – пишет А. Гудзенко в книге «Русский менталитет». – В России, к сожалению, основной метод борьбы с любыми негативными явлениями – запрет, и он довлеет над нашими умами до сих пор». А водка позволяет нашим людям уйти от реальности.
Р.: – В наших маленьких городах и в сельской местности люди пьют также от скуки. А почему они скучают? Не могут вместе организовать что-то весёлое и интересное: турнир, состязания, конкурс, фестиваль, организовать куда-то экскурсию и т.д. Почему не могут? Во-первых, из-за разобщённости, индивидуализма. Во-вторых, не хватает творческой фантазии, которая в советское время не стимулировалась, всё было заорганизовано по указке партийной бюрократии. У массы россиян, особенно в маленьких городах и сёлах, скромны запросы относительно своего досуга. На праздник хорошо выпить и так же хорошо закусить, ещё попеть песни – и для большинства на этом радости жизни кончаются. В-третьих, по причине закомплексованности: стесняются показаться особенными, несолидными, выбивающимися из общего строя, подпасть под обвинение «больше всех надо». В-четвёртых, от беспомощности: обязательно должен прийти активный массовик-затейник и устроить для всех что-то интересное и увлекательное, при этом скучающие граждане ещё подумают, участвовать ли в этом мероприятии.
С.: – Ну да, понимаете ли, как-то несолидно с радостью пускаться в дядины игры. Вот посидеть в сторонке и похихикать над участниками действа, а потом «раздавить» бутылку-другую на троих и свалиться где-нибудь у забора – это вполне солидно, достойно настоящего мужчины.
Р.: – Да, наш человек чересчур уязвим перед общественным мнением. И это становится главной причиной начальной стадии пристрастия к выпивкам: желание обрести мужскую значимость, выглядеть в глазах окружающих взрослым и солидным. И ещё есть экзистенциальная причина. Любит русский человек поговорить «за жисть», о смысле жизни, о вечном за бутылкой водки где-нибудь на кухне или на веранде, засиживаясь до утра. Ю. Мамлеев в книге «Россия вечная» приводит слова одного западного исследователя, который сказал, что только русские способны отложить обед, если не закончен спор о духовных проблемах.
С.: – В советское время замалчивали проблему наркомании. А когда в 90-е годы хватились, оказалось, мы и тут стремимся на первое место, а по употреблению героина – уже на нём. И толком не знаем, сколько у нас наркоманов. По оценкам специалистов, количество лиц, потребляющих наркотики, в стране составляет примерно 2,5 млн. человек, а по данным Международного комитета по контролю за наркотиками, общее количество лиц, злоупотребляющих наркотиками в России, «может достигать 6 миллионов человек». Ежегодно у нас от наркотиков погибает 30-35 тысяч человек. В то же время в России – лишь несколько реабилитационных наркологических центров, даже в США – тысячи. В числе причин высокой смертности – курение. От табака, по словам Д. Медведева, умирают до 400 тысяч человек в год. В нынешнем веке Россия оказалась единственной из цивилизованных стран, где число курильщиков росло. По количеству дымящих подростков мы находимся на втором месте в мире.
Р.: – Вроде взялись за курильщиков, в 2014 году количество их снизилось.
С.: – На несколько процентов? Хуже всего, что у нас вовсю курят молодые девчонки. Вероятно, мамами они становиться не собираются. Наверное, у России и тут – свой особый путь. Только куда? На погост?
Р.: – Алкоголизм, наркотизация, курение говорят о том, что
наши граждане не дорожат жизнью.
Это – прямое следствие искусственно создаваемых барьеров в обществе, невозможности реализовать свои способности и делать что-то полезное для страны. Хорошие намерения человека натыкаются на запреты, препоны, эгоизм тех, от кого зависит развитие дела, либо на незаконные поборы всяких ответственных, а по сути, безответственных лиц. Когда человеку не дают сделать объективно полезное доброе дело, это вызывает у него агрессию, но поскольку на чиновника он её выплеснуть не может, оборачивает на самого себя, ударяется в пьянство, в наркоманию и т.д. Вообще когда из дня в день в стране, в городе, в районе, в ведомстве многое делается вопреки общепринятым нормам и правилам, здравому смыслу, естественному положению вещей и ходу жизни, нормальный человек, если ничего с этим поделать не может, либо звереет, либо впадает в депрессию, либо заболевает психически. Неудивительно, что у нас растёт число психически нездоровых людей. Кроме того, запреты, неоправданные препятствия и преграды, всяческие ограничения сопровождаются насилием в обществе не только физическим, но и экономическим.
С.: – Алкоголизм, наркомания, СПИД – это косвенные убийцы нации. Но и по количеству убийств, в том числе заказных, наша страна в нынешнем веке вышла на второе место в мире, а по молодёжным убийствам оказалась на первом. В последние годы происходило немало массовых драк, даже жестоких побоищ с применением обрезков труб и металлических прутьев, что приводило к жертвам. А всего в год в России убивают до 30 тысяч наших граждан – население немаленького города. Проходит год – и целый город будто корова языком слизнула. В следующий год нет другого города. Ещё больше умирают от побоев и ран. У нас количество убийств на 100 тысяч жителей в среднем в 10 раз больше, чем в Европейских странах. Ежегодно до 14 тысяч женщин погибают от рук мужчин. При этом цифры реальной преступности значительно отличаются от регистрируемой. Мы оказались в первой десятке самых криминальных государств.
