Литмир - Электронная Библиотека

С.: – Мировую общественность поражает наша коррупция. Немыслимое воровство чиновничества, патологическая жадность, нежелание держать себя хоть в каких-то рамках вызывает в цивилизованных сообществах, где коррупции почти нет, брезгливое желание от нас отодвинуться так же, как мы реагируем на воришку, которого в автобусе поймали с поличным.

Р.: – То есть иностранцы видят, что у российского начальствующего контингента нет даже понятия о человеческой чести. Это, пожалуй, и есть главное, за что нас не уважают. Мы то и дело бьём себя кулаком в грудь, занимаемся самовозвеличением, чем вызываем у других народов желание поставить нас на место, давать нам заведомо заниженные оценки. Никак не хотим отказаться от советской, особенно хрущёвской, риторики типа «мы самые-самые», «мы всех обгоним», «мы впереди всех». Заявления подобного типа уже снова раздаются на некоторых каналах телевидения.

С.: – Только бы мы не начали грозить всем показать кузькину мать.

Р.: – Не дай Бог! Наши доблести должны проявляться максимально в делах и минимально в словах.

С.: – Однако мы никак не хотим признать свои грехи, особенно в годы сталинизма. Публичное признание своих неблаговидных и противоправных деяний мы расцениваем как слабость, как поражение. С советских времён считаем себя всегда правыми.

Р.: – Мы в этом качестве тоже меняемся. М. Горбачёв сознался в расстреле нашими службистами тысяч польских офицеров в 1940 году, Б. Ельцин извинялся за допущенные ошибки во время своего правления. Но важнее покаяние не на словах, а на деле. Самое главное: мы покаялись за сталинизм самим фактом сужения контролируемой Москвой территории до размеров РСФСР в послевоенных границах, хотя многие и сожалеют об этом.

НАС «АРШИНОМ ОБЩИМ НЕ ИЗМЕРИТЬ»

Сердитый: – Из высказываний, характеристик в печати относительно нас, русских, невозможно вынести определённое представление о том, кто мы такие, как к нам относятся граждане других стран, настолько разнообразны и подчас диаметрально противоположны мнения и оценки. Причём эти суждения и характеристики часто выносятся безапелляционно, с полной уверенностью, что так и есть на самом деле. Неспроста возникло выражение «загадочная русская душа».

Рассудительный: – Люди в эти три слова вкладывают, в частности, нашу неоднородность. Любой большой народ невозможно охарактеризовать общими словами, а русский тем более. Нельзя также судить односторонне о взаимоотношениях нашего народа и какого-то другого. Понятие «русские» охватывает чрезвычайно разнообразные типы личностей. Мы – слишком противоречивое общество, отличаемся от других пестротой, крайне широким для одной нации диапазоном свойств по многим параметрам, во всех аспектах – в социальном, психологическом, интеллектуальном, культурном, деловом, нравственном, в образе жизни и мышления, в уровне культуры разных групп населения и во многом другом. В этом наша сила, но и наша сложность: из-за этого мы никогда не могли ясно и чётко донести до граждан других стран свои приоритеты. Поэтому нас считают непредсказуемыми, от нас ждут кнута и пряника одновременно. И представители других народов, и мы сами, пытаясь назвать типичные черты русского человека, постоянно натыкаемся на противоречия, которые не дают сделать однозначный вывод. В России можно встретить самых рафинированных высокообразованных эрудированных аристократов с породистыми чертами лица, с самыми изысканными манерами, каких не так легко найти даже в Западной Европе, – и людей на уровне средневековых степняков-кочевников; титанов мысли, виднейших философов – и воинствующих неграмотных невежд.

С.: – А на любом вокзале можно увидеть вконец опустившихся бродяг, абсолютно одичавших изгоев общества.

Р.: – В России много талантливых людей, в том числе среди бездомных бродяг, либо спившихся, либо отвергнутых, отчаявшихся. Мы сами горазды на экстремальные оценки самих себя. Наши граждане либо говорят: нация пьяниц, лодырей, хамов, агрессивных людей. Либо мы – чуть ли не все сплошь талантливы, трудолюбивы, добрейшие натуры, необыкновенно отзывчивы и т.д. Может быть, наша нетерпимость к «инакости» – реакция на нашу неоднородность во всём, на присущее нам

многообразие русских характеров, чересчур широкий диапазон

социально-психологических типажей у одного народа.

И мы подсознательно стремимся уменьшить этот огромный разброс свойств, нам хочется бóльшей похожести друг на друга. Мы – сплав самых разных народов. Хотя мы и произошли от западных и южных славян, по пришествии на север породнились с финскими, прибалтийскими племенами, добавили скандинавский кровей. Но мы также потомки скифов, сарматов, готов, удалых степняков – половцев, хазаров и других тюркских народов. Русские князья женились на знатных половчанках. А после распада Золотой Орды мы слились с татарами, башкирами. Хотя основа у нас славянская, и язык, конечно, тоже. Мы потому и красивы внешне, особенно женщины, что сплавлены из очень разных племён и народов, весьма отстоящих друг от друга. Живучи и талантливы мы тоже поэтому.

С.: – В итоге нас наградили эпитетами вроде «дикари», «русские медведи», а то и вовсе говорят, что мы – никакие не славяне, а татары.

Р.: – Да, были среди нас почти дикари, но были и достигшие наивысшего для своего времени уровня культуры. Например, в Великом Новгороде в XII-XVI веках было много грамотных людей среди бояр и торговцев, ремесленников и крестьян, читать и писать умели мужчины и женщины – если судить по тысяче с лишним найденных в городе берестяных грамот с посланиями, списками, с детскими ученическими упражнениями. Даже в Европе в то время грамотные были только среди духовных лиц и вельмож. Три с половиной столетия в XII – XV веках в Новгороде существовала республика, то есть вполне реальная по тем временам демократия. Самые важные вопросы решало вече – собрание горожан, что фактически было народным волеизъявлением. Роль варваров здесь сыграли сначала Александр Невский, жестоко распространивший монгольскую власть на Новгород, потом московский великий князь Иван III в 1478 году и московский же царь Иван IV в 1570 году, которые привели в этот благополучно существовавший русский город русские же войска, разгромили его с необыкновенной жестокостью, уничтожили тысячи людей. Налицо – огромная разница в уровне культурного развития: цивилизованности новгородцев и азиатского варварства тогдашних московских правителей. Новгородская земля могла ещё в I тысячелетии новой эры закрепить за собой статус норм, образа жизни, быта, политического устройства по европейскому образцу, предварив на 500 лет раньше замысел Петра I об организации на Руси кусочка Европы.

С.: – Получается, наши правители своими руками уничтожали на русской земле европейскую цивилизованность, которой мы теперь никак не можем достичь. Мы до сих пор пытаемся понять, почему вольный народ Руси легко поддался великокняжескому деспотизму, который максимально проявился во время правления Ивана IV. Как совмещается конформизм с анархизмом русского человека? Невероятный контраст проявился также во времена Петра I: с одной стороны – просвещение, с другой – рабство.

Р.: – Объяснить это можно тем, что свой владыка, князь или воевода, даже если был притеснителем, всё-таки не убивал, не угонял в плен жену и детей, не сжигал жилище, как незваные пришельцы преимущественно из степей с юго-востока. А появившийся в XVI веке «Домострой» изложил средневековые нормы ведения хозяйства и семейных отношений, бытовавшие на Руси, и утвердил их как руководство к действию. У каждого дома, как толковал «Домострой», был свой государь. «Бог во Вселенной, царь в государстве, отец в семье». Хозяин-отец был един во всех ипостасях: администратор, главный «завхоз» внутри своего хозяйства, судья, который разрешал по своему разумению все споры и разногласия. Отец семейства, муж имел непререкаемый авторитет, требовал от домочадцев беспрекословного послушания, за проступки наказывал, но не часто утруждал себя объяснениями, почему надо поступать так, а не иначе. А членам семьи приходилось быть послушными и покорными, поскольку «до Бога высоко, а до царя далеко». Как писал иностранец, проживший несколько лет в России в конце XVIII века, в каждой деревне в России имелся маленький тиран. Так же старосты, князья с их дружинами были в городищах, потом в городах всем: и защитниками, и вершителями судеб, и карательной инстанцией, то есть обладателями непререкаемой власти.

18
{"b":"920556","o":1}