— Иоши, не тяни время. Нам ещё к вурдалакам нужно успеть заскочить этой ночью, — раздался за моей спиной новый голос. Он принадлежал молодой женщине, может быть даже девушке.

— Да я быстро. Ты пока проверь этого мужика. Он странный какой-то, вдруг нежить или одержимый, — ответил тот невидимой напарнице.

— Да человек он, человек, — передо мной как из-под земли выросла стройная фигурка девчонки с острыми чертами лица, которые отчего-то захотелось назвать лисьими. Она приблизила свою симпатичную мордашку, кстати, тоже азиатскую, к моему лицу и громко втянула воздух. — Чистейший человек.

— Вы кто? — хрипло прошептал я. Как только монстр перестал сверлить меня взглядом, так и оцепенение стало сходить.

— Твои друзья, — улыбнулась девчонка. — Тайные. Поэтому никому про нас не рассказывай, договорились?

— Договорились, — медленно протянул я ещё не до конца отмершим языком. — А это кто?

— Дзикининки. Трупоед, который забрался туда, куда ему не следует. Ты его не бойся, он тебе не сделает плохого. Никому уже не сделает.

— И это ты мне говоришь «быстрее делай дело»? — подал голос парень. — Он тебе понравился, что ли, что ты с ним решила поболтать? Ещё в кафе пригласи.

— Вот ещё! Буду я с простыми людьми по кафе ходить, — фыркнула та и вдруг резко ткнула пальцем мне в центр лба. В то же мгновение я отключился.

По ощущениям я пробыл в беспамятстве пару секунд и пришёл в себя от резкого неприятного запаха. Но когда открыл глаза, то увидел, что нахожусь уже в обычной больничной палате со свежим или старым, но хорошим ремонтом. Через щели в жалюзи, закрывающих окно, прорывались лучики солнца. Значит, уже день в самом разгаре.

В правой руке в локтевом сгибе торчала игла с пластиковым набалдашником, от которого тянулась тонкая прозрачная трубка, которая в свою очередь заканчивалась в стеклянной баночке, закреплённой в стойке из тонких трубок.

Стоило мне пошевелиться, как раздался тихий писк. Подобный издаёт спикер в компьютере. Вот только я никакого оборудования рядом со своей койкой не увидел. Только стойка с капельницей стояла. Попищав секунд десять, неведомый прибор успокоился.

Но через пару минут дверь в палату бесшумно открылась, явив на пороге немолодую женщину. Азиатку. Хотя по некоторым представительницам этого племени очень сложно определить возраст для иностранца. В тридцать и пятьдесят лет те же японки могут казаться ровесницами.

Встретившись со мной взглядом, она тихо сказала:

— Господин Ото, вы очнулись?

— Что? Как вы меня назвали? — переспросил я.

— Господин Ото. Или вам привычнее слышать Ото-сан? Простите, если я вас оскорбила, — женщина сложила руки на животе и слегка поклонилась. — Мне сообщили, что вы работаете в крупной корпорации, где много взято от европейцев, в том числе обращения между сотрудниками.

— Я… — сказал было я, а потом закрыл рот. — В голове что-то мутно всё, плохо соображаю. Я сейчас где нахожусь?

— В клинике Симада в Токио, — ответила та.

— Где⁈

— В Клинике Симада в Токио, — повторила она. — Это очень хорошая клиника Ото-сан. Не беспокойтесь за оплату, все необходимые денежные вопросы взяла на себя ваша корпорация.

«Какая на фиг корпорация⁈» — едва не вырвалось из меня. Меня или с кем-то перепутали, или разыгрывают! Причём тут Токио и вообще Япония. если меня зовут немецким именем? Ото — это же что-то германское, разве нет?

Пока размышлял над происходящим рядом с женщиной появился ещё один человек в белом халате. Мужчина. И опять азиат.

— Здравствуйте, Ото-сан, — с ходу поздоровался он со мной. — Как самочувствие? Уэда-сан, вы можете идти. Я сам займусь нашим пациентом.

Женщина опять поклонилась и покинула палату, оставив меня наедине с доктором.

— Слабость и ничего не помню из того, что со мной случилось перед тем, как попасть сюда, — ответил я.

— По всем признакам у вас случился инсульт на рабочем месте. А после клиническая смерть, которую не смогли определить наши коллеги в вашей корпорации, — ответил японец.

Он подошёл ближе, позволив рассмотреть бейджик на халате. Первые две секунды я видел только фото и несколько коротких строчек с иероглифами. Никакого смысля все эти строчки для меня не несли. И даже фото не очень походило на лицо моего собеседника. Азиат и азиат, все они на одно лицо и одновременно не похожи на фотокарточки. И вдруг — всё стало ясно. Фотография на документе обрела черты доктора, а чёрточки и загогулины я смог прочитать так же легко, как если бы это был мой родной русский язык.

Что-то такое-эдакое отразилось на моём лице, заставив врача быстро шагнуть ко мне.

— Ото-сан, вы себя хорошо чувствуете? Что с вами? Извините за мой язык, не нужно было вам вот так всё сразу выкладывать, — торопливо произнёс он.

— Нет-нет, всё в порядке. Я просто вспомнил страшный сон. Будто я очнулся в морге среди трупов, а меня хотел съесть какой-то монстр, — ответил я ему.

Лицо у японца слегка изменилось.

— Да-да, это был просто тяжёлый сон, — быстро сказал он мне. — Клиническая смерть не для кого просто так не проходит. Но в вашем случае повезло, что всё обошлось обычным неприятным видением. Давайте я вас сейчас осмотрю, потом отвезу для сдачи анализов и на томограф.

— Мне бы, простите, сначала в туалет, — попросил я. — Очень хочется.

— Сейчас позову сестру, и она поможет…

— Не нужно сестры. Я сам смогу всё сделать, только покажите куда идти, — перебил я его.

Без медсестры всё равно не обошлось. Мне понадобилась кресло-инвалидка. Как бы я ни уверял, что смогу передвигаться сам, настоять на этом не смог. Правила и всё тут. Пришлось перебираться в кресло, в которое впряглась знакомая японка. В туалет тоже она меня завезла и помогла добраться до унитаза.

По пути я мельком глянул в зеркало и… застыл на месте, как громом пришибленный.

ГЛАВА 2

Меня зовут Иван Черкассов. Возраст двадцать семь лет. Работаю слесарем на станке ЧПУ на заводе, изготавливающим всячески железные короба. От бокса под «автоматы» для электриков для уличного монтажа, до оружейных сейфов, куда владельцы прячут уже другие автоматы.

А ещё я Кудо Ото или Ото Кудо. Путаюсь я ещё в правильном расположении имени и фамилии согласно японским традициям. Мне двадцать четыре года, и я тружусь в крупной японской корпорации в сфере СМИ на должности шикейшико. Не знаю, оно официально в стране или придумано только в этом месте. В грубом переводе это означает нечто вроде помощник палача или помощник убийцы. Однако, несмотря на грозное название в реальности должность одна из самых низовых, а ещё глупых и не пользующихся уважением практически ни у кого. Будучи ещё русским мне приходилось слышать о странных традициях Страны Восходящего солнца. Одной из них являлось избиение рядовыми сотрудниками чучела с лицом начальства. Правда, я также слышал, что это миф ещё со времен СССР. Здесь же это оказалось самой настоящей правдой. Так вот, шикейшико был тем, кто следил за состоянием чучел и фотографий либо масок с изображением определённых людей. В моей новой корпорации начальство пошло ещё дальше (или ему стало обидно). Здесь можно было лупить не только макивару, на которой скотчем закрепили фото начальника отдела или одного из директоров совета, но и самых вредных сотрудников. Конфликтных, дотошных, достающих коллег по поводу и без. Из-за этого Кудо Ото, а сейчас конкретно меня не любили и верхи, и низы. Но зато можно было не бояться, что меня кто-то подсидит или уволит начальник. Это место не пользовалось авторитетом, да и зарплата была не как у любого из офисной братии, протирающей штаны или юбку на стуле перед одним из сотен компьютеров в сорокаэтажном здании. К тому же не в традициях Японии гонять человека с места на место. Тут чаще всего бывает так: пришёл на одну должность, поднялся через десять лет на ступеньку выше, а через ещё десять на новую и так и останешься на ней до самой пенсии или смерти. Последнее не так уж и редко происходит. Пример донора моего тела налицо.